Заместитель председателя Совбеза России процитировал в своем Твиттере известное высказывание Тютчева, в котором тот упрекал Запад за то, что он веками игнорировал существование «другой Европы» – а именно наследницы Рима Российской империи. Тютчев был прав в том, что забвение факта существования Византии и «византийского наследия» стало причиной самого возникновения Запада — вначале в виде римского епископата, возвысившегося над другими членами так наз. пентархии, затем в форме реинкарнаций Западной Римской империи, и наконец — в виде какого-то нового общезападного объединения, основанного на принципах Просвещения.
Тютчев, однако, ошибался в том, что полагал необходимым для России силой доказать Западу в том, что он неправ, и настоящий Рим — это Константинополь, и настоящая Европа — это Россия. Поэт верил в то, что если Россия не сможет победить европейскую Революцию и не прорвется на европейский полуостров, она не исполнит свою историческую миссию, останется третьеразрядной державой, заснувшей в сибирских снегах. Тяга к Европе и в особенности к средиземноморскому югу парадоксально сочеталась в его мировоззрении с крайними имперскими амбициями, желанием продвинуть рубежи Российской империи как можно дальше на Запад, взять под опеку римского папу, превратить Австрию и Пруссию в сателлитов Российской империи.
С Тютчевым поначалу не соглашались ранние славянофилы. Их лидер Алексей Хомяков не видел никакой необходимости для России бороться против европейской Революции, которая угрожает отнюдь не самодержавию, как он полагал, но старому порядку самой Европы, одностороннему и несправедливому. Славянофилов можно осуждать за наивность, но в главном они были правы: ненужный карательный поход Паскевича против Будапештского восстания принес России только позор, спустя два года спасенная Николаем I Австрия «удивила мир своей неблагодарностью», заняв в Крымской войне позицию недружественного нейтралитета и отказавшись пропустить российские войска через свою территорию для удара против европейской части Османской империи.
История постоянно указывала России на ее единственно возможный, единственно разумный путь — развиваться в максимальной изоляции от Европы, желательно — на расстоянии вытянутой руки. Но Россия всякий раз хотела доказать Европе, что та не замечает ее европейскости и поэтому ошибочно оставляет ее за бортом всех возможных проектов интеграции.
Давайте взглянем с этой точки зрения на явно мучивший нас всех в последнее время сюжет — безрадостную историю Минских соглашений. Будто желая вывести российскую элиту из себя, европейские лидеры сегодня в один голос заявляют, что Минск -1 и Минск — 2 были лишь крупным обманом России, что никто и не надеялся на то, что Украина выполнит условия соглашения. Европа вместе с Украиной просто тянули время, давая Киеву возможность усилиться, чтобы отразить потом удар со стороны России.
Как следует относиться к этим заявлениям? Я лично отнесся к ним совершенно спокойно, мне казалось, что все прекрасно понимают, что Киев никогда не признает автономию Донбасса, а Европа не обладает возможностью оказать давление на Киев. Да и желанием не обладает. Минские соглашения были той самой «корейской ничьей», о необходимости которой много говорится сегодня, то есть чисто формальным окончанием военных действий, с декларативным соглашением, которое на тот момент проигравшая сторона, со всей очевидностью, и не собиралась выполнять. Европа понимала, что Украина не признает Донбасс, а Россия, соответственно, его не отдаст, как Турция не отдает Северный Кипр, США — Тайвань, а Индия — Кашмирскую долину и Джамму.
Не знаю, какие речи произносили европейские представители, но по существу было ясно, Минск — это тупик, но точно такой же дипломатический тупик, как арабо-израильский конфликт, или же проблема Тайваня. Таких тупиков очень много, ими полна европейская политика. Минский тупик был еще не самый тупиковый из всех тупиков. Тупик среднего уровня беспросветности.
Почему же Россия так бурно отреагировала на невыполнение Минских соглашений? Боюсь, потому что она не просто верила в доброжелательность континентальной Европы, но искренне надеялась, что вместе с этой Европой она сформирует своего рода континентальный блок: Франция-Германия-Россия. О таком блоке когда-то мечтал министр финансов царской России Сергей Витте, в наше время идею этого блока продвигал в своих геополитических трудах Александр Дугин. Думаю, в реальность этого блока верили все наши крупные государственные мужи России последнего времени. Отсюда и облом — Россия видела в «нормандском формате» «сбычу» ее вековечных мечт, а Европа — начало более менее вежливого размежевания с Россией. Если бы мы сняли, грубо говоря, «тютчевско-дугинские» очки и одели бы «хомяковско-солженицынские», то мы бы увидели во всем, что произошло в 2014-2015 году процесс окончательного оформления «блокового разделения» в Европе: с одной стороны «Русский мир», с другой – «коллективный Запад». Со всей лицемерной риторикой соблюдения «территориальной целостности», прикрывающей это де-факто признанное разделение страны между блоками.
Поэтому когда эксперты «партии войны» проклинают Минск и кричат о недопущении Минска-3, они по-прежнему находятся в плену установки, что мы представляем «другой Европы», а Запад виноват в том, что он этого не признает. Как и в эпоху Крымской войны, Запад своей враждебной к нам сплоченностью, а часто и поражающей мир неблагодарностью дает нам понять, что считает нас «чужими» в общеевропейском доме. А мы, не понимая, что нас просто вежливо выпроваживают вон, пытаемся задержаться, цепляясь за любой повод. В итоге, дело оборачивается бурным скандалом, в котором гости винят хозяев, а хозяева гостей. Поэтому лучше разойтись по хорошему, не громя мебель и посуду.
Первая публикация текста была в ТГ «Незыгарь».
