Сейчас я, как и наш Наибольший, считаю, что это была страшная катастрофа, причём не столько в физическом смысле, сколько по-настоящему, то есть, в сознании людей. И нам по счетам этой катастрофы ещё придётся расплачиваться.

математик по образованию, социолог по призванию, общественный деятель, участник советского правозащитного движения
Сейчас я, как и наш Наибольший, считаю, что это была страшная катастрофа, причём не столько в физическом смысле, сколько по-настоящему, то есть, в сознании людей. И нам по счетам этой катастрофы ещё придётся расплачиваться.