К истории и историографии одного понятия. Статья первая
От автора. Говоря о немецких «новых правых» – будь то интеллектуалы 1960-80-х годов или же XXI века – мы, бесспорно, имеем дело с не просто альтернативным, но и в определенной степени радикальным проявлением консерватизма.
Тем не менее, слово «радикальный» не должно отпугивать читателя одним лишь фактом своего наличия. «Радикальность», осмелимся заявить, понятие весьма относительное, зависящее как от пространственного, так и от временного фактора. То, что в одно время кажется радикальным, в другое уже представляется частью разумной повседневности; что в одном государстве на институциональном или социальном уровне оказывается вполне естественным, в другом – находится на грани или даже за гранью дозволенного.
В современной немецкой «политии» радикальными (а то и еще хуже) считаются многие вещи, относящиеся к основам здорового развития и даже жизни любого социума, не говоря уже о консервативном представлении о человеке и обществе. Потенциал «радикального», или «правого» как жесткой линии в соответствии с внешними условиями всегда присутствует в консервативной позиции.
Потому – и держа в уме все сказанное выше – не стоит пугаться или стесняться подобных словосочетаний.

Обложка брошюры “Института гос. политики” о понятии “новые правые”
Предлагаемая к прочтению статья была написана более года назад и в некоторых местах могла бы быть содержательно расширена или обновлена – так, например, «Институт государственной политики» официально прекратил свою деятельность в феврале 2024 года, о чем стало известно несколько недель назад. Тем не менее, мы посчитали правильным опубликовать исходный текст лишь с незначительными стилистическими исправлениями (См.: Фомичев Ф.М. Суть и границы немецких «новых правых»: к истории и историографии одного понятия // Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2023. Т. 14. № 4. С. 132–149)
* * *
Текст о «сути и границах» какого-то понятия по умолчанию достаточно узок, кому-то он может показаться по-историографически сухим, однако он будет полезен для формирования определенной рамки – дискурсивного поля, в котором находятся немецкие консервативные интеллектуалы сегодня. Рамки, отметим, о которой в России нет никакого представления.
Вместе с тем, этот материал должен послужить пространным предисловием к большому интервью – первой и эксклюзивной беседе с ключевым интеллектуалом современной правоконсервативной немецкой сцены, Гётцом Кубичеком.

Г. Кубичек в своем кабинете, 2024
Беседа состоялась в феврале этого года и будет в скором времени переведена на русский язык и опубликована.
Июль 2024
Предисловие
В данной статье впервые в отечественной гуманитарной науке затрагивается вопрос определения содержания и границ политического движения «новых правых» в ФРГ в целом и их главного интеллектуального центра – «Института государственной политики» (Institut für Staatspolitik, IfS; 2000-2024) – в частности. Автор рассматривает основные направления немецкоязычной историографии, представленной практически без исключения работами исследователей, открыто солидаризирующихся с левым или либеральным лагерем.
Отдельное внимание уделяется вопросу соотношения «новых правых» с такими более понятными и распространенными политическими категориями, как правый радикализм, правый экстремизм и консерватизм. Вводя в отечественное научное пространство уникальные первоисточники, автор ставит под вопрос объективность устоявшихся историографических схем.
Данная статья призвана внести первичную терминологическую ясность в до того неизвестную российскому академическому сообществу тематику и послужить фундаментом для последующего цикла публикаций по этой теме. Особенную актуальность подобная постановка вопроса приобретает по той причине, что упрощающие схемы, а то и откровенно политически ангажированные клише, как можно заметить, порой с обратным знаком используются некоторыми отечественными интеллектуалами, которые по той или иной причине склонны выдавать желаемый образ этого околополитического ландшафта за действительный.
