Масштабные террористические акты в Париже 13 ноября 2015 г. стали для мирового сообщества убедительным свидетельством необходимости незамедлительного обсуждения на высоком международном уровне и в широком кругу путей дальнейшей борьбы с терроризмом. Угроза распространения терроризма и его нарастание приобретали все более очевидный характер, однако ведущие страны мира реагировали на нее локально и в «клубном» формате, считая, что антитеррористическое противодействие может быть эффективным за счет группирования в борьбе с терроризмом небольшого числа «избранных» стран.
Практические возможности прервать эту тенденцию представились в виде встречи «Группы поддержки Сирии» в Вене 14 ноября 2015 г. и саммита G20 в Анталье 15-16 ноября 2015 г.
К позитивным итогам Венского форума, безусловно, относится готовность участников «Группы поддержки Сирии» размежевать в Сирии политические силы от террористических группировок. В частности, достигнута договоренность о том, что Иордания возьмет на себя подготовку единого, всеми приемлемого списка террористических организаций, который затем будет утвержден в Совете Безопасности ООН. Поддержано также российское предложение о включении в число участников «Группы поддержки Сирии» Генерального секретаря Лиги арабских государств Н.аль-Араби и Генерального секретаря Организации исламского сотрудничества (ОИС) И. Мадани, что лишает террористов оснований выступать от имени суннитов и в целом от имени ислама.
Официальным профилем организации G20 является обсуждение финансовых и экономических вопросов международных отношений. Обычно повестку саммитов готовит председательствующая страна, в качестве которой в 2015 г. выступала Турция. После ноябрьских трагических событий во Франции в повестку саммита в Анталье по турецкому предложению был внесен политический вопрос – террористические акты в Париже 13 ноября 2015 г. Нельзя сказать, что инициатива Турции с точки зрения регламента носила революционный характер. Прецеденты обращения саммитов G20 к политическим темам имели место и ранее. К примеру, на саммите в Брисбене (Австралия) в 2014 г. одним центральных вопросов повестки дня было обсуждение украинского кризиса. На саммите в 2015 г. в Санкт-Петербурге (Россия) обсуждалась тема Сирии. В этой связи, некоторые наблюдатели полагают, что начинает проявляться тенденция придания G20 и политической функции особенно в свете искусственного преобразования G8 в G7.
В этом смысле саммит в Анталье был необычен тем, что вопрос о террористических актах в Париже был внесен в повестку обсуждения в срочном порядке, а следовательно, решение по нему выносилось без предварительной подготовки
Российская позиция базировалась на следующих принципах:
Необходимость создания широкой антитеррористической коалиции. Действия по борьбе с терроризмом должны осуществляться в строгом соответствии с Уставом ООН. Имеется в виду соблюдение суверенитета государств и следование международным нормам. Формирование общего списка террористических организаций. Речь идет о том, что террористические организации буду исключены из процесса военного перемирия в Сирии, цель которого поставлена на Венской встрече 14.11.2015 г. Отказ от разделения террористов на «хороших» и «плохих».
В наиболее широком виде российские принципы были изложены на неформальной встрече руководителей стран БРИКС, состоявшейся 15 ноября 2015 г. в рамках саммита G20 в Анталье и в преддверии его официального открытия. Кроме того, Президент России в ряде других форматов довел до участников саммита российскую позицию по усилению противодействия терроризму. Так, В. Путин обсуждал антитеррористическую тематику на встречах с американским президентом Б. Обамой, британским премьером Д. Кэмероном, провел углубленный обмен мнениями с рядом руководителей стран-участниц.
Результаты обсуждения антитеррористической тематики участниками саммита, были резюмированы в виде «Заявления «Группы двадцати» по борьбе с терроризмом», которое распространено как официальный документ анталийского саммита. В преамбуле текста акцент сделан только на террористических актах в Париже (13 ноября 2015 г.) и Стамбуле (10 октября 2015 г.), тем не менее, в остальных пунктах Заявления (всего их 9) говорится в целом о необходимости усиления противодействия терроризму во всех проявлениях, в частности, это подчеркнуто в пункте 3.
