У каждого большого поэта или писателя непременно должны быть строки, заставляющие усомниться в несовместимости «гения и злодейства».
Ну или, выражаясь менее пафосно и по-пелевински, разрывающие шаблон поклонникам и почитателям.
В творческом наследии Иосифа Бродского роль литературного enfant terrible играет «На независимость Украины».
Казалось бы, от автора «Писем римскому другу» и «Путешествия в Стамбул» крайне странно ожидать столь мощной имперский интенции.
Примерно в таком же недоумении пребывают просвещенные государственники, симпатизирующие всему андроповскому, когда слышат о весьма нелестной характеристике, данной будущему нобелиату Филиппом Бобковым.
Хотя, казалось бы, этот гэбистский «покровитель муз», среди которых – Евгений Евтушенко, Марк Захаров, Владимир Высоцкий, должен был по достоинству оценить талант питерского (ленинградского) стихотворца.
Можно предположить, что в ситуации с Бродским влиятельному шефу 5-го управления КГБ изменил вкус. А можно вспомнить фразу самого поэта о том, что его «расхождения с советской властью не политического, а эстетического свойства».
Ведь о вкусах не спорят лишь до тех пор, пока соответствующий выбор не затрагивает самих культурных основ режима.
Бродский был «заражен нормальным классицизмом». Что объяснимо для уроженца северной столицы, но далеко не так безобидно, как может показаться на первый взгляд. Особенно, если вспомнить обстоятельства появления этого художественного стиля в России.
А именно – правление Екатерины II и её «греческий проект», представляемый как освобождение очага европейской цивилизации (Греции, её бывших причерноморских колоний и в пределе – Византии) из-под власти «варваров» (турок-османов). Возвращение в архитектуре, живописи, литературе к античной классике полностью отвечало екатерининской версии Translatio imperii.
Иными словами, русский классицизм второй половины XVII века был ключевым элементом превращения не просто в могущественную державу Европы (это начал ещё Пётр I), но в главный оплот и защитницу её ценностей.
В этом смысле и неоклассицизм «ленинградского тунеядца» был культурно-идеологической ностальгией по европейской (не географически, а ментально) империи, каковой никак не являлся Советский Союз.
«Азиопой» – да. Благо Бродский позаимствовал это словцо у Павла Милюкова, пытавшегося такой обидной перестановкой слогов урезонить современных ему евразийцев.
Очередной реинкарнацией «Третьего Рима», чьи «авианосцы медленно плывут сквозь ворота Второго, направляясь в Первый», – наверное.
Но это совсем не та империя, жизнь в которой оставляет иной выбор, кроме как в «глухой провинции у моря». Кстати, приморские территории не были периферийными ни для реального (а не «стихотворного», «играющего СССР») Рима, ни для екатерининской России.
Потому и финал закономерен.
Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно.
– таким «альтернативно-историческим» экскурсом начинается скандальное «украинское» стихотворение. И сразу же указание на коммунистического «мутанта», объединяющего черты Ленина и Хрущева, – как виновника обнуления первого геополитического триумфа Петра:
Как говорил картавый,
«время покажет Кузькину мать», руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.
После знаменитых февральских обращений другого известного питерца мало у кого возникнут вопросы, почему именно первый и третий советские лидеры стали объектами нападок поэта.
Ленин «подарил» Украине Донбасс, Хрущёв – Крым.
По логике Бродского эти шаги не просто сделали советскую империю еще более «неправильной», но ускорили её распад. И как итог – «отмена Полтавы».
Впрочем, те либералы, которые сейчас решили убрать недавнего кумира со своих знамён, ошибаются не больше, чем их оппоненты-имперцы, – и «красные», и «белые», – внезапно воспылавшие любовью к «сталинскому тёзке».
Питерская имперскость, лежащая в основе неприятия Бродским «незалежной» и до известной степени являющаяся его политическим идеалом, равноудалена и от банального национализма, и восточного деспотизма.
И уж тем более – от варварства, обусловленности ценности человеческой жизни, с чьей бы стороны ни исходили и как бы ни оправдывались соответствующие действия и лозунги.