* * *
В немецкой историографии на протяжении нескольких десятилетий существует по сей день актуальная дискуссия о том, как именно и в отношении кого справедливо использовать термин «новые правые»: где находятся его границы, как «новые правые» соотносятся с тем, что традиционно именуется правым радикализмом и экстремизмом, в конце концов, насколько гомогенно содержание этого собирательного понятия, ведь в немецкой историографии обычно термин «новые правые» употребляется в единственном числе (нем. die Neue Rechte). Полемика осложняется еще и тем, что авторы зачастую по-разному определяют ее непосредственный предмет, ввиду этого возникает потребность постоянного содержательного и контекстуального уточнения, поскольку под понятием «новые правые» могут подразумеваться разные люди, организации и идеи, которые исследователю следовало бы разделять и различать. Помимо этого, данное понятие нередко используется в политически ангажированных полемиках, которые изначально имеют чисто прикладные задачи. Остроты добавляет еще и тот факт, что в последние месяцы или даже годы четко фиксируется влияние определенных кругов правых интеллектуалов на положение дел в немецкой политии. Вместе с тем, именно на дискурсивном уровне, если и не предрешается исход политических баталий, то во многом обеспечивается весомая фора.

1-ая страница 1-го выпуска (1970) журнала Критикон со статьей А. Молера
Как пишет один из наиболее значимых представителей современных немецких «новых правых» и ключевая фигура в организации их крупнейшего интеллектуального центра Institut für Staatspolitik (IfS) Карлхайнц Вайссманн, именно язык является средством управления и власти: «Кто господствует над определением понятий, тот господствует и над людьми. Поэтому спор о словах никогда не является просто лишь спором о словах – речь о том, кто будет обладать влиянием, наделяя слова значением» [25, S. 7]. Вайссманн заключает, что контроль над языком является центральным фактором политической борьбы, и иллюстрирует свой вывод цитатой Гельмут Шельски: «Суверен – это тот, кто определяет содержание понятий (положение вещей)» (нем. Souverän ist, werden Sachverhalt definiert) [25, S. 8], которую можно рассматривать в качестве полемической отсылки к знаменитому определению суверена Карла Шмитта как того, кто принимает решение о чрезвычайном положении [5, c. 8].
Современная историография «новых правых» в ФРГ может быть подразделена на два основных направления. В качестве примера «конституционно-демократического» можно назвать таких «классиков», как А. Пфаль-Траугбер [19–23], Х. Келлерсхон [14; 15] и Р. Штёсс [27]. Эти авторы не могут не быть признаны политически ангажированными (первый тесно взаимодействует со Службой по защите конституции, второй и третий являются членами Социал-демократической партии Германии (СДПГ)), из чего проистекает односторонность повествования, осознанное или же неосознанное выпячивание одних фактов на передний план и нивелирование или полное замалчивание других, излишне упрощающая схематичность.
Примечательно, что в российском историографическом или же околонаучном сегменте, испытывающем сочувствующий интерес к немецким «новым правым», чаще всего просто ретранслируется позиция Пфаль-Траугбера (буквально на основе его небольшой обзорной статьи [20]), которая, повторимся, мало чем отличается от официального нарратива ангажированных немецких массмедиа. Тема «новых правых» (как французских, так и немецких, между которыми к тому же не делается практически никакой разницы, – когда в действительности, особенно современной, те немецкие «новые правые», о которых идет речь в данном тексте, не разделяют большинство фундаментальных установок Алена де Бенуа) активно использовалась философско-политологическим кружком Александра Дугина – там, выдавая желаемое за действительное и особо не углубляясь в тему, ироничным образом пересказывали клише современной немецкой либерально-демократической историографии [4].
В позитивном смысле из немецкой историографии выделяется, пусть и затрагивающая историю «новых правых» лишь до момента воссоединения Германии, работа К. Шенекэса, изданная в 1990 г. в общем сборнике, посвященном «новым правым» и правому экстремизму в Европе [13], а также относительно недавнее исследование К. – П. Хуфера, в котором при ограниченной полемике с устоявшимися историографическими оценками рассматривается развитие и современное состояние движения [12].
Самым известным представителем леволиберального крыла современной немецкой историографии, который обладает, вместе с тем, высочайшим уровнем медийной популярности, является историк и публицист Ф. Вайсс. Его работы [28; 29], выдержанные в стиле изложения, граничащем с научно-популярным, избегают проблемной постановки вопросов, академической полемики и неудобных для своего стройного нарратива документов, а также отличаются большими по объему заимствованиями из работ других авторов, их компиляцией и значительным упрощением. В подобном же духе написано исследование политического журналиста Т. Пфайффера [24]. Отметим, что оба автора также активно предоставляют результаты своих трудов в Центральное управление по политическому воспитанию (нем. Bundeszentrale für politische Bildung) и в Службу по защите конституции.