Несмотря на то, что «Заявление «Группы двадцати» по борьбе с терроризмом», было принято в режиме консенсуса, уже появляются признаки того, что страны-участницы склонны понимать заявление по-своему. Так, ведущие западные страны сразу после саммита предпочитают говорить не столько в целом о борьбе с терроризмом, сколько подтверждают готовность бороться с ИГИЛ*. К примеру, такой акцент ставит авторитетная американская газета Wall Street Journal («…for deeper international partnerships in fighting Islamic State», которая общепризнано считается одним из выразителей мнения истеблишмента США. Некоторые страны восприняли обсуждение антитеррористической тематики на саммите как повод для продвижения своих идей, в том числе в ущерб суверенитету Сирии. Примером может быть заявление президента Турции Р. Эрдогана о необходимости создания на севере Сирии зоны безопасности путем оттеснения исламистов от границы с Турцией вглубь провинции Алеппо, имея в виду размещение там мигрантов. Понимается, что зону безопасности контролировали бы иностранные войска. При этом турецкий президент почти ультимативно потребовал у западных стран поддержки его идеи. Как бы в противовес и тем и другим король Иордании приветствовал применение российских ВКС в Сирии и призвал к консолидации с Россией, расценив российской присутствие как шанс восстановить мир и порядок в регионе.
Следует отметить то, что параллельно с обсуждением антитеррористической тематики на саммите G20 происходило усиление внимания к деятельности ИГИЛ и на двустороннем уровне. Так, Президент России В.Путин предложил французскому коллеге помощь в расследовании произошедших в Париже 13 ноября 2015 г. террористических актов. Это предложение было усилено установлением 17 ноября режима координации между российской и французской военными группировками в Восточном Средиземноморье. США и Франция заявили об интенсификации авиационных ударов по объектам ИГИЛ. Сказала свое слово и Великобритания, которая инициативно предложила Франции расширить области обмена разведывательными данными.
Касаясь перспектив взаимодействия в области борьбы с терроризмом стран G20 после анталийского саммита, следует учитывать, что в американской и в целом западной политической культуре главенствует т.н. пакетный подход. Он заключается в том, что любое политическое действие рассматривается как подарок или уступка и соответственно от стороны, которая получает выгоды, требуют взаимных уступок. Как ни странно, от России требуют уступок по Украине. Наблюдается торг. Западные лидеры готовы к компромиссу по содержанию ассоциации ЕС с Украиной, но проявляют жесткость по Крыму и Юго-Востоку Украины, требуя выполнения того, что считают выгодным для себя. С этой точки зрения высказывание руководителей ряда западных стран в рамках саммита в Анталье в пользу продолжения санкций против России можно расценить как жест сохранения лица на фоне заявлений в необходимости объединения усилий в противодействии терроризму. Дополнительную возможность политикам Запада поддержать свой авторитет предоставляет заявление В.Путина о готовности смягчить условия погашения Украиной долга перед Россией. В целом можно констатировать, что те западные страны, которые предпринимали попытки сформировать международную «изоляцию» России за ее линию в украинском кризисе, видимо давно убедились в тщетности своих попыток. В этом смысле саммит в Анталье стал для них благоприятным поводом приступить к реверсивному движению. Чувствуется, что лидеры стран Запада испытали некоторое облегчение в связи с тем, что могут начать возвращение к поддержанию нормальных деловых отношений с Россией. В то же время США и наиболее близкие к ним страны не исключают возможности продолжения оказания давления на Россию и косвенно дают это понять, подчеркивая, что путь к нормализации будет продолжительным.
