В марте вышла в свет научная монография доктора исторических наук Фёдора Гайды «Грани и рубежи: понятия “Украина” и “украинцы” в их историческом развитии». Но пусть вас не пугает слово «научная» и некоторая тяжеловесность самого названия. Книга написана легко, увлекательно и, безусловно, имеет все шансы стать настольной для всех, интересующихся украинским вопросом – историков, журналистов, политологов, да и просто рядовых читателей.
Собственно, главный вопрос книги и вынесен в её название. Для того, чтобы спорить об Украине, надо понимать, о чем идёт речь, когда появилось само это понятие. Киевская пропаганда относит рождение украинского государства и этноса к времена стародавним, доисторическим, вплоть до комичных «древних укров» – стремясь представить украинцев едва ли не прародителями всего цивилизованного человечества. Особенно эта тенденция заметна в мифологизированной роли археологической трипольской культуры, которую настойчиво пытаются вмонтировать в основание нынешней украинской государственности.
Различного рода сказки дают пищу (в переносном и прямом смысле этого слова) огромному количеству сторонников украинского ультранационализма, которые ведут свой род прямо от инопланетян, Перуна или древних шумеров. Само по себе это безвредно, но когда очередные «арийцы» захватывают власть и начинают оружием устанавливать в государстве свои «арийские» порядки, тёмные суеверия оборачиваются потоками настоящей людской крови. Потому так важно своевременное разоблачение мифов, на которых базируется любая человеконенавистническая идеология.
«Избранность» украинской нации, в понимании идеологов местного национализма, уходит корнями в доисторические времена. Генезис украинского народа в XIV-XVI веках как результат разделения древнерусской общности на белорусскую, великорусскую и малорусскую ветви ими отрицается категорически. Отсюда утомительные и глупые переименования в стиле «Украина-Русь», «древнеукраинские князья» вместо древнерусских, неологизмы – вроде «древнеукраинского языка».
Между тем, слово «Украина» (вернее, приближённое к нему «Оукраина») мы впервые обнаруживаем лишь в 1187 году, когда Русь была уже состоявшимся и известным в мире государством. Оно тождественно слову «окраина» и связано с жизнеописанием переяславского князя Владимира Глебовича – внука основателя Москвы Юрия Долгорукого, племянника и союзника князя Андрея Боголюбского. Того самого Боголюбского, который – если верить украинским историкам – будучи злобным «москалем», разорил славный Киев в 1169 году. Так в «Истории Украины» Ореста Субтельного есть очаровательная иллюстрация к этому походу: «Москали руйнуют Киев». К слову сказать, праздник Покрова, к которому националисты приурочили создание УПА, введён на Руси тоже с подачи «москаля» Боголюбского.
Все эти моменты разбираются Федором Гайдой с научной дотошностью: «Второе летописное упоминание [“оукраины”] относится к 1189 г. связано уже с галицкой окраиной. В 1189 г. безудельный князь Ростислав Иванович (Берладничич, сын Ивана Берладника) ”еха и Смоленьска в борзе и приехавшю же емоу ко оукраине Галичькои и взя два города Галичькыи и отоле поиде к Галичю”. [То есть] из Смоленска князь прибыл на окраины Галицкой земли, где в свое время прославился его отец. Отсюда Ростислав и начал свой поход на Галич».
Этимология слова «Украина» (оукраина) веками обозначала «окраина» и в древнерусском языке, и в польском, и в других славянских языках (древнеукраинского, как и древнеокраинного языка, не существовало). «В документах нет ни одного примера упоминания ”украины/оукраины” в значении страны или отдельного княжества Древней Руси, – пишет Ф. Гайда, – Между тем, есть многочисленные примеры славянских ”украин” и ”краин”, о которых мифологизаторы не говорят. До сих пор существуют многочисленные крайны у Сербии: Хорватская, Банатская, Славонская… ”Крайной” в собственном смысле слова называлась историческая область в современной Словении (словен. Krajina, нем. Krain, лат. Carnia) — еще одно славянское пограничье».
В поддержку своей точки зрения, автор приводит десятки примеров и первоисточников: «С XV в. ”украины” известны и в актовом материале, который по своему жанру предполагал достаточно строгие и точные юридические формулировки. В русско-литовских договорах упоминаются ”вкраинъные места”, ”Украiные места”, ”Вкраиныи места”, ”земли наши въкраинъные”, под которыми понимаются земли московско-литовской границы, находившиеся восточнее Смоленска, а также в первую очередь Любутск и Мценск».
Тоже самое касается и населявших эти земли людей: «В русской литературе XIV в. в отношении жителей отдаленных окраин употреблялось понятие ”оукрайник”. В русско-литовских договорах и посольских документах, переписке, литовском законодательстве с середины XV в. называются ”украинные люди”, ”люди украинъные”, ”люди украиные”, ”вкраинъные люди”, ”люди вкраинъные”, ”Украиные наши люди”, ”украинные слуги”, ”украинные подданные наши”, ”урядники украинные”, ”урядники городов украинных”, ”врадники украиные”, ”украинные наши наместники”, ”воеводы украинные”, ”волостели украинные”, ”державцы украинные”, ”князи, на- местники и волостели украинные”, а также краткая форма — ”украинники” (”вкраиники”, ”вкраинъники”, ”въкраеньники”).
