Русская Idea продолжает публиковать материалы из сборника «Тетради по консерватизму», посвященного русскому мыслителю, идеологу панславизма Николаю Яковлевичу Данилевскому. В данной статье Станислава Хатунцева дается краткий анализ отношения И.Р. Шафаревича к некоторым идеям Н.Я. Данилевского и их оценка в свете реальностей текущего дня.
Такой масштабный русский мыслитель как Игорь Ростиславович Шафаревич не мог не обратить внимание на такого автора как Николай Яковлевич Данилевский и пройти мимо его фундаментальной работы «Россия и Европа. Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому» [1], впервые опубликованной полтора века назад в журнале «Заря». Более всего ценились им две идеи, в ней содержавшиеся: идея культурно-исторических типов и идея, что на смену германо-романскому приходит новый культурно-исторический тип – славянский, при этом будущее принадлежит славянскому союзу, центром которого станет Россия, а столицей – Константинополь.
Шафаревич считал, что точка зрения Данилевского дает правильный исходный пункт для оценки того, с чем Россия пришла к ХХ веку, что происходило и до сих происходит в России. Этот пункт – противостояние двух цивилизаций, русско-славянской и европейской, причем в том числе внутри самой России, когда часть образованного слоя оказывалась и оказывается союзником не России, а Запада или просто выступает против России, скатываясь в русофобию, нередко – отъявленную. Например, когда японскому императору посылаются поздравления в связи с победой японского флота над русским при Цусиме. Среди этого образованного слоя распространился взгляд на Россию как на весьма труднопреодолимое препятствие к развитию и распространению «настоящей» человеческой, то есть европейской цивилизации. Того же взгляда придерживались и придерживаются либеральные европейцы, да и не только они. Шафаревич полагал, что всю русскую историю того времени можно понять только если рассматривать ее по Данилевскому – как борьбу, столкновение двух цивилизаций, нашей и европейской. При этом Россию и Данилевский, и Шафаревич видели препятствием на пути цивилизации Запада, а не прогресса как такового.
А основным идейным оружием данной цивилизации оба мыслителя совершенно справедливо считали такое понимание прогресса, согласно которому история есть движение все время по одной линии, в одном и том же направлении, причем последней достигнутой точкой является сама западная цивилизация. И в этом смысле страны романо-германского типа являются странами «передовыми», а чем больше другая страна от них отличается, тем больше она «отсталая» [2].
С данными представлениями и с признанием самой идеи существования культурно-исторических типов одним из наиболее ценных элементов интеллектуального наследия Н.Я. Данилевского трудно не согласиться.
В то же время мысль о том, что на смену германо-романскому типу приходит новый, славянский, культурно-исторический тип и будущее принадлежит славянскому союзу, центром которого станет Россия, по-видимому, ничуть не оправдывается. В последние десятилетия мы наблюдаем масштабное и трагическое сжатие «русского мира», российского цивилизационного пространства, от которых откололись не только западные и большая часть южных славян, но и значительная часть русского народа, его украинской ветви. На очереди – выход из них массы все еще остающихся в поле их тяготения русских людей, живущих на Украине и в Белоруссии, который, увы, вполне вероятен уже в сравнительно недалеком будущем. Российские власти решительно ничего стоящего, вменяемого и значимого для прекращения этого процесса не делают. «Бегство от России», начавшееся еще в конце 1980-х, с 2013–2014 годов получило новый серьезный импульс, настоящее «второе дыхание». Мало того, что в нем участвуют «новые независимые» страны постсоветского мира, лимитрофы, все больше становящиеся антироссийскими, – вполне возможным становится повторение РФ судьбы СССР. Таким образом, лимитрофизация грозит даже регионам самой России – прежде всего национальным республикам, расположенным на Северном Кавказе и в Поволжье, равно как Туве и Якутии[1]. Перспективы преодоления данных тенденций пока, увы, не просматриваются, что отнюдь не свидетельствует в пользу грядущей смены германо-романской цивилизации славяно-российской.
