Рубрики
Блоги Прогнозы

Жупел Русского мира

“Бытовой” сепаратист – оскверняет национальные ценности, ждет прихода “русского мира”.
Наказание – 7-12 лет лишения свободы” – гласит социальная реклама города Харькова.

“Интересно, почему всех наших заукраинцев так трясёт – именно трясёт – от словосочетания «русский мир»?” – задается вопросом Константин Крылов. – Прямо-таки до оскала, пены изо рта и фонтана ненависти до небес? При этом прочие символы из той же серии – начиная с Крымнаша и кончая Новороссией – им тоже неприятны, но вот такого извержения всё-таки не вызывают. А вот на этих словах прорывает до ора, до кровавой логореи.”

   
Вот вполне характарная иллюстрация.  Лев Гудков, директор Левада-центра. Вроде просто социолог, пишет в основном про циферки общественного мнения и настроения людей – однако, говорит о  «нацистской» концепции так называемого “русского мира”.

Почему эта, казалось бы, ничем особо не выдающаяся конструкция неизменно вызывает у оппонентов такие приступы истерики?

   
Ответ на самом деле довольно любопытен и пришел мне в голову на семинаре в Сеговии (Испания), куда я ездила с Московской Школой Гражданского Просвещения. Испанцы, со своими басками и каталонцами знают о сепаратизме и праве на национальное самоопределение, пожалуй, лучше всех в Европе – в этой небольшой, по российским меркам, стране официально, государственно признанная неоднородность такова, что в банальном банкомате для снятия денег вам предложат меню как минимум на четырех языках – кастильяно (это его мы называем испанским), каталонском, баскском и галисийском. Это не считая “интернациональных” французского, английского и немецкого.

Так вот, испанцы, живущие с этими устрицами не первый год, сказали две весьма важных вещи – может, само собой разумеющихся в Европе, но в нашем интеллектуальном дискурсе не присутствующие. Первая, для общего понимания ситуации – это то, что глобализация снижает издержки суверенитета. А это значит те, кто раньше о незалежности и мечтать не смел, теперь вполне четко и осознанно могут майданить о самостийности. И второе, более прикладное и актуальное – у федерализма в нынешнем его виде нет легального решения проблемы сепаратизма. А это значит, что нарушить закон – нельзя; можно только “поступить не по понятиям” – а это, согласитесь, уже немного другая ситуация.

   
Собственно, Новое Средневековье и постмодерн как новая магическая эпоха его – наступают. В изначально романтическом концепте мы представляли Новое Средневековье как эпоху утонченных университетских интеллектуалов и богатства регионального разнообразия. Но оказалось, что где-то тут рядом – и бородатые мужики с автоматом калашникова и убеждениями времен испанской реконкисты, и ортодоксальные мусульмане (а вы как, хотели средневековье без костров инквизиции?), и  – какая неожиданность, добрый вечер – новая феодальная раздробленность.

   
Каталония и Шотландия – только начало, вы посетите как-нибудь французскую Бретань; а еще есть итальянская Лига Севера, разговоры о независимости Венеции, а сайт eurominority.eu вообще дает большой простор для размышления и бездну материала. Обусловленный глобализацией новый сепаратизм мелких регионов – это и есть эпоха новой феодальной раздробленности.

   
Дело не в том, хорошо это или плохо. Дело в неотвратимости и неизбежности этого процесса – вот он парад меньшинства a la marche.

   
Если нет возможности остановить дробление привычной географии стран на мелкие составляющие – значит, самое время подумать о некоторой рамочной конструкции, рамочной идентичности, дабы опавшие кусочки не уносило течением, а они оставались внутри изначальной матрицы. В эпоху парада меньшинств значение приобретают сами меньшинства, а те кто задает рамочные идентичности. По чьим правилам банкет – тот и молодец.

Европа давно ответила на это вопрос – предложила рамочную концепцию Евросоюза: единая валюта, отсутствие таможни, отсутствие границ. Собственно, как только решится “проблема падчериц” – то есть когда новые страны, проголосовавшие за независимость на референдуме, будут становиться членами Евросоюза на автомате, процесс будет не остановить. (Сейчас это не так – например, если бы референдум в Шотландии об отделении от Великобритании был бы успешен, новообразованная независимая Шотландия на становилась страной Евросоюза на автомате; а поскольку принятие кандидатов в Евросоюз происходит с согласия всех его членов – в т.ч. и той страны, от которой откололась территория – перспективы этого процесса весьма туманны, что с большой долей вероятности гарантирует пока консервативный исход любого сепаратистского референдума).

   
Думаю, что говорящие о независимости каталонцы вряд ли думают о введение новой каталонской валюты, визовом въезде в страны ЕС, или о том, как вырыть ров между Барселоной и Мадридом. Скорее всего, в их понимании это “все будет то же самое, только в бюджетной ведомости брюссельской бюрократии мы будем идти отдельной штатной единицей”.

   
То, что может и должна делать Россия вместо борьбы с ветряным мельницами неизбежности – это предложить свою конструкцию рамочной идентичности.

   
Собственно, она и делает, предлагая парадигму Русского Мира: она именно об этом и ни о чем другом.

   
В общем, из этого простого тезиса и понятно, почему “Русский Мир” – такой жупел, “нацистская концепция” и то, чего нельзя допустить любой ценой.

   
Оставайся Украина и Белоруссия в рамках “Русского мира” – не было бы глобальной трагедии в том, что у русских не одно, а три, или двадцать три государства. В эпоху глобализации и новой феодальной раздробленности это, повторюсь, довольно закономерный и ожидаемый процесс.

   
Совсем не обязательно представлять себе всех русских, собранных под крышу РФ. И вполне тогда себе можно представить охваченные рамкой Русского Мира, не не формально РФ: русские районы Эстонии и Латвии, Новороссию и т.д. Конфигурация русского мира как альтерглобалистского проекта могла бы быть весьма неожиданной.

   
Но именно поэтому из “Русского мира” делают такой жупел и нет ничего страшнее этого страшного сна – ни в коем случае нельзя дать России построить свою концепцию рамочной идентичности. Отколовшиеся страны должны непременно мыслить себя как “НЕ-Россия”, говорить прежде всего не о том, кто мы, а о том, кем мы не являемся, да и свою независимость понимать как независимость прежде всего от России – а будет ли суверенитет от более западного сеньора – не так уж и важно.

   
Острову Россия нельзя дать преобразоваться, как в Европе, в полуострова – но каждый отколовшийся кусок должен неизбежно дрейфовать все дальше и дальше из Мордора за пределы Великого Лимитрофа.

Автор: Наталья Андросенко

Политолог, журналист