Рубрики
Блоги Переживания

Белый революционер: Лев Тихомиров

В конце жизни Лев Александрович увидел осуществление своей юношеской мечты. Трагедия в том, что увидел ее не Тихомиров-революционер, а Тихомиров-консерватор

Уинстону Черчиллю приписывают фразу: «человек, до тридцати лет не бывший радикалом – не имеет сердца, человек, после тридцати, не ставший консерватором – не имеет ума». Мудрая фраза. Жаль, что премьер ее не произносил.

Действительно, многие знаменитые консерваторы в молодости прошли через опыт революционных (или просто левых, как тот же Черчилль) практик. Не стали исключением и некоторые бывшие народовольцы.

Что заставило их бунтовать? Помимо юношеского максимализма нужно учитывать и внешние, объективные обстоятельства. Общество в то время, не только в России, но и на Западе не было совершенным. Капиталистические отношения середины – второй половины XIX века и нынешнее постиндустриальное общество отличались не меньше, чем старый дисковый телефон и современный iPad. Наемные работники не были никак законодательно защищены, рабочий день в некоторых странах достигал 12 часов в сутки, не было социальных гарантий в случае утраты работником трудоспособности. Первые государственные пенсии появляются лишь в Германии (1889) и Дании (1891). Почитайте далекого от революционного радикализма Чарльза Диккенса («Наш общий друг»). Страшненькое, несправедливое время.

 

Откровенно говоря, у Льва Тихомирова (1852 – 1923) не было повода становиться революционером. Сын талантливого военного врача, он не видел по настоящему жестокой несправедливости. В написанных в конце жизни мемуарах «Тени прошлого» Лев Александрович писал: «У нас любят говорить о жестоких телесных наказаниях “николаевских времен”. Читывал и я рассказы о “тысячах шпицрутенов”. Не знаю, может быть, внутри России, среди частей войск, не нюхавших пороху, дисциплину и строили на страхе перед палкой капрала. Но к боевой Кавказской армии это не относится. Я со дня рождения своего жил в кавказской военной среде и скажу, что ни разу не слыхал ни об одном случае сечения солдат, а кулачную расправу офицера лично видел только один раз, да и тут солдата бил “по морде” не настоящий офицер, а интендантский чиновник».

Во флоте телесные наказания были. Но, оговаривался Тихомиров, подобная жестокость не являлась чем-то чисто российским. Такие же суровые наказания были распространены и во флоте других стран.

Тем не менее, юноша стал подпольщиком. И это не удивительно: революцию восхваляли «все, всё, что я только не читал, у кого не учился». В те годы радикально настроенный литературный критик Дмитрий Писарев воспринимался «властителем дум», а молодежь вообще почитала его «великим умом».

И не только Писарева. Зачитывались Николаем Добролюбовым, запрещенным цензурой (запретный плод сладок!) Николаем Чернышевским

И это еще полбеды – молодежь любит революцию. Хуже, что, как вспоминал позднее сам Тихомиров, «защитников исторических основ общественности и государственности мы почти не знали и не читали. Господствующее большинство печати приняло систему не спорить с ними серьезно, а только высмеивать. Это было могучим орудием борьбы, легким и сильно действующим на публику».

Обучаясь сначала на юридическом, а затем (перевелся) медицинском факультете Московского университета, наш герой осенью 1871 примыкает к кружку Николая Чайковского, где получает кличку Тигрыч.

Летом 1873 по заданию чайковцев он уехал в Петербург, где познакомился с Петром Кропоткиным. В Питере Тихомиров также вел пропаганду среди рабочих. В конце концов, будущий автор «Монархической государственности» оказался под судом по делу чайковцев («процесс 193-х»). Освободившись, безуспешно пытался восстановиться в университете. Навсегда сохранил убеждение, что царь наказал его несправедливо и тем «вынудил… броситься в… отчаянную борьбу». Позже, в письме Александру III Тихомиров прямо утверждал: «тюрьма отрезала меня от отрезвляющего наблюдения действительности и четыре года воспитывала в непрерывном раздражении, в ненависти, на грезах о своем “мученичестве”, на фантазиях о кровавых переворотах».

С лета 1878 Лев Александрович включается в активную борьбу. Он становится членом «Земли и воли», редактором одноименной газеты (подпольная кличка – Старик). «С 1878 по 1881 год я жил самой оживленной революционной заговорщицкой жизнью». Выступил за террор на Липецком съезде «Земли и воли» (1879). Стал членом исполнительного комитета «Народной воли» (со дня основания). Осенью 1879 составил его программу – этапный документ народовольчества, где планировался государственный переворот и образование «временного правительства», передающего в дальнейшем власть «учредительному собранию».

Именно Тихомиров составил письмо Исполнительного комитета Александру III от 10 марта 1881 (отредактировано Николаем Михайловским; отпечатано в нелегальной типографии тиражом примерно в 13 тыс. экземпляров), где говорилось о сочувствии населения цареубийству и неизбежности революции в случае сохранения самодержавия. Одновременно предлагался путь конституционных преобразований.

