Рубрики
Статьи

Жизнь как жертвоприношение: 120 лет со дня смерти Николая Грота

Николай Грот преуспел в деле распространения философского образования в России не только живым и талантливым изложением на лекциях в Нежине, Одессе и Москве, в университетских и публичных выступлениях, но еще и благодаря своей общительности, неутомимой энергии и несомненному организаторскому дару, который помог ему образовать первое философское общество в России и единственный в стране философский журнал.

РI: Философское сообщество России обязано было отметить 120-летие смерти этого человека, ушедшего из жизни 4 июня 1899 года. Мало кто сделал для философского просвещения в России больше, чем Николай Яковлевич Грот (1852-1899), руководитель первого в России философского общества и создатель первого философского журнала – «Вопросы философии и психологии». Увы, его могила находится в Харьковской области и добраться до нее сегодня затруднительно. Наш сайт попытается восстановить справедливость в отношении этого замечательного человека публикацией нескольких материалов в его память.

 

В мае 1893 года после непродолжительной болезни умер Яков Карлович Грот — профессор Императорского Александровского университета, академик, вице-президент Российской Императорской академии наук, отец философа Николая Грота.

После этого Николаю Яковлевичу пришлось похоронить также других близких и родных и самому пережить множество испытаний, при этом здоровье его неудержимо слабело. Уже с 1891 г. он почти каждую зиму страдал от нервных припадков в виде удушья. Здоровье Николая Яковлевича сильно пошатнулось настолько, что доктора запретили ему «умственное напряжение». Но непрекращающаяся переписка с зарубежными учеными, исполнение профессорских обязанностей и работа над собственными текстами, — все для нужд своей большой семьи, — неумолимо подтачивали его силы.

Николай Яковлевич Грот (1852-1899) родился в Гельсингфорсе, где в это время его отец читал в университете лекции по русской литературе и истории. Предки Грота были немцами лютеранского вероисповедания.

Учился Н.Я. Грот в С.-Петербурге в полунемецкой гимназии Видемана. Биографы Грота, описывая жизнь «русского философа»[1], отмечают, что уже в детские годы он был склонен к рисованию русских троек, девок, крестьян и т.д. Затем Ларинская гимназия. Университет, где Константин Кавелин прививал ему любовь к психологии. На последнем курсе университета ему предложили кафедру в создаваемом Историко-филологическом институте кн. Безбородко в Нежине. Грот соглашается, но для начала предпринимает поездку в Германию с целью найти достойный университет для продолжения своего образования.

Первая остановка — в Берлине. Здесь он вступает в философское общество, куда его приняли как представителя «русской философской науки». Занятия, однако, разочаровали Грота, и он пишет домой нелестные отзывы о своих профессорах: один отличается эклектизмом и односторонним направлением, другой — красноречивым многословием, а большинство из них – переставшие работать старики. Вскоре он оставляет Берлин ради Страсбурга.

С 1876 года Грот – экстраординарный профессор нежинского Историко-филологического института. Защищает магистерскую диссертацию. Вскоре ему надоедает провинциальная жизнь, и он хочет занять кафедру в Московском университете. Но это возможно только после защиты докторской диссертации, и Грот снова едет в Германию и в Тюбингене работает над книгой «К реформе логики». В 1883 г. Грот еще в Одессе, на кафедре философии, и только в 1886 г. он прибывает в Московский университет, где и работает до самого последнего времени.

От предположений реалистического монизма он переходит к дуалистическому взгляду на существующее, и свое воззрение он называет монодуализмом. В основе всех явлений Грот признает единую душу мира: в природе, как она дана нашему наблюдению, он предполагает двойственность начал — на всех стадиях мирового процесса встречаются два принципа, находящиеся в постоянной борьбе между собою: сила-дух и материя сила. Первое представляет активное начало действительности, — отчего всякая активная сила в мире внутри себя есть нечто духовное; ей противостоит сила пассивная, сила сопротивления, — то, что называется материей развитие мира и заключается в непрерывном осуществлении победы духовной силы над материальной.

