Русская Idea представляет своим читателям нового автора – польского русиста Анджея де Лазари, рассказывающего русско-язычной аудитории о новой книге известного польского историка и философа-русиста Анджея Валицкого «О России иначе». Анджей де Лазари, среди прочего, приводит даты переводов трудов профессора Валицкого на различные языки, включая русский; из этого подробного перечисления напрашивается вывод: мы очень плохо знаем тех европейских интеллектуалов, которые, находясь в меньшинстве в собственных странах, пытаются объяснить западному миру Россию как часть европейского культурного ареала. Одна из причин этого, на наш взгляд – имперскость, доминирующая в отечественном консерватизме, ведущая к неспособности сближаться с теми европейскими силами, которые во внутренних интеллектуальных дискуссиях на национальном уровне, в своих странах, настроены в целом консервативно-патриотически и в то же время пророссийски.
***
А «стреляют» в ученого за его философско-политологическую публицистику, критически оценивающую польскую интеллектуальную действительность и отношение политиков и журналистов к России. В 1980-е годы в спорах о политике и морали Валицкий не нашел понимания в кругу авторитетов либеральной оппозиции времен ПНР: у Вальдемара Кучинского, Яна Юзефа Липского и Кшиштофа Помяна[1], в 90-е – у архиепископа Юзефа Жициньского, а также у идеологов правой стороны политической сцены: у Здислава Краснодембского и Марека Цихоцкого[2].
Для директора Еврейского исторического института, социолога Павла Спевака Валицкий – это «упрямый классик» (2008), проповедующий «огульный либерализм». По мнению Марека Бейлина, редактора либеральной «Газеты Выборчей», Валицкий изображает собой «постоянное свойство польского менталитета: прав только я, если кто-нибудь другого мнения, он возражает не только мне, но противоречит общечеловеческим ценностям» (2018).
Конечно, это не Валицкий изображает собой «постоянное свойство польского менталитета». Этим недугом грубо страдают «партийные» публицисты. Профессор игнорирует всякую «партийность» сегодняшней политики, что не находит одобрения и понимания ни на правой стороне политической сцены, ни среди якобы либеральных «проповедующих» публицистов. Он всё остается непоколебимым ученым, вопреки всяким политическим камарильям. Можно с ним не соглашаться, спорить, но аргументы должны быть по существу и свидетельствующие о знании предмета спора. О морали лучше, чтобы высказывались этики. В журнале «Знак» сделал это профессор Лодзинского университета, Анджей Каниовский, защищая Валицкого в статье «Мораль в услужении политики?»:
„Преимущество подхода отделения [как это делает Валицкий. – А.Л.] теории политической системы от злободневного диагноза и моральной оценки состояния общества (так как оценка избранных обществом представителей, по сути, является диагнозом общества) над подходом, смешивающим оба эти измерения, в том, что дает возможность выполнить одно из требований рационалистического течения европейской философии. Это течение (предопределяющее, по-моему, развитие европейской цивилизации) всегда требовало, чтобы, отвечая на любую концепцию, стремиться к соображениям и обоснованиям, значение которых – по крайней мере в замысле философа – не только локальное, частное, а всеобщее, универсальное. Выполнение этого требования в какой-то мере предохраняет от таких рассуждений, которые звучат у Краснодембского, что, например, либеральная демократия годится для стран Западной Европы, но непригодна для Польши”[3].
В книге «О России иначе» Валицкий собрал самые существенные свои публицистические тексты и отреагировал на высказывания полемистов. Меня удивила банальная обложка – в ней нет ничего «иначе». Красная кремлевская башня с красной звездой копирует стереотипный взгляд на Россию и никакого отношения к текстам профессора не имеет. Заглавие напомнило мне прекрасную работу Тадеуша Сухарского, озаглавленную «Польские поиски „иной России”. О русском течении в литературе Второй эмиграции» (Гданьск 2008[4]), в которой автор сосредоточил внимание на текстах польских ссыльных и лагерников, отличающихся в оценке России и русских от стереотипного польского взгляда. Сухарский анализирует тексты, в которых национальные предубеждения преодолены, акцентирует попытки преодоления «потомственной» польской ксенофобии и неприязни, будущей последствием политики советского террора по отношению к польским гражданам (также и к польским евреям).
