Рубрики
Статьи

Рецензия на книгу Любови Ульяновой “Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905”

Название книги Л.В. Ульяновой, на первый взгляд, способно отпугнуть иного неискушенного читателя, который может счесть данное издание рассчитанным на очень узкий круг специалистов. Но если неискушенный читатель все же поборет свой страх и стереотипы, то вскоре поймет, что эта книга представит интерес и для более широкой (конечно, исторически образованной) читательской аудитории, будучи к тому же весьма созвучна сегодняшнему дню

Русская Idea публикует рецензию выпускающего редактора нашего проекта, историка Морганы Девлин на книгу главного редактора Любови Ульяновой  (Ульянова Л.В. Политическая полиция и либеральное движение в Российской империи: власть игры, игра властью. 1880-1905. СПб.: Алетейя, 2020), опубликованной в журнале «Историческая экспертиза».

 

***

Название книги Л.В. Ульяновой, на первый взгляд, способно отпугнуть иного неискушенного читателя, который может счесть данное издание рассчитанным на очень узкий круг специалистов.  Но если неискушенный читатель все же поборет свой страх и стереотипы, то вскоре поймет, что эта книга представит интерес и для более широкой (конечно, исторически образованной) читательской аудитории, будучи к тому же весьма созвучна сегодняшнему дню. Еще во введении Ульянова отмечает, что и либералы, и противопоставленные им чины политического сыска, –  участники одного политического процесса, а по сути диалога о развитии России, который не прекращается по сей день.

Что касается сугубо научной составляющей издания, она, безусловно, заслуживает высокой оценки. Источниковая база работы велика, ценны вводимые в научный оборот архивные материалы. При этом сам политический сыск (явление, демонизированное советской историографией) предстает не единым организмом, целью которого являются исключительно карательные репрессии. Департамент полиции также нельзя назвать и однозначно представляющим условный консерватизм в его противоборстве с либерализмом. В книге Ульяновой он предстает особой бюрократической организацией, расколотой на внутренние течения (это и «охранительство», и «неославянофильство»), которая озабочена судьбой России в не меньшей мере, чем иные крупные мыслители.

С этой точки зрения, издание заключает в себе конфликт и подконфликт: первый – это обозначенное еще в заглавии взаимодействие политической полиции и тех, кого принято относить к представителям либерального мышления, а второй – это симпатии и антипатии внутри самой системы политического сыска, выраженные не так однозначно, как было принято полагать. Книга убедительно показывает соотношение действительных настроений, царивших в том, что обычно (и не всегда корректно) в народе называют «охранкой».

«Охранку» зачастую выставляют чем-то вроде дореволюционных российских «спецслужб», так вот в данном издании проведен подробный анализ, доказывающий, почему такие параллели неправомерны. Книга написана с большим вниманием к конкретным деталям, она раскрывает массу нюансов, касающихся работы Департамента полиции, его организации, всей его деятельности. Представлены даже диаграммы, на которых показана, например, частота использования слова «либерал» и его однокоренных производных (С. 146 и далее).

Но за этими техническими деталями встает и извечный философский вопрос, до сих пор остающийся актуальным: по какому же пути должна развиваться страна. И читатель, углубляясь в хитросплетения дореволюционного российского политического сыска и историю тех, на кого его непосредственная деятельность была направлена, так или иначе неизменно задумывается над проблемами развития страны более глубинными. Как задумывались над этим и некоторые полицейские чины, искренне пытаясь понять, проанализировать не только действия, но и чаяния тех «условных либералов».

«Условные либералы» – неслучайно подобранный речевой оборот. Если даже среда Департамента полиции была не слишком однородна по политическим воззрениям, то их антипод – среда либеральная – была еще более разрознена. Это и земское движение, и конституционалы (кадеты), и радикалы, и умеренные, и т.д. В политически-мировоззренческих отличиях этих движений читателю предстоит разбираться вместе с чинами полицейского сыска, и это, действительно, очень увлекательное разбирательство.

Проделав большую и достойную всяческого уважения работу в архивах (С. 44-47), Любовь Ульянова приводит пласт делопроизводственной переписки политического сыска, содержащей мнения, взгляды и позиции наблюдаемых, т.е. либералов, поданные с точки зрения наблюдателей, т.е. полицейских. Вот как пример: «Вся последняя книжка “Вестника Европы” проникнута конституционными вожделениями, которые довольно систематично и очень осторожно выражены в статье Л.З. Слонимского “Современные задачи”. “Первостепенная практическая задача нашего времени установить способы, которыми обеспечивалось бы целесообразное и последовательное обсуждение текущих законодательных потребностей”. Отсюда логически вытекает, что в теперешнем порядке обсуждения законопроектов нет ни целесообразности, ни последовательности… Даже автор статьи “Моя поездка в Шотландию” при описании международной выставки в Глазго… находит возможность сделать вылазку против русского государственного строя, указывая на недостатки русского отдела на выставке, он видит причину этих недостатков в том, что у нас нет конституции» (С. 110-111).

Или более эмоциональное: «Вся речь Хижнякова (одного из местных губернских либералов – М.Д.) дышала желчью, раздражением, при этом ясно было выражено желание поглумиться и высмеять деятельность губернаторов, с которыми, по его словам, он, Хижняков, всегда находился в самых враждебных отношениях, “зуб за зуб”. Увлекшись в речи, Хижняков, как говорят некоторые из гостей, забылся до того, что будто бы произнес уже “эти губернаторы хер…….”. Но тут толкнул его сосед и Хижняков остановился, но далее также горячо продолжал говорить и клеймить всю бюрократию» (С. 113-114). Удивительно, но за прошедшую сотню с лишним лет риторика и лексика и условных консерваторов, и условных либералов мало изменилась, и подобные наблюдения в схожей стилистике сегодня вполне можно встретить на фейсбуке.