Пфаль-Траугбер в целом ряде своих работ на протяжении трех десятилетий уделяет немалое место именно вопросам терминологии. Сначала немецкий политолог предлагает конкретизировать понятие экстремизма, противопоставляя его демократии и предпочитая, тем самым, негативное определение позитивному. Экстремизм любого толка есть, по его мнению, собирательный термин для обозначения идеологически очень разных взглядов и устремлений, объединенных неприятием базовых условий демократического конституционного государства, к которым относятся разделение властей, правовое государство, народный суверенитет, права человека и плюрализм [21, S. 17; 22, S. 18]. Из характерных для любого вида экстремизма позитивных черт автор выделяет следующие: претензию на абсолютность (однако возникает вопрос, не является ли это характерной чертой любой светской или квазирелигиозной политической идеологии, иначе говоря – «политической религии»?), утопизм или же категорический отказ от утопии (что же остается вне подобной дихотомии, и не лишено ли вообще смысла указание такой черты?), догматизм, категоричность в определении друга/врага, склонность к теориям заговора, фанатизм, антиплюралистическое понимание политики и общества, склонность к авторитаризму. Вместе с тем, исследователь подчеркивает первостепенную значимость для правого экстремизма этнической идентичности и убежденности в человеческой неравноценности (нем. menschliche Ungleichwertigkeit), что противопоставляется им современной демократии и открытому обществу. Помимо этих двух уникальных для себя черт правый экстремизм характеризуется общими для любого экстремизма склонностями к политическому авторитаризму и тяге к максимально возможной гомогенизации общества [21, S. 18–23, 30–31].
Хуфер выражает умеренный скепсис по отношению к содержательному использованию термина «экстремизм» и особенно критикует уравнивание левого и правого лишь по наличию радикального неприятия современного либерально-демократического общества. По его мнению, левый экстремизм имеет своей целью «научно обоснованное» освобождение человека от всякого рода привязанностей и зависимостей и опирается в этом устремлении на «объективный научный и социальный прогресс», т.е. укоренен в перманентном эмансипаторном порыве. Правый же экстремизм исходит из принципиально иных установок. Он оперирует иррациональными категориями бóльших или меньших этнических общностей, заключает Хуфер [12, S. 11–12]. Тем самым он наделяет неэтическую категорию этическими свойствами, настаивает на обусловленности Богом, судьбой или природой определенного вида общности, а также, что не менее важно, декларирует необходимость делегирования определения развития и его осуществления более или менее узкой элитарной группе или вовсе фигуре вождистского типа, а не совокупности автономных политических индивидуумов.
Пфаль-Траугбер выделяет четыре типа правого экстремизма: партийный (т.е. представленный в виде партийных структур), культурный (интеллектуальные центры, медиа, издательства), ориентированный на активистскую деятельность (неонацисты и идентаристы), субкультурный (наци-скинхеды) и террористический (боевые ячейки) [21, S. 4]. Следуя представленной выше типологии, современные немецкие «новые правые» в лице группы публицистов и политических активистов, сплотившихся вокруг IfS, при котором организовано издательство Antaios и журнал Sezession, структурно должны быть отнесены к культурному типу.

Издательство “Antaios”
Шёнекэс, описывая еще первое поколение «новых правых», справедливо отмечал неразборчивое многообразие в использовании этого термина. Во-первых, выражение «новые правые» изначально служило самоназванием разнообразных интеллектуальных кружков и активистских движений рубежа 1960–1970-х гг. и было синонимично «молодым правым» (к ним можно отнести, например, такие группы, как Junge sozialistische Rechte, National revolutionäre Rechte, National revolutionäre, Solidaristen и т.д.). В 1970–1980-е гг. в западногерманской историографии «новыми правыми» чаще всего обозначались только группы, идейно принадлежащие к национал-революционному движению с сильным влиянием радикального антикапитализма и рядом характерных для альтернативных левых черт. Антифашистские авторы и масс-медиа того времени использовали этот термин применительно к тем же, кого называли неофашистами, стирая, тем самым, любые грани между ними. Нередко это наименование применялось и к организованным в партийные структуры представителям т.н. «нового национализма» – Национал-демократической партии Германии (НДПГ) или «Республиканцам» (Die Republikaner) [13, S. 236–238].
