Автор заключает, что политическая полиция Российской империи являлась не репрессивным аппаратом, а неким органом, предназначенным для осуществления диалога с оппозицией. Вывод этот даже близко не совпадает со взглядом на политическую полицию Империи, который нам официально показывали и представляли ранее. Начиная с художественных произведений ещё Царской России, до воспоминаний «пламенных» революционеров. Трудно изменить это восприятие, даже после представления автором фактического материала, опровергающего это.