Кажется, не изменилось и многообразие общественно-политической мысли, градации которой отчетливо показывает в своей работе Ульянова. Понятия о либерализме и консерватизме кажутся узкими, не дающими полного представления о действительных взглядах, и в качестве обозначения идейно-политической позиции того или иного человека могут быть лишь условными. В книге приведены интересные письма «умеренного либерала» (по классификации Департамента полиции – М.Д.) Г.К. Градовского, в которых он жестко высказывается о только что состоявшемся восшествии на престол Николая II: «Приходится удивляться тому невежеству, с которым за границей говорят о России. Нынешние “восхищения и восхваления” просто поразительны и возмущают здесь всех порядочных людей» (С. 185). А после этого он рассуждает уже совсем в духе неославянофильства: «Приезд нового императора ожидают в Санкт-Петербург в четверг 27 октября. Замечу кстати, что для большинства образованного русского общества слово “царь” звучит неприятно, оно введено в моду французами и повторяется теперь во всей европейской печати. Русские говорят, что цари были в московском государстве, с тех пор как Россия при Петре Великом с перенесением столицы на берега финского залива вернула свое древнее европейское место, она имеет императоров, а не царей. Молодой император Николай II, как видно, спешит соединиться с своей столицей… Если молодой император не восстановит авторитета государственных учреждений, то явится важный вопрос: кто окажется в числе его внушителей, кому удастся завладеть его доверием? Бюрократизм, подавление общественности и печати делают русского государя такой же загадкой, какую представляет Богдыхан для китайцев. Ни император не знает истинных потребностей и желаний своего народа, ни народ не имеет понятий о том, что намерен делать государь, или те внушители, через посредство которых он только и может знать, что творится в жизни» (С. 185).

Присутствует и либерализм более радикальный, как было отмечено Департаментом полиции перед совместной демонстрацией «освобожденцев», социал-демократов и социал-революционеров в декабре 1904 г.: «Сделано все для создания революционного настроения и сознания, что самое главное, полной безнаказанности. Цинизм либералов и нахальство революционеров дошло до максимума, и, кажется, уже дальше идти нельзя» (С. 188). Существовала также классификация либералов на «идейных» и «лжелибералов» (С. 192), а также массу подвидов этого самого «либерализма», который в Департаменте полиции рассматривали едва ли не со своего рода  «энтомологических» позиций. И вновь это возвращает нас к параллелям с днем сегодняшним, когда подобные дискуссии о том, кого можно считать либералом, а кого нет, очень часто ведутся в среде современного  интеллектуального класса.

При прочтении материалов Департамента полиции, представленных в книге и датируемых началом прошлого столетия, не чувствуешь более чем столетнего разрыва, и удивительно, насколько все звучит знакомо в соотнесении с сегодняшним днем. Например, вот это письмо заведующего Особым отделом Л.А. Ратаева в июне 1902 г. новому директору Департамента полиции А.А. Лопухину: «Вот уже третий год буквально повторяется та же самая история: с самого начала учебного года начинается среди учащейся молодежи брожение, причем агитаторами являются принятые осенью обратно студенты, исключенные предыдущей весной за деятельное участие в беспорядках минувшего академического года. Департамент полиции молчаливо созерцает развитие движения, не подавая признаков жизни и строго воспрещая охранным отделениям и жандармским управлениям затрагивать молодежь на почве студенческих беспорядков, дабы Министерство народного просвещения и так называемое “общество” не сказали, что Департамент полиции своими распоряжениями сам вызывает беспорядки. Тем временем своеволие растет и молодежь продолжает выпускать самые зажигательные воззвания, безнаказанно призывающие граждан к борьбе с правительством. Ободренная таким бездействием власти революционно настроенная молодежь переносит беспорядки из стен учебного заведения на улицу. Тогда их секут нагайками и целыми полчищами водворяют в тюрьмы, где они сидя вместе, а не в одиночку (выделено в тексте — Л.У.), продолжают устраивать разные нелепые противоправительственные манифестации и взаимно укрепляют друг друга в революционном направлении. Возбуждается речь о невозможности применения к бунтующим самого строго взыскания, но к весне правительство приходит к убеждению, что то, что зимой казалось столь серьезным и опасным, в сущности чистейшие пустяки, не заслуживающие серьезного внимания. Двери тюрем открываются, высланные возвращаются обратно, заведомые агитаторы опять принимаются в учебные заведения, а затем осенью совершенно как в балагане немедленно начинается повторение того же представления» (С. 314). Как здесь не вспомнить некоторые наши современные истории со школьниками и студентами, в частности  студентами ВШЭ, на оппозиционных митингах.

И таких примеров в книге множество. Вряд ли это было целью Любови Ульяновой, она выполняла работу так, как это должен делать ученый-историк и выполнила ее достойно. Но тем и сильна работа, что дает не только фактологическое исследование, но и повод для размышлений, проведения параллелей и собственного анализа прошлого, настоящего и будущего страны.

 

Источник: https://istorex.ru/New_page_67?fbclid=IwAR1HAoUzvE_PgM-tx-bEe7lR68HVjEGAU7wvAmeEr4GDXPqN9qDfbYlCF4A

Автор: Моргана Девлин

Историк, публицист

Добавить комментарий для Аноним Отменить ответ