Нет ведь «единой России», как хотели бы правящая Россией партия и многие польские публицисты. Есть и «иная Россия». Поэтому нет также единой интерпретации русской культуры, русской идентичности и политики. Валицкий отличается от большинства польских комментаторов российской действительности тем, что Россию и все существенные тексты о ней в мировой литературе он изучил «от корки до корки». Это один из самых авторитетных россиеведов в мире. Его книги печатаются в США, Англии, Италии, Испании, Японии, России, Украине, Польше и в других странах. Он читал лекции в университетах в Беркли, Лос-Анджелесе, Чикаго, Нотр-Дам (США), Канберре, Оксфорде, Лондоне, Париже, Саппоро, Иерусалиме и в многих других. Среди множества почетных званий и наград, присужденных ему, стоит отметить одну из самых престижных в области гуманитарных наук – Премию Бальцана (1998).
Книгу открывает обширное, более чем 50-страничное интервью с Валицким профессора Януша Добешевского, философа-россиеведа из Варшавского университета, озаглавленное «Мои русские дела». Валицкий представил в нем историю своих исследований русской мысли и книг о ней. Выделил упомянутые первые свои две книги времен польской оттепели после 1956 года: «Личность и историю», которая была своеобразным диалогом с эссе философа Лешека Колаковского об «Ответственности и истории», и вторую – «В кругу консервативной утопии», благодаря которой он „занял значимое место в среде варшавской школы истории идей и серьезно вошел в мировую науку” (в 1973 появился итальянский перевод, в 1975 – английский, в 1998 – украинский; русский – лишь в 2019). Не менее важной в наследии Валицкого является книга «Русская философия и общественная мысль от просвещения до марксизма» (1973, издание американское – 1979, английское – 1980, турецкое – 2011, русское – 2013). Эта книга стала на Западе академическим учебником и до 2005 года допечатывали ее в мягкой обложке. В 2015 году на английским была опубликована её расширенная версия: «Очерк русской мысли: От Просвещения до религиозно-философского ренессанса». Следующие две книги появились сперва на Западе: «Legal Philosophies of Russian Liberalism» (1987, польское издание – 1995, русское – 2012) и «Marxism and the Leap to the Kingdom of Freedom. The Rise and Fall of the Communist Utopia» (1995, польское издание – 1996, украинское – 1999). На польском в 2002 году издана была «Россия, католицизм и польский вопрос» (венгерское издание – 2006, русское – 2012).
В интервью, открывающем книгу «О России иначе», говорится лишь о книгах Валицкого о русской мысли. Стоит однако помнить, что Валицкий – известный знаток также польской философии, достаточно хотя бы назвать четырехтомник «Культура и польская мысль», изданный под редакцией Анджея Менцвеля в серии «Классики современной гуманитарной мысли» (Universitas, Краков, 2009 – 2011) и многих других.
Затем собеседники перешли к вопросам, затронутым в книге: к «русской душе» и к «русской идеи», к польско-российским отношениям, мировоззрению Владимира Путина, к «консервативному повороту» в России, к контактам профессора с послереволюционной эмиграцией, к полонофильскому течению в русской культуре, к польской академической среде исследователей русской мысли и философии, а также к нерасположению польского общественного мнения к России. На все вопросы Валицкий отвечает как философ и историк идей, а не как публицист, реагирующий на политическую «повестку дня». Также его тексты, вошедшие в книгу «О России иначе», – не простая публицистика, хотя в большинстве своем они публиковались в журналах «Пшеглонд», «Политика», «Пшеглонд Политычны», парижская «Культура», в «Газете Выборчей» и в других ненаучных изданиях. Они написаны, по словам Валицкого, «в академической конвенции». Профессор объясняет Россию польскому читателю рационально, без предубеждений и эмоций, будучи знатоком русского мышления и миропонимания. В этом суть заглавного «иначе». В высказываниях Валицкого нет никаких предубеждений, предвзятости, тенденциозности. Тексты, вызвавшие полемику и непонимание, он снабжает дополнительными комментариями. Россия, в его оценке, не такая опасная и жестокая, как это кажется его оппонентам. Стоит ее понимать и с ней разговаривать. К сожалению, такое мнение, особенно после последних беспрецедентных высказываний Путина, в которых поляки обвинялись в пособствовании военным планам Гитлера, встретит в Польше если не жесткую критику, то в лучшем случае молчание. Россия с ее президентом-полонофобом стала для поляков опаснейшим врагом, что не должно уже никого удивлять.
