Душу брось да растопчи.
Мы слюною плюнем.
А заместо той свечи
Кочергу засунем.
А. Башлачев
То движение, которое Александр Башлачев окрестил «временем колокольчиков», странным образом продолжается после своего физического завершения. Тогдашние молодежные герои остаются таковыми для аудитории, которая годится им уже во внуки. И тогдашнее наследие вдруг оказывается в центре острого общественного конфликта.
Конечно, в театральной среде должно было произойти принципиальное размежевание. Сколько еще могли уживаться под одной вывеской (и прикрываться одной «Золотой Маской») взаимоисключающие эстетические и этические представления?
Но именно Башлачев заставил служителей российской Мельпомены самоопределяться.
***
Казалось бы, люди, которые знали Александра Башлачева, должны радоваться тому, что постановка екатеринбургского Центра современной драматургии «Башлачев. Свердловск — Ленинград и назад» представлена сразу в нескольких номинациях национальной театральной премии «Золотая маска». Но мы совсем не рады.
Объяснение я начала бы с вопроса «зачем», который сам Саша считал главным. Зачем? Как родился и из чего вырос замысел шоу? Первое ключевое слово – грант. Прогрессивная форма, которая позволяет прицельно финансировать не учреждения, а конкретные полезные дела.
«На днях уральские драматурги выиграли грант на постановку своей пьесы. Деньги выделил благотворительный фонд Михаила Прохорова. Соучредитель фонда и сестра миллиардера Ирина в 80-е годы и сама слушала Башлачева.
Интересно, по какой статье расходов проходит Башлачев? «Дети и наркотики»? Или «дети и самоубийство»? А если бы деньги выделяли на социальный проект «ужесточение контроля за хранением огнестрельного оружия», тогда постановщикам пришлось бы «вытаскивать» Маяковского?
Тем не менее, надо отдать им должное. Верность исходной теме они постарались сохранить. На «замусоренную», «намеренно грязную» сцену выведены персонажи, которые некоторым напоминают просто пьяных гопников, другим – специфическую клиентуру ФСКН. Заметьте: «замусоренный», «грязный», «неопрятный» – терминология не из критических отзывов, а из рекламных. И в таком антураже представлены не условные носители социальных пороков, а реальные люди, «которые окружали СашБаша – мама…, друзья…, любимые женщины»
Конвульсивными подёргиваниями и покачиваниями карикатурных персонажей иллюстрированы подлинные тексты. Интервью, которые умные, красивые и вполне опрятные люди давали вовсе не Центру современной драматургии, а тем, кому доверяли, совершенно не предполагая последующего включения в мусорный контекст.
Тут мы подошли ко второму ключевому слову: право. Авторское право.
« – Вы в спектакле используете отрывки из книги Льва Наумова…
– Да, он любезно нам это разрешил»
Вот оно, любезное разрешение:
“К той бездарной профанации, которую вы мне прислали, я не желаю иметь никакого отношения“.
Искусствоведческое отступление. Драма – особый род литературы, и чтобы писать для театра, нужно обладать определенными знаниями и способностями. Но в последнее время распространился облегченный вариант театрального сочинительства. Не умея представить достоверные характеры и построить сюжет, «драматурги» нового типа собирают хаотичные «инсталляции» и «калейдоскопы» из разнородных обрывков: документальных материалов, чужих сочинений, в общем, из того, что под руку подвернулось. Продукт называется «полудокументальной пьесой», «вербатимом» и даже «сценарием», хотя до сих пор сценарии считались принадлежностью кинематографа.
Спектакль, поставленный на такой литературной основе, часто превращается в низкопробный балаган, поскольку режиссер, даже профессиональный, вынужден сводить все свои «решения» к трюкам, у него нет ничего другого, чем можно было бы заинтересовать аудиторию. Нет того главного, ради чего зрители приходят в театр: истории человеческих отношений.
Другое дело – зачем вообще профессиональному режиссеру ставить вместо пьесы чёрт знает что?
Но вернемся к нашим грантополучателям. Как бы кто ни изощрялся в новых представлениях, что такое драматургия, отменить авторского права они не могут. В данном случае чужое заимствовано открыто, даже демонстративно, и не просто без разрешения, но вопреки воле хозяина.
На что же люди рассчитывали? И как удалось номинировать произведение, изготовленное подобным образом, на «Золотую Маску»?
Полагаю, что это не два разных вопроса, а варианты одного и того же. Рассчитывали (и продолжают рассчитывать) на организованную по партийному принципу группировку «экспертов» и журналистов, по инерции именуемых «критиками». Мои формально коллеги с высшим специальным образованием ставят ЦСД в заслугу (и в основание для выдвижения на национальную премию) следующее: «В спектакле принципиально важно именно то, что сегодняшние артисты даже и не пытаются играть тех, кому он посвящен. Не занимаются реконструкцией времени и даже атмосферы». Точно подмечено. Не только не могут, но даже и не пытаются. При этом не забыли вынести на афишу крупными буквами конкретное имя. А как только люди, которым это имя небезразлично, попытались высказать несогласие с подобным самовыражением под вывеской Башлачева, в социальных сетях и СМИ целая агитбригада начала взахлеб расхваливать «полудокоментальное» шоу, а тех, кому оно не понравилось, поливать грязью.
Публикуют под разными фамилиями одну и ту же заведомую чушь – например, что Наумов якобы давал ЦСД разрешение на использование своей книги. После неоднократных просьб привести хоть какие-нибудь доказательства, удивляются: «Как? Неужели не разрешал? Кто бы мог подумать». А на следующий день с той же самой репризой выступает уже новое лицо. Подчеркиваю: не бот, не аноним с левого адреса, а профессиональный журналист.
Пытаются перевести конфликт в географически-земляческий: «Понятно, мы же провинция, нас пинай, делай с нами, что хочешь». Интересно, Башлачев сам откуда? Не из провинции? А «эксперты «Золотой Маски», обеспечившие ЦСД выдвижение на премию – не из столицы ли приезжали? И тогда им, вроде бы, никто не ставил в вину неправильную прописку.
Пугают друг друга не только «запретами» и «цензурой».
Один из моих, т.н. коллег (сотрудник центральной газеты), досамовыражался до такого заявления:
«Представляю, как родственники Сальери засудили бы Пушкина».
То есть, «современные драматурги», неспособные самостоятельно написать пьесу, – Пушкины. А Башлачев рядом с ними Сальери.
Эта рекламная кампания – достойное продолжение самого спектакля.