Идея неизбежности смены европейского культурного типа типом славянским зародилась в пореформенную эпоху – эпоху, когда Россия начала развиваться не просто быстро – стремительно, все более и более ускоряя свой социальный и экономический бег, что и позволяло надеяться на будущее торжество славянства, питало собой уверенность в том, что цивилизация, которую оно представляет и вырабатывает, имеет широкую и прочную, всемирных масштабов историческую перспективу. То есть данная идея являлась продуктом своего времени, можно сказать, была порождена его духом.
В этой связи уместно вспомнить еще одного великого русского мыслителя ХIХ столетия – Константина Николаевича Леонтьева. Он тоже надеялся на появление нового культурно-исторического типа с центром на Босфоре, в Константинополе, но видел и понимал, что тогдашняя Россия вступила в ту же стадию упадка, «вторичного смесительного упрощения», что и Европа [5]. При этом одним из двигателей процесса «вторичного смесительного упрощения», по его мнению, являлся «Протей» «племенной», национальной политики [6]. Эти взгляды начали складываться у Леонтьева еще в первой половине 1870-х годов [7, с. 215–236], а в смену европейского культурно-исторического типа типом, который он называл «славяно-восточным», мыслитель верил как минимум до конца 1880-х годов. Но тогда же Леонтьев если и не разочаровался в этой идее, то стал весьма существенно ее корректировать [8, с. 173].
Данилевский, как и затем Освальд Шпенглер, в рамках цивилизационного подхода придерживался концепции доминирования в мире в тот или иной период какого-то одного культурно-исторического типа. Оба они считали, что во время такого доминирования другие культурно-исторические типы находятся либо в состоянии естественного, органического упадка, «старости», либо некоего начального становления, «детства» и «юности». Таковы взгляды школы Данилевского – Шпенглера. По-видимому, этим представлениям был не чужд и К.Н. Леонтьев.
Однако на практике цивилизации выглядят скорее как хронологически соположный ряд меняющих свои формы и проявления культурно-исторических общностей, существующих в рамках определенных географических ниш (месторазвитий) в течение многих тысячелетий [9]. Их можно назвать поколениями (генерациями) или же формациями цивилизованных обществ. Так, общества античного поколения, античной формации по всему Старому Свету, от Лузитании до Желтого моря включительно, в V–VIII веках н.э. сменили общества нынешнего, современного поколения. После этого в Европе сложился по преимуществу кельто-романо-германский социум, в России – славяно-тюрко-уральский (финно-угорский). При этом славянский элемент в нашей стране являлся (и до сих пор является) преобладающим, системообразующим элементом: без него российское общество не могло бы сформироваться и существовать сколько-нибудь длительный период. Русские создали Россию – конечно же, с помощью других народов ее цивилизационного, культурно-исторического пространства. Тем не менее не будь русских, России, в том числе как мировой силы, не было бы точно так же, как без римлян не было бы Римской державы в целом и Римской империи в частности.
Таким образом, актуальный славянский мир (равно как и европейский) пока что, слава Богу, стоит, а вот второму славянскому миру, по-видимому, не бывать. Против него как минимум демография, свидетельствующая о быстром и неуклонном снижении численности всех славянских народов за исключением разве что польского. Можно сказать, что демографическое состояние нынешнего славянства, равно как и подавляющего большинства народов Европейского континента, вполне соответствует демографическому состоянию упадочного римского общества, Римской империи времени ее разложения и дряхлости, наступившего уже в III веке н.э. Тренд это сравнительно недавний и «свежий»; наблюдается он в последние полстолетия. Между тем «новые» народы, с именами которых и был связан следующий этап истории человечества, отличал отменный демографический рост, который и дал им силы победить создателей античной формации, этносы античной эпохи: римлян, греков, арамейцев, персов доисламского периода, древних китайцев, скифов, сарматов. В числе этих победителей были германцы, «алтайцы»[2] (тюрки, монголы, маньчжуры), корейцы, японцы, арабы, финно-угры и, конечно, наши славяне. До поры до времени они составляли «варварскую периферию», «внешний пролетариат» обществ античной эры, активно взаимодействуя с ними в течение многих столетий.