Я не буду здесь обсуждать все тексты, опубликованные в книге, сосредоточу внимание на самом «спорном». Таким, без сомнения, является статья из журнала «Пшеглонд Политычны» (2015) «Может ли Владимир Путин стать идейным лидером мирового консерватизма?» На этот текст среагировал в «Газете Выборчей» политик и журналист украинского происхождения, Мирослав Чех («Польский профессор восхваляет Путина», 18.07.2015), обвиняя профессора в том, что он якобы воспевает «хвалебный гимн Путину, какого не постыдились бы самые ревностные кремлевские пропагандисты. Путин предстает отнюдь не как империалист, а как лидер, беспокоящийся о судьбе отечества и Великий философ, продолжающий линию религиозно-философского возрождения, начатого в конце XIX века Владимиром Соловьевым». По мнению Чеха, «чтобы осуществить такую задачу, нужно забыть об элементарных моральных принципах». Это высказывание послужило историку Петру Наперале (представляющему якобы «рациональную точку зрения») предлогом, чтобы назвать ученого «дураком» и «троллем», оплачиваемым Путиным.
Самым выдающимся русским «Великим философом», писателем и «пророком» Владимир Путин стал на выставке «Православная Русь. Моя история. Романовы», которая открылась 16 февраля 2014 года в выставочном комплексе «Ленэкспо» в Петербурге. Путин был изображен там между двумя известными философами — Владимиром Соловьевым и Алексеем Лосевым, в другом месте — рядом с Николаем Гоголем, а еще — рядом с Кириллом, патриархом Московским и всея Руси. Таким «большим ученым», гениальным творцом в истории России до сих пор был только Сталин. Я писал об этом в журналах «Liberte» и «Гефтер» («Русская идея по-путински»[5]). Возможно, что Чех читал этот текст и приписал взгляды создателей выставки Валицкому, так как статья профессора (как и моя) говорит между прочим о том, что на новогодние каникулы 2014 года губернаторы и партийные деятели «Единой России» получили домашнее задание изучить часто цитируемых президентом Путиным философов и публицистов. В качестве подарка Кремль вручил им три книги: «Философию неравенства» Николая Бердяева, «Оправдание добра» Владимира Соловьева и «Наши задачи» Ивана Ильина.
Мой текст – иронический. Профессор же отнесся к проблеме весьма серьезно. Войцех Дуда, главный редактор журнала «Пшеглонд Политычны», попросил его отреагировать на статью Витольда Родкевича и Ядвиги Рогожи «Потемкинский консерватизм. Идеологическое орудие Кремля». Валицкий подошел к делу академически: «убежден, что можно это сделать объективно, не навязывая никому своих собственных оценок, стремясь однако опровергнуть многие жуткие недоразумения в трактовке взглядов и деятельности президента России, многие годы усердно пропагандируемых в Польше главным течением политической публицистики и средствами массовой информации». Причиной многих недоразумений, по мнению профессора, является прежде всего «преувеличение исторической преемственности и следующей за ней схожести трех Россий: романовской империи, советской России и России посткоммунистической».
