Россияне и Рассеяние

Когда Генри Киссинджер, достаточно сдержанно относившийся к Израилю, прибыл в начале 70-х с визитом в эту страну, он буквально с порога заявил: не стоит, исходя из этнических соображений, рассчитывать на него как на лоббиста интересов Тель-Авива, он, дескать, в первую очередь американец, а затем уже еврей. Голда Меир ответила: “О, ничего страшного, мы ведь читаем справа налево”. Эту полубайку-полубыль я вспомнил, узнав о нашумевшем письме потомков русских эмигрантов против антироссийской клеветы в Европе. Мы с небывалым равнодушием давно уже вычеркнули из сознания тот факт, что Россия в ХХ веке пережила трагедию Рассеяния, трагедию, по масштабам ничем не уступающую еврейской. Сотни тысяч, миллионы русских людей на всех континентах и во всех странах, от Финляндии до Парагвая, жили, вносили огромный вклад в культуру, политику, науку и военную славу своих новых государств, не забывая при этом, что они русские – и стараясь воспитывать потомков в том же духе. Радостно, что живые осколки величественного имперского корабля до сих пор не забывают, что они в первую очередь русские (мы все-таки читаем слева направо). Это огромный капитал, имеющий небывалую цену, вот только как мы с ним обходимся? У Израиля с евреями Диаспоры сложные, противоречивые, многогранные отношения. Здесь есть место и горячей привязанности, и поддержке, и стремлению отгородиться, как у Киссинджера, и даже неприязни разной степени накала. Но менее всего в этой яркой палитре заметно искреннее, ненапускное равнодушие, эдакий израиле-агностицизм. Чем больше московский, киевский или вашингтонский еврей повторяет себе: «Я спокоен. Мне все равно. Израиль мне интересен не более Лесото с Бутаном. Не думай о белой обезьяне», тем сильнее белая обезьяна колотит изнутри по черепной коробке. В итоге даже отгораживание или отрицание сообразно законам диалектики идет отношениям на пользу. Дмитрий Быков, публично идентифицирующий себя с русскими, часто говорит об ошибочности самого создания Израиля, цитируя Эренбурга: «Задача соли быть в разных блюдах, а не собираться в одной солонке». Израильтяне сердятся, обижаются, говорят о предательстве. Идет ожесточенная полемика с неизбежным самоопределением участников и наблюдателей. Двое израиле-агностиков встанут на сторону Быкова, а двое, почесав в затылке, поддержат Израиль. Два лучше, чем ноль, который был до дискуссии, не так ли? Естественно, феномен «Родина +/- диаспора» одними евреями не ограничивается. Крепкие, пусть и не такие драматичные отношения установлены у КНР с хуацяо, являющимися одним из самых солидных внешнеполитических инструментов Пекина. Огромную поддержку оказывают исторической отчизне зарубежные армяне, можно вспомнить хотя бы благотворительную деятельность Шарля Азнавура в пользу жертв Спитака. А «поправка 907» относительно запрета на помощь Азербайджану, продавленная армянским лобби в США в 1992 году, в разгар войны за Карабах? Кстати, в число заокеанских симпатизантов Армении входит клан Кеннеди. Худо-бедно наладила полезную связь с землячествами в Европе и Северной Америке даже Украина… А мы? Мы в той же Украине умудрились за четверть века провалить идею «Русского мира», поддерживая проходимцев, в упор не замечая искренних сторонников, выкидывая миллионы на бессмысленные околокультурные мероприятия, а миллиарды – чтобы киевская власть в очередном своем формате не совсем уж сильно плевала в нашу сторону и хотя бы изредка чисто для галочки что-то равнодушно мычала о введении двуязычия в отдаленной перспективе. Чего ж удивительного, что теперь по ту сторону баррикад сплошь и рядом обладатели фамилий на -ин, –ов и –ев: Гришин, Крутов, Елисеев. Молодые Иваноффы и Петроффы из дальнего зарубежья в нас, к счастью, пока не стреляют, но и абсолютно никакой ментальной связи с современной Россией, как правило, не чувствуют. Да, их предки когда-то уехали из Российской Империи или России раннего большевизма. Толстой, Врубель, Дягилев. Блок, Гумилев, Кони, Станиславский. Пушкин с Достоевским вне временного контекста. Балы, красавицы, лакеи, юнкера. А современная РФ-то тут каким боком? Это именно что искренний агностицизм, отношение как к Лесото и Бутану, и то в лучшем случае, в худшем – стандартная реакция тамошнего обывателя как на что-то злоужасное, но, опять же, без ощущения какой-то сопричастности. Есть Иран, есть Северная Корея, между ними логистический перешеек в одну шестую света размером. Бывает. От новых волн либерально-потребительских эмигрантов из РФ гальванизации Русского Зарубежья ожидать не приходится, это в основном даже не русофобствующие, а откровенно космополитизированные граждане. И ведь нынешние Иваноффы и Петроффы – это, пожалуй, последнее поколение, в котором теоретически можно реанимировать русскость хотя бы усилиями их бабушек и дедушек, поддержавших то самое недавнее письмо. Далее – уже тотальная ассимиляция без единого шанса на откат. Шансов и сейчас очень мало, но они есть. И мы должны начинать действовать немедленно, сию же минуту. Стараться достучаться до всех зарубежных русских сразу и каждого в отдельности. Напоминать, разъяснять, уговаривать, укорять, шуметь. Всеми силами стараться вытащить Иваноффа и Петроффа из-под теплого одеяла исторического беспамятства в промозглую реальность, где родные им Ивановы и Петровы каждый день гибнут на Донбассе. Кто-то с ворчанием натянет одеяло обратно под самый нос, кто-то еще и тапком кинет. А кто-то крепко призадумается и с удивлением прочтет собственную мысль: «Je suis russe!». Мысль эту не обязательно наносить на плакат, с коим потом демонстративно шагать по улице, как нынче модно, если она появится в голове – это уже победа. Пусть таких людей поначалу не наберется много, пусть преобладать будут любители одеяла и тапка, но иного пути нет. В противном случае Русский Мир так и останется пафосной формой без реального содержания, красивой оберткой циничной политической прагматики, удобным предлогом для выкачивания казенных денег – и огромным разочарованием искренних русских патриотов, разочарованием во всех смыслах безграничным.