Данная точка зрения ближе скорее к идеям А. Тойнби и С. Хантингтона. Несмотря на то, что в плане понимания природы цивилизаций эти англосаксы гораздо примитивнее и немца Шпенглера, и русского Данилевского, выдвинутые ими концепции очень хорошо объясняют, почему славянский или же российский культурно-исторический тип не сменяет и даже в перспективе не сменит собой тип европейский или же романо-германский. А этого ждал не только Данилевский, но и в своем предвосхищении грядущей «русско-сибирской культуры» мирового значения Освальд Шпенглер.
Таким образом, против надежды на торжество славянского культурно-исторического типа над романо-германским играет затяжной и многосторонний – геополитический, собственно культурный, демографический кризис этого самого типа, что выражается в потере им населения, значительных территорий или же контроля над ними, влияния, в том числе влияния на умы и т.д.
Отметим, что столь длительных и глубоких кризисов история России еще не знала. Даже катастрофическое «Смутное время» уложилось в одно-единственное десятилетие: к концу этого срока тенденции к нормализации положения и оздоровлению общества стали вполне очевидными.
Корни этого кризиса укрыты в толще веков. В целом они восходят к отказу от собственной цивилизационной, культурно-исторической идентичности и к постепенной утрате оной. Их можно обнаружить с рубежа ХVI–ХVII столетий, но на поверхность жизни они выходят только в ХVIII веке.
Во внутренней политике России такого рода отказ выражался в превращении правящего слоя в «европейцев рязанского разлива», во внешней – в так называемом европохитительстве, стремлении влезть в силовое поле европейского континента, стать «великой европейской державой» и участвовать во всех возможных, даже самых мелких и ничтожных делах Европы, абсолютно чуждых России и ее интересам. Практика «европохитительства» была вскрыта и блистательно проанализирована безвременно ушедшим В.Л. Цымбурским. При этом в советские времена губительный для нашей цивилизации курс только усугубился. Внутренние колонизаторы из «рязанских европейцев» трансформировались в «московских» и прочих «западников», а «европохитительство» сменилось «западопохитительством». Россия, как избушка на курьих ножках, повернулась к самой себе задом, а к своему «Другому», европейской цивилизации, передом. И стала для нее и возникшего на ее основе «коллективного Запада» «Чужим», вечным и неизменным жупелом, дежурной страшилкой.
В свете ситуации, сложившейся на сегодняшний день и, к глубокому сожалению автора этих строк, хорошо просматривающейся и весьма вероятной, если не вполне очевидной, перспективе ее развития, упования на смену европейской цивилизации цивилизацией славяно-российской можно, памятуя об известной речевой ошибке вступающего на престол Всероссийский императора Николая Александровича, назвать «бессмысленными мечтаниями».
О том, к чему приводят разные «бессмысленные мечтания», свидетельствует крайне поучительная история австро-венгерской монархии, которая накануне своего развала вместо интенсивного внутреннего переустройства и трансформации занялась активной внешней экспансией. В октябре 1908 года она аннексировала культурно, религиозно, исторически и национально чуждый ей регион – Боснию и Герцеговину, после чего в июле 1914 года с захватническими целями развязала войну, ставшую мировой. Эта война и погубила ее безвозвратно всего через четыре с небольшим года. Такой оборот события в государстве, просуществовавшем к тому времени больше половины тысячелетия, приняли потому, что его правящие круги совершенно неправильно понимали задачи, стоящие перед империей Габсбургов, и, соответственно, предлагали и осуществляли решения, которые даже рядом не стояли с подлинными ее интересами. Если пользоваться терминологией А. Тойнби, то австро-венгерские власти дали неадекватный «ответ» на те «вызовы», с которыми они столкнулись. Во многих сферах общественной жизни удовлетворительные ответы не были найдены и руководством Российской монархии, результатом чего стала цивилизационная катастрофа 1917 года.