Валицкий начал с характеристики трех традиций русского консерватизма: просвещенческого авторитаризма, общинного консерватизма русских славянофилов и консервативного либерализма, которого представителем был юрист-гегельянец Борис Чичерин. Путин, считает профессор, выбрал „просвещенческий” консерватизм сильной власти. Образцом был для него Петр Столыпин, премьер и министр внутренних дел времен Николая II, восхваляемый также Александром Солженицыным, с которым Путин встречался и чьих советов слушал. «Идейным покровителем» же планировавшейся модернизации страны Путин избрал эмиграционного философа, теоретика права Ивана Ильина, идеолога «сопротивления злу силою», обвиняемого в предрасположенности к фашизму.
«Чтобы понять впечатление, произведенное на Путина идеями эмиграционного философа, – пишет Валицкий, – стоит заглянуть в двухтомное собрание политических статей Ильина, изданное в Париже в 1956 году, озаглавленное «Наши задачи». Найдем в нем, между прочим, рассуждения о том, что случится с Россией в момент неизбежного в будущем развала большевистской диктатуры. По мнению Ильина, это будет очень опасный момент, так как вспыхнут многие скрываемые разногласия и конфликты, что в условиях этнической и религиозной социальной дифференциации населения страны может привести к борьбе всех со всеми и к тотальной катастрофе. Поэтому надо уже обдумывать такие сценарии действий, которые спасут существование российской государственности. По мнению Путина, эти указания не устарели, так как Российская Федерация все еще находится в глубоком кризисе, угрожающим распадом общегосударственных структур, чему содействовали катастрофические последствия ельциновских реформ».
Этим кризисом, политикой США и «программной» книгой Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска» (1997), призывающую к поддержке идеи разделения России на три государства (европейскую Россию, Сибирскую Республику и Республику Дальнего Востока), Валицкий объясняет путинскую программу укрепления вертикальной структуры власти и роли в ней президента Федерации.
Затем, ссылаясь на экспертов из «Foreign Affairs» и текст Джозефа Стиглица (лауреата Нобелевской премии по экономике) «Обложить олигархов налогами», профессор поясняет аргументы Путина в его стремлении покончить с произволом олигархов. По мнению Валицкого, «восстановление мощи русского государства соприкасалось тогда у Путина с выбором однозначно западническим, проамериканским», что стало российской реакцией на террористический акт в США 11 сентября 2001 года. К сожалению, позднейшая политика США и НАТО по отношению к России, а также по отношению к Ираку, Сербии, Косову и, наконец, идея Эндрю Уилсона втянуть Украину в НАТО и «оттолкнуть Россию от Черного моря» привели к тому, что основы путинского западничества рухнули. Валицкий не оправдывает аннексии Крыма, он согласен, что аннексия была нарушением международного права, но считает, тем не менее, что «следует помнить о причинах такого состояния дел». Россия была оттолкнута Западом «с позиции более тонких, традиционно консервативных методов реагирования на позицию конфликта». «Если б я был русским, – пишет Валицкий – я обвинял бы в этом президента России, но, как польский интеллектуал, я чувствую себя обязанным быть на стороне тех, кто критикует ошибки Запада (как, например, Генри Киссинджер и социал-демократические немецкие политики) и особенно на стороне критиков тех польских политиков, которые, к сожалению, много сделали для осложнения нужного приближения новой России к западной цивилизации, к которой мы принадлежим и с которой России по пути».
Валицкий считает, что в последние годы Путин «преобразился» и «начал проповедовать необходимость укрепления элемента духовного, православного в русском национальном сознании». Отсюда проистекает его интерес к «религиозно-философскому ренессансу» перелома XIX и XX веков и рекомендация губернаторам и партийным деятелям изучить упомянутые работы Соловьева, Бердяева и Ильина. Профессор охарактеризовал содержание этих книг, а рекомендацию их изучения счел симпатичной диковинкой, усомнившись при этом в достаточной интеллектуальной подготовке к этим произведениям читателей. «Не стоит также опасаться, – пишет Валицкий – что идейный выбор Путина толкнет Россию в сторону тоталитарной идеократии, так как нет доказательств, чтобы он хотел ограничить принцип личностной свободы в частной жизни граждан, свободы совести и слова контролем власти».