Биограф Тихомирова Светлана Шешунова отмечает, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс назвали это письмо «прекрасным». Вместе с тем, отметим, что революционер Тихомиров здесь предлагает не радикальные, а эволюционные пути преобразования России.

Не с этого ли момента намечается отход Тихомирова от революционной деятельности?

С разочарованием Тихомирова в революции позднее возникла следующая легенда. Сидит Тихомиров в Петропавловской крепости. В одни прекрасный день тюрьму посещает император Александр III. Он разговаривает с каждым заключенным, интересуясь, есть ли какие-либо жалобы, справедлив ли был приговор. Естественно, все арестанты заявляют о своей невиновности в надежде получить помилование. Кроме Тихомирова, который честно признал свою вину. Тогда император, сказал, что не может содержать в заключении одновременно столько «невиновных» людей с одним «преступником» и распорядился освободить Тихомирова.

На самом деле, такого диалога не было. После 1873 года наш герой больше не арестовывался, а помилование получил, будучи в эмиграции во Франции, о чем будет сказано чуть ниже.

«Я долго оставался социалистом, хотя и с прорехами». Действительно, процесс отхода от революции был не простым. «Не сразу я отверг все. Сначала я отбросил самое очевидно глупое, то есть такие нелепости, как терроризм, анархизм. Некоторое – недолгое – время я оставался на точке зрения какой-то революционной умеренности… Очень недолго и некоторыми частичками души я был, так сказать, либералом» – вспоминал Лев Александрович в уже цитировавшихся «Тенях прошлого».

Еще в 1886 году, в эмиграции (выехал из России в 1882 году) Тихомиров выступил в печати со статьей, отрицающей террор. Однако эмигрантская цензура (демократия!) не пропустила материал. В 1888 публикует брошюру «Почему я перестал быть революционером». В предисловии к ней он, в частности, писал: «Одно из двух: или имеются силы ниспровергнуть данный режим, или нет. В первом случае нет надобности в политических убийствах, во втором они ни к чему не приведут». Саму же «террористическую идею должно признать абсолютно ложной». Интересно, что и после разочарования и осуждения революционного движения, Тихомиров в конце жизни с теплотой вспоминал о многих своих бывших товарищах, как о «милейших и симпатичнейших людях».

В том же 1888 году наш герой направил царю прошение о помиловании. В ноябре оно было высочайше даровано (император наложил резолюцию: «Это утешительный факт») и два месяца спустя Лев Александрович с супругой (также бывшей революционеркой Екатериной Сергеевой) и детьми возвращаются на родину.

Сотрудничал с «Московскими ведомостями» и «Русским обозрением». Дружил с философом Константином Леонтьевым, а с другим крупным мыслителем Владимиром Соловьевым, наоборот, много полемизировал.

Одновременно Тихомиров возвращается в активную политику. Очевидно к этому шагу его подвигла революция 1905 года, которую он воспринял как личную трагедию: попрание «права и личности». И здесь наш герой выступал как практик – в 1907 году Тихомиров по инициативе премьера Петра Столыпина занял должность члена Совета Главного управления по делам печати.

Правда, он работал и как теоретик. Написал труд «Монархическая государственность» (1905), исследование принципов и эволюции монархической власти в контексте всемирной истории. Синтезируя религиозное и правовое обоснование монархической формы правления, автор стремился доказать ее совместимость с современными модернизационными процессами, которые она способна сделать менее болезненными для общества, создав «истинно монархические свободные начала». Один из экземпляров Тихомиров послал царю, в ответ получил серебряную чернильницу работы великого Карла Фаберже.

Правда, отношения с императором не сложились. Жесткая антираспутинская позиция Тихомирова не могла радовать Николая II.

С 1913 года Тихомиров отошел от дел. Сказывался возраст, да и ухудшилось здоровье. Поселился с супругой и детьми Сергиевом Посаде. С большим пессимизмом отнесся к началу новой войны. Достаточно скептично оценивал роль последнего государя. Может быть, поэтому его отречение и возникновение Временного правительства воспринял с некоторой надеждой.

В октябрьском перевороте Лев Александрович увидел осуществление библейского апокалипсиса. Не зря в одном из последних произведений, написанном Тихомировым слуги антихриста носят красные звезды. Правда, его лично смена власти особо не коснулась. Большевики не репрессировали отступника-революционера, но и никак не помогали старому человеку.

До конца жизни Лев Александрович работал делопроизводителем школы имени Максима Горького, где ученики, к неудовольствию Тихомирова, дразнили его «Карлом Марксом».

В конце жизни Лев Александрович увидел осуществление своей юношеской мечты. Трагедия в том, что увидел ее не Тихомиров-революционер, а Тихомиров-консерватор.

Автор: Андрей Мартынов