Крайне важному с научной точки зрения, пусть и не столь выгодному с политической, отделению разных течений «новых правых» друг от друга и их типологизации отводилось вторичное значение, в результате чего получалась картина абсолютно гомогенной политико-интеллектуальной среды. Вопреки утверждениям антифашистской и официозной литературы, никакой реальной связи между «новыми правыми» консервативного (круг Молера–Кальтенбруннера, как первое, и IfS, как его второе поколение) и ныне же фактически несуществующего национал-революционного толка никогда не было [10, S. 16–17].

А. Молер и Г.-К. Кальтенбруннер
Пфаль-Траугбер, описывая «новых правых» первой волны и эпоху поколенческого транзита в 1990-е гг., перечисляет четыре наличествующих определения того, кого можно при разных оптиках именовать «новыми правыми». Во-первых, указанный термин применим в отношении партийных организаций по типу «Республиканцев». Согласно второй дефиниции, «новыми правыми» являются правоэкстремистские группы, противопоставляющие этатизму «старых правых» концепты национальной революции и «третьего пути» между капитализмом и коммунизмом. Третья группа, чье отличие от второй, по нашему мнению, не столь очевидно, состоит из представителей не относящегося к национал-социализму правого экстремизма, под которым подразумеваются ориентирующиеся на представителей «консервативной революции», крыло братьев Штрассер, фёлькиш-организации Веймарской республики. Четвертая позиция подводит к обозначению как «новых правых», по мнению исследователя, институционализированную партию национал-революционного толка – НДПГ [22, S. 154–156].
Кроме того, Пфаль-Траугбер пишет, что помещение современных ему «новых правых» между демократическим консерватизмом и правым экстремизмом неверно: исследователь настаивает на четком отнесении «новых правых» именно к последнему. При этом политолог оговаривается, что не все представители «новых правых» являются экстремистами. Так, под это стигматизирующее определение не попадает, например, национал-либеральное крыло Р. Цительмана, близкое на тот момент к позициям Свободной демократической партии (СвДП), потому что оно «в целом не ссылается на традицию консервативной революции» [Ibid, S. 20–23]. Разница между «демократическими правыми» и правыми экстремистами, у которых, впрочем, вполне могут быть общие идеалы, ценности и цели, состоит якобы в том, какой ответ дается на вопрос, допустимо ли принести в жертву ради достижения политических целей демократию и права человека, плюрализм и верховенство закона – отметим, что убежденность в верности этой формулы сохраняется у исследователя и по сей день. В работе последних лет Пфаль-Траугбер пишет, что отношение к фундаментальной для либерального общества концепции прав человека является главным маркером для определения того или иного мнения как экстремистского – это касается как правых, так и левых [21, S. 23–31].
В этом же русле рассуждает О. Кистенмахер, отмечая также неоднозначность объединения людей и организаций под единым названием только лишь ввиду их личных или институциональных связей. Описывая современных «новых правых» (под ними Кистенмахером, как и нами, понимается в первую очередь IfS и связанные с ним люди, издательства, медиа и организации), исследователь отмечает, с одной стороны, возможность внутренних различий во взглядах для внешне монолитных объединений, а с другой – существование отдельных людей и групп, которым свойственны схожие с «новыми правыми» воззрения, но которые, однако, по той или иной причине никак институционально с ними не связаны [16, S. 9–10].
Это верное замечание справедливо еще и в том отношении, что подобный внутренний плюрализм мнений невозможно исключить при сетевой структуре организации. В том числе и по этой причине заключение Штёсса, согласно которому «новые правые» не представляют собой некое организованное и монолитное движение, но едины в «идеологически-программном» смысле, стоит принимать с большим количеством оговорок. Крайне сомнительным и кажется его определение «новых правых» как теоретиков любых «крайне правых, независимо от того, являются ли они правыми экстремистами или правыми консерваторами (а также, но реже, национал-либералами)», которых объединяет неприятие либеральной демократии. В подобных высказываниях прослеживается стремление приложить к «новым правым» как 1960–1980-х гг., так и к современным, хорошо исследованный и объясненный ландшафт «консервативной революции», что не соответствует действительности.