С этой мыслью мало кто в Польше, на Западе и среди русских демократов согласится. Уж слишком много журналистов гибнет в России.
На поставленный в заглавии вопрос: «Может ли Владимир Путин стать идейным лидером мирового консерватизма?» – Валицкий отвечает в статье отрицательно, однако в Postscriptum в апреле 2019 года он соглашается, что такой ответ может стать ложным, так как правый популизм хлопочет о поддержке со стороны путинской России, и эту поддержку находит.
Когда-то в журнале «Пшеглонд» я опубликовал издевательский текст «Утин не Путин». Теперь, наблюдая нашу польскую действительность, думаю, что управляющий Польшей с заднего сидения Ярослав Качиньский должен ценить «национально-религиозное» мировоззрение Путина и, по всей видимости, подражает ему, только не хочет в этом признаться во всеуслышание. Ведь если ведь Качиньский ценит Маттео Сальвини, Виктора Орбана и, по всей вероятности, Марин Ле Пен, а они ценят Качиньского и Путина, почему Качиньский не мог бы ценить Путина?
Сегодняшнее польское правительство в своем пренебрежительном отношении к праву, к Конституции, к Евросоюзу все более напоминает отношение российское. Этого Анджей Валицкий, к сожалению, не видит.
Я, как и большинство польских россиеведов, – ученик Анджея Валицкого. Если бы я не встретил его на своем пути, я до сих пор играл бы на балалайке в ресторане «Борщ и Слезы» на Beauchamp Place в Лондоне (вполне серьезно! – ведь я – создатель единственного в Польше балалаечного оркестра, только-что отпраздновавшего свое 50-летие). Поэтому из уважения к моему учителю, я старался здесь не спорить с ним, а лишь показать его точку зрения. За мои взгляды, по информации директора Фонда Российско-польского центра диалога и согласия, я попал в список невъездных в Россию.
Избранные тексты на русском о наследии Анджея Валицкого:
М.А. Маслин: Анджей Валицкий как историк русской философии.
М.А. Маслин: Анджей Валицкий: «Вся моя жизнь была эмоционально связана с Россией».
М.А. Маслин: «Поток идей»: новая книга Анджея Валицкого.
Д.Ю. Бобылева: Историко-философская концепция А. Валицкого и ее истоки.
А.Е. Моторина: Анджей Валицкий о русской идее и особенностях русской философии.
В.А. Китаев: В кругу идей Анджея Валицкого.
А. Бугаев: Анджей Валицкий и его книга.
[1] Смотрите их реакцию на текст Валицкого «Раздумья о политическом и морально-психологическом положении в Польше»: „Aneks” 1984, nr 35. https://aneks.kulturaliberalna.pl/archiwum-numery/35-1984/
[2] Смотрите споры о морали и политике в журнале „Znak” 1997, nr 506.
[3] “Znak” 1998, nr 517. https://opoka.org.pl/biblioteka/I/IK/polityka_moraln3.html.
[4] На русском посмотрите статью Сухарского «С поцелуя на морозе по червивую мякоть Крыма.
Польско-российские отношения в польской гуманистической рефлексии последних 25 лет», http://cejsh.icm.edu.pl/cejsh/element/bwmeta1.element.ojs-issn-0137-298X-year-2015-issue-2-article-4614/c/4614-3047.pdf.
[5] Когда я писал эти тексты, в интернете можно было найти упомянутые изображения. Теперь их не найти…
______
Проект Русская Idea осуществляется на общественных началах и нуждается в финансовой поддержке своих читателей. Вы можете помочь проекту следующим образом:
Номер банковской карты – 4817760155791159 (Сбербанк)
Реквизиты банковской карты:
— счет 40817810540012455516
— БИК 044525225
Счет для перевода по системе Paypal — russkayaidea@gmail.com
Яндекс-кошелек — 410015350990956