Поэтому крайне важно правильно понимать и формулировать задачи, стоящие перед страной и обществом, перед цивилизацией и культурой.
Актуальная задача России, русской цивилизации – самоукрепление и самоспасение. И здесь интеллектуальное наследие Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева и тем паче нашего старшего современника И.Р. Шафаревича может и должно сыграть серьезную роль. Оно представляет собой огромный ресурс и все еще мало использованный резерв русской национальной мысли. И если такие ее носители как крепкие своею думой Иваны – Ильин, Солоневич и прочно ассоциирующийся с ними Александр Солженицын шельмуются непрестанно, то имена Данилевского, Леонтьева, но более всего Шафаревича, этой печальной участи пока избежали. Будем надеяться, избегнут и впредь.
Литература
- Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. 6-е изд. СПб., 1995.
- Шафаревич И.Р. Духовные основы российского кризиса ХХ века. Ч. 1 [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://pravoslavie.ru/sretmon/uchil/shafarevich1.htm
- Хатунцев С.В. Вадим Цымбурский, русский геополитик // Тетради по консерватизму. 2015. № 1.
- Цымбурский В.Л. Остров Россия: Геополитические и хронополитические работы. 1993–2006. М.: РОССПЭН, 2007.
- Хатунцев С.В. Отечественная история в системе общественно-политических взглядов К.Н. Леонтьева // Вопросы истории. 2004. № 1. С. 155–159.
- Хатунцев С.В. К.Н. Леонтьев о национализме и национальной политике // Страницы истории и историографии отечества / Искра Л.М., Алленова В.А., Сарычев А.Г., Гришаев О.В. Воронеж, 2001. С. 128–143.
- Хатунцев С.В. Общественно-политические взгляды К. Леонтьева в 1850–1870-е гг.: дисс. … канд. ист. наук. Воронеж, 2004.
- Хатунцев С.В. «Консервация будущего»: гептастилистическая геополитика Константина Леонтьева // Тетради по консерватизму. 2015. № 4. С. 171–178.
- Хатунцев С.В. Этапы освоения цивилизационных ниш и перспективы исторического процесса // Социологические исследования. 1996. № 9. С. 125–128.
[1] Собственно лимитрофами – межцивилизационными пространствами – являются, например, страны Прибалтики и Закавказья, Таджикистан, Туркмения, Молдова, бóльшая часть Киргизии и тем паче Узбекистана, южные районы Казахстана, Западные Украина и Белоруссия. Приднестровье же и остальные (основные!) районы Украины, Белоруссии и Казахстана – это территории лимбовые, то есть обладающие выраженной, в данном конкретном случае российской цивилизационной идентичностью вкупе со второстепенными, несистемообразующими признаками переходности. Таким образом, они относятся к цивилизационной платформе. То, что я обозначаю как «лимб», во многом соответствует тому, что В.Л. Цымбурский называл «лимесом». Лимбы представляют собой неустойчивую окраину цивилизационной платформы, и в том случае, если они геополитически не присоединены к цивилизационному ядру, им грозит «соскальзывание» в лимитрофы [3, с. 159; 4, с. 231, 324]. Именно это, в сущности, и произошло с Белоруссией, Украиной и Казахстаном в целом. Они лимитрофизировались. Северный Кавказ – земли, которые по самой своей природе являются лимитрофными. Вполне возможна лимитрофизация Тувы и Якутии – лимбовых территорий. Не исключена она, в случае получения международного суверенитета, и для регионов Поволжья и Приуралья – «внутреннего лимитрофа» российского мира. Впрочем, в этом случае мы будем иметь дело не с настоящими, а с «ложными» лимитрофами. Но от этого окруженному снаружи и разрезанному изнутри «острову Россия» станет ничуть не легче.
[2] То есть народы, говорящие на языках так называемой алтайской языковой семьи. Помимо перечисленных далее, к таковым некоторые лингвисты относят корейцев, японцев и население островов Рюкю, находящихся между Тайванем и Кюсю.
_______________________
Наш проект можно поддержать.