Вместе с тем, Пфаль-Траугбер признает наличие обоснованной, пусть и критикуемой им позиции, отделяющей «новых правых» от правого экстремизма и помещающей их между ним и консерватизмом. В. Гассенхартер предложил термин «шарнир» (между неоконсерватизмом 1980-х гг. и правым экстремизмом), т.к. «новые правые», хотя и не имеют непосредственных постоянных связей ни с экстремистами, ни с этаблированными консервативными силами, время от времени проявляют заинтересованность в контактах с обеими сторонами, обеспечивая, тем самым, постоянную возможность потенциального взаимодействия. Схожим образом определял «новых правых» целый ряд исследователей: С. Мантино, М. Веннер, П. Кесслер и др., именуя это интеллектуальное течение «серой зоной между национал-консерватизмом и правым экстремизмом» [22, S. 156–160]. Впрочем, обусловленность частого использования такого неопределенного термина может быть заключена и в том, что характеризовать каким-то одним термином целый ряд интеллектуалов, активистов и политиков представляется едва ли возможным в силу расплывчатости критериев и внутренней пестроты этого условно единого движения [11, S. 64].
В полемике с подобной позицией Пфаль-Траугбер предлагает специальный термин для обозначения последнего феномена – Brückenspektrum (Brücke – ‘мост’, Spektrum – ‘спектр’). Под этой стратегией подразумевается осознанный процесс размывания демаркационных линий между «демократическим консерватизмом» и «правым экстремизмом». Этот термин, по мнению политолога, предназначен для обозначения тех областей, в которых есть признаки какого-либо сотрудничества между представителями обоих лагерей [22, S. 160–161]. Таким образом, если метафоры «серой зоны» и «шарнира» подчеркивают некую идеологически промежуточную позицию между консерватизмом и правым экстремизмом, то образ моста, используемый Пфаль-Траугбером, призван указать на наличие непосредственного сотрудничества между представителями «новых правых» с обоими берегами правого политического спектра.
Библиографический список
- Григоров Е.В. Консерватизм в социально-философской интерпретации К. Мангейма: истоки проблем дефиниции // Философия права. 2016. № 1 (74). С. 7–12
- Die Vielfalt rechten Denkens – Erik Lehnert im Gespräch mit Filipp Fomitschow (in drei Teilen). URL: https://sezession.de/67809/die-ganze-vielfalt-rechten-denkens
- Ким Ф.С. «Просвещенный консерватизм» Г.-К. Кальтенбруннера. М., 2010
- Пфаль-Траугбер А. Новые правые во Франции и Германии / Пер. А. Игнатьева // Четвертая Политическая Теория: Материалы семинаров и конференций по политологии и политике в современном мире. Вып. 2 / Под ред. А.Г. Дугина; Ред.-сост. Н. Сперанская, А. Сидоренко. М., 2011. С. 202–216
- Шмитт К. Понятие политического / Пер. с нем. под ред. А.Ф. Филиппова. СПб., 2016
- Штебер М. «1968» как год консерваторов, или Разделение мнений. Либеральный консерватизм и «новые правые» // Исторические исследования. 2016. № 5. C. 194–207
- Юнгер Э. Ривароль / Пер. с нем. Д. Кузицына. СПб., 2000
-
Backes U., Jesse E. Politischer Extremismus in der Bundesrepublik. Berlin, 1993.
- Breuer S. Ideologische Familien der deutschen Rechten. Kursbuch. 1998. No. 134. S. 66–78.
- Die “Neue Rechte”. Sinn und Grenze eines Begriffs. Hrsg. von Institut für Staatspolitik. Zweite Auflage, Schnellroda, 2008.
- Finkbeiner F. Nationale Hoffnung und konservative Enttäuschung. Göttingen, 2020.