С концептуальной точки зрения «Заявление «Группы двадцати» по борьбе с терроризмом» свидетельствует о том, что в области борьбы с терроризмом западным партнерам необходимо избавиться от ряда заблуждений. Так, до недавних пор в западных странах бытовало мнение, что терроризм носит региональный или даже точечный характер, и постоянного прямого отношения к Западу не имеет. Последние события напомнили, что терроризм носит глобальный характер. Другое заблуждение состоит в том, что в ряде случаев терроризм пытались представить как вид политической борьбы наравне с парламентской и общественной активностью. Третье заблуждение состояло в том, что якобы можно демонстрировать противодействие терроризму в режиме того, что в военной терминологии называется беспокоящий огонь. В этой связи возникают два риторических вопроса. США предоставили Франции информацию о месте расположения командного пункта ИГИЛ в сирийском городе Ракка, по которому французская авиация нанесла массированный удар. Получается, что, если бы не парижские теракты, то французы не дождались этой подсказки? Второй, но более важный вопрос: США обладали и полной информацией, и необходимыми возможностями, но не предпринимали мер по нейтрализации этого пункта. Что же тогда они бомбят, если их удары не затрагивают жизненно важные для террористов структуры?
Уместно также посмотреть на то, как последствия ноябрьских террористических актов в Париже могут отразиться на развитии внутриполитической ситуации во Франции. Если задаться вопросом о том, как можно охарактеризовать расклад политических сил во Франции, то безусловна констатация того, что в настоящее время правящая социалистическая партия и ее руководители, прежде всего, Ф. Олланд, заметно уступают по популярности оппозиционным французским партиям и их лидерам. Частично это связано с невнятной позицией социалистов по ключевым вопросам по внутренней политике, прежде всего, по миграционной проблематике, социальной политике, экономическому развитию страны. Трагические события 13 ноября дают социалистам повод перейти к решительным заявлениям и – возможно – решительным действиям. Другими словами, они получают возможность прибегнуть к лозунгам и тезисам своих политических соперников, объявив их собственными. Это означает, что оппозиция лишается своих главных козырей. В этом смысле можно говорить о предстоящих трансформационных сдвигах в преддверии президентских выборов во Франции в 2017 г.
Выступление Ф. Олланда в французском парламенте выдержано именно в такой тональности. Более того, президент Франции сделал заявление о готовности посетить Москву и Вашингтон для встречи с российским и американским руководителями и обсуждения перспектив сплочения усилий в противодействии терроризму. Отдельные эксперты усматривают в объявленном визите посредническую миссию по поиску условий для создания широкой антитеррористической коалиции. Такая миссия без сомнений резко повысит авторитет Ф. Олланда на международной арене и внутри страны и сделает его недосягаемым для оппозиции в случая формирования предполагаемой коалиции.
Следует отметить, что при расследовании парижских террористических актов появился тезис т.н. «рассеянного» терроризма. Речь идет о версии, что террористические акты планируются и проводятся группами, состоящими из местных жителей, которые зачастую действуют самостоятельно и не координируются из одного центра. Другими словами, обкатывается версия сетевого терроризма. Так, некоторые эксперты, суммируя недавние теракты: Анкара – 10 октября 2015 г., Бейрут – 12 ноября 2015 г. Багдад – 13 ноября 2015 г. Париж -13 ноября 2015 г. полагают, что наблюдается новый феномен терроризма, который они и называют «рассеянным». Однако введение в оборот такого термина не освобождает от необходимости ответов на вопросы – кто заказчики и организаторы, а кто руководители или просто исполнители террористических атак?
В качестве итогового вывода следует констатировать, что мировое сообщество пришло к необходимости переосмысления подходов к явлению терроризма, прежде всего, к неизбежности объединения усилий, несмотря на имеющиеся разногласия по другим вопросам международной политики и двусторонних отношений. Россия, также подвергшаяся террористической атаке, приведшей к крушению российского пассажирского самолета над Синаем, вправе требовать от своих партнеров адекватной реакции на свои призывы о консолидации усилий в борьбе с терроризмом.
_______________________
*Деятельность организации запрещена в России решением Верховного суда РФ.
