Печально, но ввиду того внимания, которое было уделено предыдущей книге Александра Эткинда, скорее всего, новый текст автора так и останется в тени «Внутренней колонизации». Между тем, «Мир мог быть другим: Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век» нуждается в том, чтобы о ней говорили, если и не больше, то по крайней мере столько же, сколько о «Внутренней колонизации». В конце концов, это первый опыт автора в жанре интеллектуальной биографии. Причем биографии не самого обычного человека. Впрочем, то, что речь не про обычного человека, как раз неудивительно, ведь известные или яркие авторы не слишком часто берутся за то, чтобы писать биографии людей ординарных.
Неординарность предмета книги Александра Эткинда в том, что это интеллектуальная биография не только и даже не столько интеллектуала, сколько практикующего политика, которому, впрочем, не была чужда вселенная интеллектуальной жизни. И если это не биография интеллектуала в чистом его виде, то биография, написанная интеллектуалом. Поэтому биография политика, посла США во Франции и в Советском Союзе, а еще соавтора Зигмунда Фрейда по биографии президента Вудро Вильсона, Уильяма Буллита интеллектуальна в нескольких смыслах.
Рассказ о жизни и деяниях Уильяма Буллита – это также хорошо знакомая история о том, как человек, которому не был чужд ни вкус, ни ум, ни тем более страсть к жизни во всех ее многообразных проявлениях, пытался быть «советником государей». Всем известно, что давать советы правителю (а в случае с Буллитом – правителям, хотя и не им одним) – деятельность не всегда благодарная, и, в конце концов, это может стоить карьеры, а то и того хуже. Так что читать ее интересно уже хотя бы поэтому. Но не только поэтому.
Один из самых очевидных плюсов книги – это ее язык. Живое изложение материала и легкость стиля порою делают не всегда интересный материал более читабельным. Ну, а что говорить о том, если материал интересный? В этом смысле книга становится тем, что у нас с каких-то пор принято называть «non fiction», лишь формально. Она является невымышленной историей, но все же историей чрезвычайно интересной. Участниками этих событий, пусть и не всегда главными, но все же значимыми, становятся не самые последние люди, оставившие своей вклад в истории и культуре – Ленин и Сталин, Вильсон и Рузвельт, Фрейд и Булгаков. (Между словом, заметим, что Буллит не спас Булгакова, но спас Фрейда: кстати, по мне, история с Фрейдом – одна из самых интересных глав книги). Это если упоминать наиболее знаковых персонажей.
И, конечно, в книге есть один из самых важных элементов, который почти всегда делает историю куда более интересной, – это секс. То, что делали и как себя вели дипломаты и сотрудники Американского посольства в Москве, взбудоражит самое пылкое воображение. Случаи развлечений работников Спасо-Хауса с советскими балеринами и молодыми коммунистками, которых с удовольствием делили между собой американцы, в книге Александра Эткинда описаны весьма подробно. Уверен, что участники оргии, изображенной Кубриком в картине «С широко закрытыми глазами», позавидовали бы своим коллегам из высшего общества, узнай они, что творилось в офисе, превращенным Уильямом Буллитом в «политический бордель».
Пересказывать и хвалить книгу Эткинда, конечно, можно долго. Она настолько интересная, а язык настолько легкий, что не замечаешь, как дочитываешь последние страницы текста в тот же вечер, что и начинал читать первые. В этом отношении не лучше ли все это прочитать самому? И самому же потом ее хвалить – если понравится, разумеется.
Позвольте мне только высказаться о самом главном – сравнить персонажа книги Эткинда с другим героем, хотя и вымышленным, но тоже весьма знатным политиком. Я имею в виду американского патриота Фрэнка Андервуда из сериала «Карточный домик», третий сезон которого не так давно все уже успели посмотреть и обсудить. Когда я читал книгу Эткинда, меня не оставляло ощущение, что Буллит мог бы быть таким же Фрэнком Андервудом. Например, Буллит изобрел «обвинение в гомосексуализме» как политическое оружие (от чего, кстати, страдал и сам – не в личном качестве, но близкие ему люди). Интриговал, ставил на важные посты своих людей, как то обычно делается, не был чужд стремлений к низким удовольствиям. Ему, как и Фрэнку, повезло общаться с величайшими личностями ХХ века. И все в том же духе.
Но Буллит – Андервуд с тем лишь исключением, что это – реальный человек. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Дело в том, что в реальной жизни Фрэнк Андервуд уже миллион раз прокололся бы и закончил карьеру. Он – авантюрист. И каждый его рискованный шаг слишком смел, чтобы ему все сошло с рук. Сценаристы, конечно, ему могут подыгрывать. Но в жизни он уже давно бы выбыл из большой политики. Многое из того, что он сделал, он сделать бы не смог. Недаром Барак Обама недавно признался, что очень бы хотел, чтобы в Белом Доме все было бы столь же эффективно, как это показано в сериале.
В итоге Уильям Буллит – это Фрэнк Андервуд, который проиграл в реальной жизни. Он предпринимал серьезные попытки, чтобы изменить мир, но далеко не все ему удалось. Александр Эткинд пишет, что мир не был готов к тому, чтобы взять у Буллита все, что он миру предлагал. Мир взял у него ровно столько, сколько ему было надо, и ровно то, что ему было надо. Вот почему к тем вопросам Буллита, от которых зависело будущее мироустройства, никто не прислушался. Мир просто не мог быть другим. И если хотя бы в малой своей части мир стал таким, каким стал благодаря Буллиту, уже это большая заслуга. А мир, конечно, в каком-то смысле стал таким, каким мы его знаем, благодаря Буллиту в том числе.
Об авторе этой книги в самой книге сказано, что самыми известными его работами являются классика «Эрос невозможного» (1993) и уже почти классика «Внутренняя империя». Лично я бы добавил к ним «Хлыст». А «Мир мог быть другим», как уже говорилось, первая биография, написанная автором. И, знаете, после ее прочтения, задумываешься, не является ли жанр «биографии» для Александра Эткинда более удачным и выигрышном, нежели те, в которых он работал до этого, вне всякого сомнения, также удачно? Чтобы мы могли бы это узнать, нужно, чтобы он написал еще несколько биографий. То есть, скажем, если бы Александр Эткинд писал больше биографий, он мог бы быть совсем другим автором.