- Hufer K.-P. Neue Rechte, altes Denken: Ideologie, Kernbegriffe und Vordenker. Basel, 2018.
- Jaschke H.-G., Schönekäs K. Neue Rechte Rechte und Rechtsextremismus in Europa. Bundesrepublik, Frankreich, Großbritannien. Opladen, 1990.
- Kaltenbrunner G.-K. Der schwierige Konservatismus. Definition, Theorien, Porträts. Berlin, 1975. // Кальтенбруннер Г.-К. Трудный консерватизм. Определения, теории, портреты / Пер. с нем. А.М. Иванова. М., 2020.
-
Kellershohn H. Das Institut für Staatspolitik und das jungkonservative Hegemonieprojekt. Strategien der extremen Rechten. Hrsg. von S. Braun, A. Geisler, M. Gerster. URL: https://studlib.de/460/politik/institut_staatspolitik_ jungkonservative_hegemonieprojekt#540
- Kistenmacher O. Ausgesprochen unausgesprochen. Latenter Antisemitismus und Erinnerungsabwehr innerhalb der Neuen Rechten. Hrsg. F. Kaufmann, L. Sierts. Hamburg, 2021.
- Mohler A. Das Gespräch. Über Linke, Rechte und Langweiler. Dresden, 2001.
- Mohler A. Was heißt schon “reaktionär”? Was ist reaktionär? Zur Dialektik von Fortschritt und Rückschritt. INITIATIVE № 14. Hrsg. G.-K. Kaltenbrunner. Freiburg im Breisgau, 1976. S. 68–72.
- Pfahl-Traughber A. Der Extremismus der Neuen Rechten. Eine Analyse zu Diskursthemen und Positionen. Wiesbaden, 2019.
- Pfahl-Traughber A. Die “Neue Rechte” in Frankreich und Deutschland: Zur Entwicklung einer rechtsextremistischen Intellektuellenszene. URL: https:// web.archive.org/web/20091211072619/http://www.polwiss.fu-berlin.de/fsi/ bernie/rrtraughber.htm
- Pfahl-Traughber A. Die AfD und der Rechtsextremismus. Eine Analyse aus politikwissenschaftlicher Perspektive. Wiesbaden, 2019.
- Pfahl-Traughber A. Konservative Revolution und Neue Rechte. Rechtsextremistische Intellektuelle gegen den demokratischen Verfassungsstaat. Opladen, 1998.
- Pfahl-Traughber A. Rechtsextremismus in Deutschland. Eine kritische Bestandsaufnahme. Wiesbaden, 2019.
- Pfeiffer T. Die Neue Rechte in Deutschland. Wiesbaden, 2004.
- Staatspolitisches Handbuch № 1: Leitbegriffe. Hrsg. E. Lehnert, K. Weißmann. Zweite Auflage. Schnellroda, 2018.
- Staatspolitisches Handbuch № 3: Vordenker. Hrsg. E. Lehnert, K. Weißmann. Zweite Auflage. Schnellroda, 2017.
- Stöss R. Rechtsextremismus im vereinten Deutschland. Berlin, 2000.
- Weiß V. Deutschlands Neue Rechte: Angriff der Eliten – von Spengler bis Sarrazin. Paderborn, 2011.
- Weiß V. Die autoritäre Revolte. Die Neue Rechte und der Untergang des Abendlandes. Stuttgart, 2018.
- Weißmann K. Neokonservatismus in der Bundesrepublik? Criticón. 1986. № 96. S. 176–179.
Редакционный комментарий
…
Обсуждение
Пишите нам свое мнение о прочитанном материале. Во избежание конфликтов offtopic все сообщения от читателей проходят обязательную премодерацию. Наиболее интересные и продвигающие комментарии будут опубликованы здесь. Приветствуется аргументированная критика. Сообщения: «Дурак!» – «Сам дурак!» к публикации не допускаются.
Без модерации вы можете комментировать в нашем Телеграм-канале, а также в сообществе Русская Истина в ВК. Добро пожаловать!
Также Вы можете присылать нам свое развернутое мнение в виде статьи или поста в блоге.
Чувствуете в себе силы, мысль бьет ключом? Становитесь нашим автором!