Рубрики
Блоги Переживания

Несколько слов о милосердии

Выступление школьников официально было названо Deutsch-russische Erinnerung an Einzelschicksale (букв. «Немецко-русское воспоминание об отдельных судьбах»). Каждый из ребят выбрал по одной судьбе. Немецкие дети взяли истории советских людей, наши ребята – истории немецких военнопленных. Примечательно, что были выбраны истории молодых людей, которые умерли в плену не от ран или насилия, а от болезней (туберкулез и др.) либо в результате несчастного случая (отравления метиловым спиртом). Посыл мероприятия очевиден: рассказав о жертвах войны – молодых людях, не хотевших воевать, жизнь которых оборвалась, сделать вывод: будь проклята война, миру-мир. То есть банальные общечеловеческие «сопли в сахаре». Думаю, никому из присутствующих в зале Бундестага ни на секунду не показалось, что это выступление школьников может быть истолковано как некое «покаяние» россиян перед немцами, и тем паче как попытка реабилитации нацизма.

История с новоуренгойским школьником Николаем Десятниченко  очень поучительна. И если бы этой истории не было, то её стоило бы выдумать. Она вскрыла очень опасные болячки на теле современного российского общества.

Помните, как герой известного фильма Глеб Жеглов произнес сакраментальную фразу: «Милосердие — поповское слово»?  Мол, негоже нам, советским людям, проявлять какое-то там старорежимное милосердие.  И вот выяснилось, что многие из нас до сих пор руководствуются в жизни этим жегловским принципом.

Согласно определению из философского словаря, милосердие – это сострадательное, доброжелательное отношение к другим людям.  Отношение, а не действие, т.е. это то, что внутри нас, свойство души. Антонимами милосердию, согласно тому же словарю, являются жестокосердие, злонамеренность, враждебность. Поэтому милосердие нельзя употреблять избирательно:  применять только к одним, и отказывать в нем другим. Оно или есть, или его нет вовсе; человек либо милосердный, либо жестокий и злой.

Войны и страдания, конечно же, ожесточают людей. Могут и совсем вычистить из души милосердие. Но тем не менее всё зависит от человека, от его нравственного выбора. Мой тесть, теперь уже покойный, как-то рассказал историю о том, как они, полуголодные пацаны, многие из которых остались без отцов,  таскали из дома хлеб пленным немцам. Охранявшие немцев наши солдаты их отгоняли, говоря, что может быть именно вот эти гады, сидящие здесь, стреляли в ваших отцов. Пацаны это прекрасно понимали, но хлеб все равно приносили…

Но вот, спустя 70 лет мы видим иное. Сытые, знающие о войне только по рассказам и фильмам, сидящие в тепле на мягких диванах перед экранами своих ноутбуков  российские граждане, топая ногами и задыхаясь от гнева, призывают чуть ли не линчевать 16-летнего парня за то, что он произнес сочувственные слова об умершем в советском плену немецком солдате.

Да, он допустил в своей речи крайне некорректную фразу о «невинно погибших». Скажу больше, посмотрев его интервью, я понял, что он произнес эти слова вполне осознанно и искренне не понимает, чем так они всех шокировали. Он оправдывается тем, что организаторы сократили его текст и, возможно, поэтому были смещены акценты; что самые важные слова он произнес в заключительной части своей речи о том, что война не должна повториться, и так далее. Наверняка, текст действительно сильно урезали и, может быть, что-то изменили, но Николай еще до выступления видел эту фразу, и она его никак не задела.  Да и парень уже почти взрослый и за свои слова должен безусловно отвечать. Но об этом скажу подробнее ниже.

А  прежде о том, что за мероприятие было в Бундестаге. И что там делали российские школьники?

Есть в Германии такая общественная организация – «Народный союз Германии по уходу за военными могилами», основанная еще в 1919 году.  В том же  году этот Союз предложил учредить День памяти павших в Первой мировой войне. С 1948 года этот день стал официально именоваться как Всенародный День скорби, причем по жертвам обеих мировых войн. В этот день в Бундестаге традиционно проводится торжественное траурное собрание с участием не только депутатов и членов правительства, но и иностранных дипломатов и других приглашенных лиц.

А в сибирском городе Новый Уренгой есть гимназия, которая с 2008 года плотно сотрудничает с гимназией им. Фридриха германского города Кассель. Российские дети, изучающие немецкий язык, периодически посещают Германию в рамках программ по обмену школьниками, а немецкие дети, соответственно, посещают Россию. Ничего необычного в таких обменах нет, этим занимаются у нас в стране многие школы, прежде всего специализированные языковые. Правда, справедливости ради, стоит отметить, что далеко не у всех российских школ есть такие щедрые спонсоры, как  ООО «Уренгойгазпром» и немецкая компания «Винтерсхалл».

И вот, видимо, благодаря стараниям «газовых» спонсоров в этом году школьники обеих гимназий удостоились права выступить на ежегодном траурном мероприятии в Бундестаге, посвященном Всенародному Дню скорби. Ребята изучили материал, написали доклады, и отправили их организаторам в Германию. В результате были отобраны по три лучших с каждой стороны.

Выступление школьников официально было названо Deutsch-russische Erinnerung an Einzelschicksale ( букв. «Немецко-русское воспоминание об отдельных судьбах»). Каждый из ребят выбрал по одной судьбе. Немецкие дети взяли истории советских людей: пленного офицера Ивана Гусева и угнанной в Германию 17-летней Нади Трувановой. Наши ребята – истории немецких военнопленных.

Примечательно, что были выбраны истории молодых людей, которые умерли в плену не от ран или насилия, а от болезней (туберкулез и др.) либо в результате несчастного случая (отравления метиловым спиртом). То есть к выбору персонажей подошли очень аккуратно.

Посыл мероприятия очевиден: рассказав о жертвах войны – молодых людях, не хотевших воевать, жизнь которых оборвалась, сделать вывод: будь проклята война, миру-мир.  То есть банальные общечеловеческие «сопли в сахаре», к которым в Европе все давно привыкли.

Поэтому, думаю, никому из присутствующих в зале Бундестага ни на секунду не показалось, что это выступление школьников может быть истолковано как некое «покаяние» россиян перед немцами и тем паче как попытка реабилитации нацизма.

Теперь вернемся к  понятию милосердия и мальчику Коле.

Николай, произнеся слова о «невинных жертвах», проявил милосердие, это факт. Думаю, что он говорил искренне, и очень хорошо, что милосердие присуще этому парню. В этом он наверняка лучше и чище многих из тех, которые рвутся сейчас его растоптать.

Но Коля упустил (а, скорее, всего и не знал вовсе) одну важную вещь: милосердие допустимо только к человеку, а не к тем деяниям, которые этот человек совершает или совершил. По слову святых отцов Церкви, надо любить грешника и ненавидеть его грехи. Человек заслуживает милосердия и даже прощения (при условии покаяния), но вина за совершенные им преступления с него всё равно не снимается. Он остается виновным. Этот подход издревле применяется и в уголовном судопроизводстве. Да, вина бывает разной тяжести, бывают смягчающие вину обстоятельства, которые учитываются судом, но виновный все равно должен быть осужден. Его затем можно помиловать и освободить от наказания, однако, признать невиновным – ни в коем случае.

Очень важно, что вина всегда персонифицирована. Нельзя назначить виновным некое абстрактное зло – войну или «преступный режим». Отвечать за содеянное должен каждый отдельный человек, каждый – за свое. Именно этого, к сожалению, и не понимает Коля  Десятниченко.

Вот 70 лет назад наши люди, приносившие еду пленным немцам, эту разницу между грехом и грешником хорошо чувствовали. И их милосердие было осмысленным. Они видели в объекте своей милости несчастного человека, заслуживавшего сострадания. Но прекрасно понимали, что он виновен в том, что он совершил, придя с оружием на нашу землю, и это его преступное деяние однозначно вызывает ненависть.

А у Коли эти понятия смешались до отождествления. И преступников, хоть и заслуживших за свои страдания милости, он назвал невинно пострадавшими.

В чем причина такой слепоты? В слабом знании истории?

Большинство из тех, кто сейчас призывает Колю «учить историю», справедливо говорят о низком качестве нашего школьного исторического образования. Да, преподавать историю надо лучше, но одного этого явно недостаточно.

Многие забывают, что образование состоит из двух неотъемлемых составляющих: обучения и воспитания. Так, кстати, и записано в российском законе об образовании. Улучшить качество обучения можно, но если при этом не воспитать из ученика достойного нравственного гражданина, никакой пользы обществу от знания им исторических дат не будет.

К тому же надо признать, что для нынешних школьников Великая Отечественная война становится примерно таким же отдаленным событием, каким для нас, учившихся в школе 30-40 лет назад,  была Первая Мировая. Только картинки и сухие строчки из учебников. Знания о войне сейчас уже не подкрепляется рассказами очевидцев войны, дедушек и бабушек, регулярными встречами с ветеранами, которые имели огромное воспитательное значение. Сейчас этого нет, последние ветераны уходят. Увы, но это факт, от которого никуда не денешься.

И у Коли, кстати, никакого пробела в знании истории может вовсе и не быть.  Говорят же, что он является победителем олимпиад и, возможно, прекрасно знает хронологию Второй мировой, может перечислить все значимые ее события и даты.

Очевидные пробелы у него не в знаниях, а в нравственном воспитании, правовом воспитании.

Кто за это несет ответственность? Безусловно, родители и школа.

И одного патриотического воспитания тоже мало. У Коли, как мне кажется, с этим полный порядок: он и со знаменем Победы сфотографировался, и майку с надписью «Россия» надел…  Чем не патриот? А не хватает ему другого, более важного воспитания.

И прежде чем упрекать Колю, многим из нас необходимо начать с себя.

Потому как те, кто сейчас гневно клеймят Николая, его школу, органы власти за «покаяние перед фашистами», также явно страдают от дефицита нравственного воспитания. Они тоже отождествляют грех и грешника, но только с противоположным знаком.  А это еще хуже.

И последнее. Тем, кто непременно желает соблюдения «паритета», следует обратиться к руководству Государственной Думы с инициативой провести в наш День памяти и скорби 22 июня мероприятие, аналогичное германскому. В здании ГосДумы, а еще лучше в Кремле. Только в Москве более десятка школ и гимназий с углубленным изучением немецкого языка, у каждой из которых существуют давние связи с немецкими школами. Если такое предложить – из желающих немецких школ выстроится очередь.

 

Автор: Олег Денисов

Юрист, публицист