Высшим продуктом мирового процесса, к которому он весь направлен, является духовное самосознание.

Философия, по Гроту, не искусство, но и не наука, поскольку она должна представлять всеобъемлющий синтез всех данных сознания, — она есть чувство всемирной жизни, переведенное в отчетливые понятия об истинно-существующем и его идеальных нормах. Основа философии есть метафизика, которая стремится умозрительно определить абсолютно-достоверные качественные отношения явлений как внутренняго, так и внешнего опыта. Философское развитие Грота, как отмечал В.С. Соловьев, шло от Герберта Спенсера к Джордано Бруно, и от Бруно — к Платону и Аристотелю, и такой ход развития оценивается им как «прогресс вглубь и вверх».

Как следствие такой затейливой траектории — вовлечение в проблемное поле темы «русской философии».

В Москве Грот возглавляет «Психологическое общество» (которое по своей сути было «философским»), сменив на этом посту М.М. Троицкого, инициатора основания общества. Первое время рефераты членов общества печатаются в «Трудах московского психологического общества». Обилие материалов заставляет поднять вопрос об издании философского журнала. В 1889 году при финансовой поддержке А.А. Абрикосова «Общество» приступает к изданию своего теоретического органа — журнала «Вопросы философии и психологии». Первым его редактором становится Грот.

Здание на Вспольном переулке, где размещалась редакция журнала “Вопросы философии и психологии”

Еще задолго до выхода журнала в печати обсуждалось его идейное направление. Среди тем, которые предполагалось разрабатывать в новом издании, была и тема «русской философии». Первый номер «Вопросов философии и психологии» появился в ноябре 1889 г., а в октябре Грот писал в редакцию «Русских ведомостей»[2]: «Еще один пункт возбуждает недоумение: что мы подразумеваем под самостоятельной русской философией и насколько может послужить ей наш журнал? /…/Задача журнала не в том, чтобы искусственно создать особую русскую философию, а в том, чтобы вызвать к жизни скрытые еще силы мысли и творчества, содействовать умственному и нравственному пробуждению русского общества, нарождению новых талантов и новых классических произведений».

Русской философии Н.Я. Грот посвятил заключительную часть программной статьи, напечатанной в первом номере, — «О задачах журнала», где высказал убеждение, что историческая задача русских мыслителей состоит в синтезе идеалов с точки зрения высших интересов блага, и что «философия спасения мира от зла», его нравственного совершенствования будет нашей особой философией», а спасения следует ожидать от красоты и истины.

В январской книге за 1891 г. Н.Я. Грот вынужден был повторно высказаться о программе журнала («Еще о задачах журнала») и вновь затронуть тему русской философии. Грот еще раз напомнил читателям, что задача журнала — «дать полный простор русской мысли, искренней проповеди человечного добра и вселенской правды, какие бы выражения она ни принимала». По мнению Грота, истинно русский человек, христианин, полон благоволения ко всему человеческому — к добру, красоте и правде в каждом смертном. Для него нет имен, нет званий и положений, а есть только другая человеческая личность, ищущая правды и добра, заключающая в себе искру Божию, которую следует найти, пробудить, истолковать.

Таким искателем искры Божией во всех людях, даже дурных и преступных, был Достоевский — один из выразителей тех начал, которые, по глубокому убеждению Грота, должны лечь в основание нашей своеобразной, национальной, нравственной философии. Миролюбие и кротость, любовь к идеальному и открытие образа Божия даже под оболочкой временной мерзости и позора — вот идеал русского мыслителя, мечта русской нравственной философии. Те, кто глумится над человеком и человеческим, — не русские мыслители. Скрываясь под знаменем лжеправославия и народности, они совершенно чужды истинному духу русского христианского народа.

