Странно погибать на юге весной, согласитесь же.
Вокруг всё цветёт пышным цветом, обещает ещё одно тёплое долгое лето, не пахнет – благоухает за километры так ароматно, что голова кружится.
А ты такой лежишь с пулей под сердцем, хрипло предсмертно дышишь и думаешь – зачем?
И это всё?
Так быстро?
Не смог спустя каких-то 10 лет повторить правильно одно лишь слово своей первой любви и вот теперь убит…
Взгляд выхватывает облака, такие не по-весеннему серые, но даже они сочатся еле заметным розовым светом. Как обычно бывает весной – небо будто стремится оградить тебя от уже знойного солнца, защищая своими плоскими облаками. И они, не в состоянии бороться со светилом, пропускают его свет, преломляя множеством голубовато-зелёно-алых оттенков. Севернее ярче, южнее слабее, но нигде – серо. А тут вдруг.
Андрей не искал смерти. Просто так случилось. Он ехал на учения Южного военного округа как высококлассный приглашённый IT-специалист. Читать лекции и учить азам профессии юных будущих вояк. Спонсоры обещали хороший гонорар, да и ему самому было любопытно попробовать себя в роли преподавателя в закрытом офицерском коллективе. Новый статус, новые эмоции, новая самооценка. А учения оказались настоящей войной, о которой никто никого не предупредил. И вот без году неделя обученные молодые офицеры, призванные полностью парализовать все коммуникации вероятного противника в считанные часы, оказались лицом к лицу с реальностью, в которой их компетенции не позволяли им это сделать ни за день, ни за неделю, ни даже за месяц напряжённой работы. Всё оказалось гораздо серьёзнее – противник уже давно обладал наиболее передовыми западными IT-технологиями, системно противодействовать которым никто их не учил.
Ещё нюанс – они воевали на чужой земле, куда пришли с не понятными даже самим им целями. Там, куда они пришли, люди любили свои по-настоящему красивые рассветы и долгие днепровские закаты, любили свою по-настоящему вкусную, без дураков, богатую кухню, любили свои по-настоящему уютные и обстоятельные города и предместья. Не любили всерьёз только эту страну, бывшую всегда предметом шуток и подколов. Такой себе малый патриотизм своей улицы и города. Против масштабного, государственно-имперского – соседнего.
В маршрутке, в которой бежал Андрей из разбомбленного расположения, затесавшись среди беженцев, в сторону Одессы, молча ехали напряжённые люди, только-только вырвавшиеся из цепких объятий смерти. Суровые на вид мужчины за 50, тётки неопознанного возраста с огромными нервущимися сумками в клеточку, молодые мамы с орущими невыносимо детьми и два старика налегке. И Андрей, чудом заскочивший в неё. Ему было всё равно, что маршрутный минибус отдаляет его от родины. Он просто хотел жить. Спастись, затерявшись среди народа. А там, с его-то связями и языками как-нибудь да выкрутиться !
***
Они любили друг друга целыми ночами. Не смыкая глаз. Ну то есть, смыкали, конечно, но потом вдруг выяснялось, что он в ней, а она в нём. И сон переходил в явь, а явь оборачивалась сном. Изнемогая любили, сладостно и больно, но не могли остановиться. Никак не могли насытиться этой первой, по крайней мере, для него страстью. Играя его волосами в перерывах любви, она заговаривала с ним на этом соловьином чудном языке – украинском. Пела песни, играла в угадайку.
– А «незабаром» – это за или перед баром, а? – улыбается, то ли стебётся над москаликом, то ли наивно вопрошает…
– А «пидрахуй» – это ты сможешь?.. – красивые соски чуть покачиваются в такт её вопросам.
– А «перемога», когда нарешти ты добьёшься моей «перемоги»?..
И он добивался, добивался не зная чего, но чувствуя это. Своим страстным упорством в любви.
Однажды она попросила: «скажи паляница»!
Он сказал, она засмеялась – так только она умела смеяться, разбрызгивая задорное веселье вокруг себя. Он смутился.
«Ну скажи – па-ля-ни-ца !» – лукаво смеясь глазами, попросила.
Он повторил. Она ещё раз. И ещё, и снова.
После седьмой любви она отстала.
***
После той самой истории в школе ГРУ на «Октябрьском поле» нестарый профессор начинал с этого свой урок украинского.
– «Паляница» – тест на знание языка для нас, москалей. Сдашь тест – сойдёшь за своего, не сдашь – расстреляют. Как нашего преподавателя Андрея Пряникова на 7-м километре одесской трассы. «Па-ля-ны-ть-ся» – сочетание мягкого «ля», затем грубого «ны» с нежным «ть-ся» даёт тот самый жизненно важный результат. Запомните это! И никогда не ошибайтесь.
***
Андрей очнулся от тупого удара в плечо, видимо всё же заснул в дороге после двух бессонных дней и ночей – его будил человек с автоматом в маске с улыбкой Джокера и нашивкой дивизии СС «Мёртвая голова» на груди.
– Кажи «паляница» !
– «Па-ля-ны…»
– «Шо я тоби казав? Швидко на выхид!»
– «Па-ля-ны-ца»
– «Ах ты москаль поганый, звидки вин?», – водителю.
– «Та под Херсоном его подобрали, видно, шо нездешний», – Джокеру.
– «В расход его, Юля, ты бачила вже мертвого москалика?»
…
Юля смотрела на «расход» пустыми глазами. Неделю назад снаряд прилетел в родительский дом под Киевом, где жили её старики. Чудом уцелевшая собака выла, не переставая три ночи, пока её не пристрелили приехавшие тероборонцы. Где-то в глубине её прежней души она угадывала знакомые черты близкого человека, но нынешняя оболочка отказывалась это видеть.
Два выстрела в сердце оборвали этот мираж. Черты развеялись, будущий труп падал в канаву.
– «Хто там наступный ?» – Олег не любил медлить в этой, новой для себя работе…
– …«Па-ля-ныыы-ться !» – посмертно выдохнуло из оврага гулким эхом упавшее тело.