Под ними понимались воинские люди русско-литовского пограничья: в 1449 г. ”украинные люди” упоминались вместе с Любутском и Мценском — городами Верхнего Поочья, а также их округой, в 1456 г. ”украинники” связывались с Мценском, в 1498–1503 гг. — с Мценском, Рыльском, Путивлем, Стародубом, Белой, то есть всем русско-литовским пограничьем. В 1493–1498 гг. ”украинниками” назывались также жители литовско-крымского пограничья: киевляне, каневцы, черкасцы, черниговцы, браславцы, винничане. В целом, термин этот был характерен как для литовских, так и для русских документов и касался подданных обоих государств <…> В подобных именованиях не было никакого этнического оттенка. В русских документах также упоминаются ”свейские украинные немецкие люди”, ”Украинские ратные люди” Крымского ханства и ”украинные люди” империи Цин [Китай]».
Лишь к середине XVII в. «Украиной» в узком смысле слова также стали конкретно именовать земли Среднего Поднепровья. В польских источниках (королевских и гетманских универсалах, сеймовых конституциях) с конца XVI в. упоминаются «украины», «места украинные», «замки и места наши Украйные», «места и местечки Украинные», «староства украинные», «панства наши украинные», «Украина Киевская» и т.д. Первая общая карта этих земель, составленная Гийомом де Бопланом, называлась «Генеральная карта пустынной равнины, обычно именуемой Украиной» («Delineatio Generalis Camporum Desertorum vulgo Ukraina»).
Что касается населявших эти земли людей, то им и в голову не приходило в этническом смысле именовать себя украинцами, на манер каких-нибудь «поребриков». «В польских документах было употребление понятия ”украинцы” в отношении пограничной шляхты, – указывает Ф. Гайда, – Шляхтич М. Пашковский (1608 г.) упомянул в своем стихотворении ”воевод украинцев” (wojewód Ukraińców) на крымской границе, которых также назвал ”панами пограничными” (panów pogranicznych). В другом труде М. Пашковского (1615 г.) ”украинцы” связывались с пограничным городом-крепостью Каменцом-Подольским».
В середине XVII в. Украины именуются польскими, московскими, ливонскими источниками «людьми русскими», реже «черкасами»: «Подданные Московского государства писали ”Руские люди”, ”твои великого государя ратные люди, Руские и Черкасы”. Такая же терминология (Russen) характерна и для ливонских актов XVI в. В польских и русских источниках того же времени называются ”церкви Русские” в Луцке».
23 марта 1653 года гетман Богдан Хмельницкий писал русскому царю: «Мы, видячи толикое гонение на веру нашу православную росийскую и на церкви восточные с таковым насильствием, что уже и к нам приближатися почали, Бога Всемогущего на помочь взявши, пойти против тех иноверцев помыслили есми, чтоб есми хотя украинных дом Божиих и самой столицы Киева, також части сие Малые Руси нашея, могли оборонить и впредь им не подавали в поруганье».
Вот и прозвучало словосочетание «Малая Русь», столь ненавидимое украинскими квазипатриотами. Хотя «малая» в данном случае означает не размер, а ядро государственности, исторический центр притяжения (например, Малая Польша, Малая Армения). Показательно, что термин «Малороссия» окончательно закрепился в документообороте во времена нынешнего «национального героя» гетмана Ивана Мазепы, а слово «украинцы» в ту эпоху обычно применялось по отношению к казакам: «В последней трети XVII в. в отошедшей к Русскому государству части Малороссии в промосковских кругах казачьей старшины и духовенства слово ”украинцы” начинает применяться в отношении казаков. Наиболее ярким документом в данном отношении следует считать ”Пересторогу Украины” (1669 г.) — публицистический трактат, написанный, скорее всего, наказным киевским полковником В. Дворецким. ”Украинцами” автор именует казаков Правобережной Украины, которым и адресовано послание (в качестве синонимов употребляются также ”козаки”, ”панове козаки”, ”войска козацкие”,”народ украинский”). В отношении всего малороссийского населения применяются понятия ”народ рус(с)кий”, ”хртiяне русъкие”, ”русь„ (ср. здесь же ”москва и русь”, ”козаки и вся русь”).
Надо отдать должное автору – всего на 200 страницах текста (вместе с приложениями) Фёдор Гайда даёт широкую картину не только истории Украинских земель, но и общественной дискуссии вокруг внедрения термина «украинец» в общественный обиход. От польского эмигранта Потоцкого до харьковского этнографа Срезневского, сквозь филологические споры Кулиша и Костомарова до политических концепций Драгоманова и Михновского, от рождения нового этнонима до появления «свидомых украинцев», которые прорвались к власти в Киеве на волне Февральской буржуазной революции 1917 года.
Но окончательная и победоносная легализация украинства в официальной истории зафиксирована буквально в двух приведённых автором цитатах. В мае 1920 г. один из основателей УНР писатель Владимир Винниченко написал: «Украинцам надо быть как можно более последовательными, вернейшими коммунистами, чтобы стоять на страже полной коммунистической последовательности, поскольку именно коммунизм не допускает господства нации над нацией». Так Винниченко приветствовал создание украинской социалистической государственности.
И вдогонку: «Недавно еще говорилось, что украинская республика и украинская нация — выдумка немцев. Между тем ясно, что украинская нация существует, и развитие ее культуры составляет обязанность коммунистов. Нельзя идти против истории. Ясно, что если в городах Украины до сих пор еще преобладают русские элементы, то с течением времени эти города будут неизбежно украинизированы». Так говорил 10 марта 1921 года собравшимся делегатам Х съезда РКП (б) нарком по делам национальностей РСФСР И. В. Сталин.
Вскоре сообщество национальных республик (в том числе, и Украина) юридически слились в новое государство – СССР, в паспортах граждан которого появились новая графа – «национальность». Начинался отсчёт времени до появления «титульной нации».