С разъяснениями относительно задач журнала выступал и Владимир Соловьев. В «Новостях» за 12 (№160) и 25 (№173) июня 1891 г. он поместил статью «Русская философия и литература», где ответил на  «странные упреки», сделанные московскому журналу за его будто бы беспринципный эклектизм. Эти упреки, по мнению Вл. Соловьева, легко опровергаются свободным и определенным единством направления, которое установилось в новом «интересном и полезном издании»: «Полная свобода философской мысли при искреннем и внимательном отношении ко всем высшим задачам человеческой жизни — вот неизменный характер, который проф. Грот и его ближайшие сотрудники успели сообщить своему делу».

Евгений Бобров вспоминал в книге «Дела и люди» (Юрьев, 1907), что именно от Грота он получил для изучения рукопись анонимного автора «Мартиролог науки философии в Казани», и что тот собирался поручить кому-нибудь из своих учеников взяться за изучение истории философии в России. И действительно, тема «русской философии» становится одной из важных для нового издания и собрания.

Создав печатный орган для русской философской мысли, Грот знакомил как профессиональное сообщество, так и «читающую публику» с классиками древней и новой философской литературы. Как профессор университета, редактор, издатель, писатель, он продолжает преследовать одну цель — пробуждение русской философской мысли, ее развитие. Он выступает проповедником философии вообще в ее различных формах, учениях и системах.

Однако силы философа слабели. В 1897 г. происходит смена статуса — оставляет пост председателя Психологического общества, оставшись лишь почетным членом.

В 1900 году ему предстояла годичная зарубежная командировка, открывавшая возможность работать «без обременения и на приволье». Лето 1899 г. он решил посвятить отдыху, — и под влиянием требований докторов, и под впечатлением трагической кончины его товарища, профессора Михаила Корелина, ставшего «жертвой переутомления». «Вы не смотрите, — говорил Грот, — что я бодр и весел; у меня все органы поражены, и я нуждаюсь в основательном отдыхе, чтобы меня не постигла участь Корелина. Все лето буду лежать на траве, под деревом и только отдыхать, отдыхать»…

Он принимает решение оставить навсегда Москву и перебраться в Харьков, где, как ему казалось, будет сподручнее беречь свои силы, продолжая творить. Многие были поражены этой новостью: «Создать Психологическое Общество, создать журнал, заслужить огромную популярность и уважение — и все бросить?» Но решение принято… Однако при прибытии в деревню под Харьковом, где его ожидали родные, в канун долгожданного лета, запланированного исключительно для отдыха, Грот умирает.

Как отметил коллега Грота — Лев Лопатин — «умер не только ученый, не только талантливый писатель, — умер хороший человек с отзывчивым, мягким сердцем и незаменимый общественный деятель на скудной ниве русского просвещения!». После вести о неожиданно ранней кончине Грота, указав, что, постоянно живя в литературных и ученых кругах, философ остался чужд их главному пороку — враждебной завистливости. Он преуспел в деле распространения философского образования в России не только живым и талантливым изложением на лекциях в Нежине, Одессе и Москве, в университетских и публичных выступлениях, но еще и благодаря своей общительности, симпатичности, неутомимой энергии и несомненному организаторскому дару, который помог ему образовать первое философское общество в России и  единственный в стране философский журнал, В.С. Соловьев заявил: «До свиданья, добрый товарищ! — не так ли? — До скорого свиданья!».

Летом следующего года умрет и В.С. Соловьев. Оба прожили 47 лет, «выгорев» раньше срока, но успев сделать для философии в России больше, чем многие их современники, долгожители из академического сообщества.

[1] Н.Я. Грот в воспоминаниях современников…. СПб., 1911.

[2] Грот Н.Я. О новом философском журнале // Русские ведомости. 1889, 23 октября (263), С.3. Еще одна его статья на эту же тему: Русские ведомости. 6 ноября.

Автор: Василий Ванчугов

Историк философии, профессор философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова