Проведение Специальной военной операции на Украине постепенно приводит как массы, так и элиты к осознанию ненужности дружбы с Западом в силу его изначальной враждебности к России, утверждения презумпции заведомой виновности этой цивилизации во всех нынешних неприятностях.
В данном случае речь идет не только о стремлении к политическому подчинению/победе над Москвой, но и о смене ее культурного кода, то есть кода самоидентификации. В данном случае речь идет, как справедливо пишет топ-менеджер Ростеха Василий Бровко в статье «Уйти из Матрицы», о том, что западный мир «генерирует антиприродные сущности в виде фриков, геев, трансгендеров — всего того, что чуждо традиционной цивилизации» и ради внедрения этих ценностей готов вести войны.
В принципе, враждебность по отношению к России/СССР начала проявляться задолго до нынешней деградации Запада. Можно вспомнить, что Венский конгресс, призванный сохранить мир в Европе не помешали Франции, Англии и Австрии заключить договор о противодействии России и Пруссии. А ведь годом ранее Австрия, Англия Пруссия и Россия совместно разгромили опаснейшего противника — наполеоновскую Францию. Да и внутри вскоре созданного Священного Союза (правопреемника конгресса) имело место блоковое противостояние (Австрии и Пруссии vs России).
Поэтому не удивительно, что начавшийся три десятилетия спустя конфликт Российской империи и Европы — Крымская война (1853–1856) — до боли напоминал по масштабам и русофобской риторике нынешнее санкционное сплочение. При этом Западом игнорировалась память обо всей предшествовавшей русской помощи, например, в подавлении опаснейших революций 1848–1849 гг. в ряде европейских стран.
Именно тогда глава австрийского МИДа князь Феликс Шварценберг сказал: «Мы удивим мир своей неблагодарностью». Да и отношение «союзничков» по Антанте в годы Первой Мировой войны было одновременно не менее враждебно–прагматичным и, как это не парадоксально звучит, недальновидным.
Так, в числе прочего, они требовали переброски на Западный фронт русских солдат, чтобы компенсировать собственные потери, но при этом минимизировали поставки оружия и боеприпасов, в которых нуждалась Россия. Тогда же в 1915 г. Дэвид Ллойд–Джордж, будучи министром вооружений, выражал уверенность, что военные поражения на Восточном фронте «разобьют в дребезги ржавые оковы, в которые закован русский народ». То, что эта революция выбьет страну из войны и приведет к дополнительным жертвам среди британских военнослужащих, политик не догадывался.
Ситуация, схожая с концом эпохи наполеоновских войн, произошла в 1945 г., когда в ходе еще не завершившейся Второй Мировой войне наши «уважаемые партнеры» создавали план «Немыслимое» — вооруженное противодействие Красной армии в Европе, с целью остановить возможную советскую экспансию. Парадоксальность данной ситуации заключалась в том, что союзники отчаянно нуждались в помощи Москвы в продолжавшейся войне с Японией (на момент начала работы над «Немыслимым» ядерное оружие еще не прошло даже первого успешного испытания).
Напомню, что англо–американское командование предполагало, что бои с японцами продолжатся до первой половины 1947 г. (план «Даунфол»). В частности, вторжение на Кюсю готовилось на 1 ноября 1945 г. («Олимпик»), а на Хонсю — к 1 марта 1946 г. («Коронет»).
Сложно понять, как при столь долговременной стратегии можно было рвать союзнические отношения с Советским Союзом.
Иными словами, Россия нужна Западу только для разрешения собственных проблем, которые он сам и создал. При этом он еще и умудрялся противодействовать русским их разрешать.
Насколько опасно наше сегодняшнее противостояние с Западом?
Василий Бровко убедительно показывает деградацию масс и политических элит Европы и Америки, ставших заложниками культуры потребления. Думается, их вырождение не снилось Максу Нордау, автору знаменитого трактата о вырождении Европы, в его самых смелых фантазиях. И действительно Лиз Трасс явно не дотягивает до уровня Маргарет Тэтчер, а Эмманюэль Макрон до Франсуа Миттерана. По поводу Джо Байдена — «опустим завесу жалости над концом этой сцены».
Также важно иметь в виду, что одна из наиболее уязвимых черт «коллективного Запада» заключается в его неспособности жестко отстаивать собственные цели, идти на жертвы ради них. Это еще одно следствие созданного Западом общества потребления. Бегство из Афганистана и Ирака, неспособность переломить в свою пользу ситуацию в Сирии свидетельствуют о крайне низкой мотивации рядовых военнослужащих и деградации военных и политических элит, готовых уступать как внутренним террористам (движение BLM), так и внешним. Вспомним, что серия взрывов в Мадриде в марте 2004 г. заставила руководство Испании вывести свой воинский контингент из Ирака ранее других союзников.
Иными словами, жесткий ответ является единственным, что поймут и с чем вынуждены будут считаться западные элиты. Если их политики испугались повстанческо–террористических движений в Афганистане и Ираке, они испугаются и готовности защищать национальные интересы со стороны независимых от них государств. Правда, таковая жесткость не изменит отрицательного и одновременно, как пишет Бровко, презрительного отношения западных стран к России.
Единственное, с чем трудно согласиться в статье Василия Бровко, так это со сравнением современного мирового порядка с Матрицей. Все–таки, наряду с западным миром существует вполне независимый от матричной цивилизации Китай, а это вторая экономика по номинальному ВВП. Поэтому, думается, правильнее было говорить об опасной претензии Матрицы на мировое доминирование, но не о его факте, как таковом.
Пока, по крайней мере.
А так, разрыв с Западом вполне логичен, многовековой роман с ним и так слишком затянулся. Как говорится, была без радостей любовь, разлука будет без печали.
