PI продолжает публиковать главы подготовленного в течение лета 2020 года нашей исследовательской группой доклада под названием «2020 -год идеологического переформатирования». Полная версия этой работы по независящим от авторов причинам не вышла в свет, краткая, как мы надеемся, вскоре появится в одном из очередных выпусков журнала «Тетради по консерватизму». Но что и говорить, время упущено, и год работы потерян. Между тем, в докладе были проанализированы основные идеологические тренды современного мира, проявившиеся в том числе в реакции различных общественных течений на пандемию коронавируса и серию карантинных мер, больно ударившую по малому бизнесу в разных странах. Наш постоянный автор, политолог и публицист Сергей Бирюков попытался в своей главе проанализировать реакцию на пандемию тех партий и движений, что до 2020 года причисляли себя к так наз. «популистам». Мы видим, что сегодня этот термин практически исчез из лексикона в силу того, что этим силами не получилось создать какого-то единого фронта борьбы с тем, что было принято именовать «глобализмом» и что мы в докладе решились назвать «новым атлантизмом». Кстати, упадок «популизма» был еще одним предсказанием, которое мы высказывали в нашем исследовании и которое, как и другие наши выводы, похоже, начинает сбываться.
Пандемия и активная (временами даже экспрессивная) реакция на нее политиков право-популистского толка – предмет, безусловно, достойный внимания экспертного и научного сообществ. Политики право-популистского толка, занявшие в течение последних двух десятилетий весьма удобные позиции для атаки на политический истеблишмент своих стран и продвигаемую им политическую «повестку дня», действуют сегодня в ситуации серьезного стресса. И дело здесь, как представляется, не только в неизбежной необходимости противостоять очередным «маневрам» действующего политического класса, но и в опасении потерять завоеванный статус в ситуации резкой «смены» дискурса: приверженный до последнего момента ценностям либерализма истеблишмент неожиданно превратился в партию «порядка», вынудив «правых» популистов трансформироваться в защитников гражданских свобод от пригрезившегося сегодня многим «полицейского государства всеобщей безопасности» (как альтернативы «полицейского государства всеобщего благоденствия»).
Изменение правил «политической игры» и конкуренции грозило «правым» популистам маргинализацией, и их лидерам приходится формулировать новые политические темы и поводы для публичной активности, одновременно реагируя на стремление их приверженцев к «прямому действию» в складывающихся условиях. При этом говорить о выдвижении «правыми» популистами комплексной альтернативы «этатистской» платформе либерального истеблишмента сегодня пока рано; скорее, имеет место адаптация к ситуации на основе отдельных тактических шагов – пока не трансформирующихся в последовательную политическую стратегию.
Так или иначе, ситуация, связанная с современной пандемией коронавируса, является вызовом и одновременно масштабным шансом для европейских право-популистов и их единомышленников на других континентах и в других странах.
С одной стороны, ставка либеральных правительств на введение мер, очевидно ограничивающих права и свободы граждан демократических стран, является внешним подтверждением кризиса либерализма как идеологии и политической практики в современных странах «правовой демократии».
С другой – на фоне кризисных трансформаций, порожденных пандемией коронавируса, на второй план отходят традиционные пункты право-популистской «повестки дня»: миграция, бюрократизация жизни европейских обществ, банкротство «мультикультурализма», неэффективность либеральных экономических стратегий.
В то же время, право-популисты получили возможность выступить в роли защитников «естественных» прав и свобод человека и общества, на которые под предлогом борьбы с коронавирусом покусились правящие во многих европейских странах либералы. Вместе с тем, правые популисты уже не могут апеллировать к идее сильного государства, которое в настоящий момент стало приоритетом либералов. Они могут только критиковать находящуюся у власти в их странах либеральную и проевропейскую бюрократию – делая акцент на ее неспособность управлять обществом и экономикой в ситуации кризиса, порожденного коронавирусом.
Правые популисты традиционно отстаивали интересы малого и среднего бизнеса, страдавшего от «невнимания» приверженцев «макроэкономической стабилизации». Но сегодня сам этот бизнес обращается к правительствам европейских стран, в которых преобладают либералы, и в ряде случаев он получает жизненно важную для него адресную помощь (Германия, Швейцария, Австрия).
Либеральная экономика, двигателями которой были постоянное стимулирование потребления через рекламу и неуклонное развитие сферы услуг, действительно оказалась сегодня в кризисе – однако обосновать и реализовать альтернативу этим подходам в виде «производящей экономики» в условиях распада существующего хозяйственного уклада правым популистам проблематично.
Что остается в этой ситуации правым популистам разных стран?
По всей видимости, лучший для них вариант тактики – сосредоточиться на критике правящих в большинстве стран ЕС либералов не по тактическим, но по стратегическим вопросам – делая акцент на отсутствии у леволиберальной европейской бюрократии перспективной и приемлемой стратегии долгосрочного социально-экономического развития, на неспособности европейских чиновников к эффективному прогнозированию и урегулированию возникающих кризисов, на безуспешных усилиях последних обеспечить безопасность и жизнь рядовых граждан, не нарушая при этом их базовых прав и свобод.
В конечном итоге, обосновывая свою позицию, они вынуждены ставить вопрос об онтологии коронавируса – поскольку, не поставив под сомнение мощь и силу развернувшейся на наших глазах пандемии, нельзя сомневаться и в принимаемых со ссылкой на последнюю ограничительных мерах либеральных правительств. Особенно если во главе этих правительств стоят представители право-консервативной платформы, и по целому ряду пунктов «повестки дня» их позиции близки (или, по крайней мере, не чужды) самим право-популистам.
При этом один из главных ресурсов право-популистов – апелляция к эмоциям людей, для которых пандемия коронавируса и ответные ограничительные меры европейских правительств означают масштабный ценностно-мировоззренческий вызов и фундаментальный и необратимый «слом» привычного образа жизни.
Остается неясным, уничтожит ли в действительности пандемия коронавируса враждебный право-популистам «глобалистский либерализм» в Европе?
Эпидемия Covid-19 делает граждан западных стран более восприимчивыми не только к аргументам право-популистских партий, но и к используемому ими стилю публичной пропаганды. Страх перед масштабными человеческими жертвами и вызванными коронавирусом экономическими потрясениями реально могут сделать более популярными тех политиков, кто призывает действовать «быстро и решительно», причем не только в области медицинской проблематики.
Если верить исследованиям в области общественных наук, то, очевидно, существует положительная корреляция между распространением пандемии и ростом право-популистских настроений. Однако в условиях изменчивости и неустойчивости общественных настроений поднимающаяся «правая волна» может вскоре смениться безразличием, в том числе и неприязненным, к пропаганде право-популистов, если те окажутся не в состоянии сформулировать хотя бы общие рекомендации по решению актуальных проблем, имеющих комплексный характер. Подобная ситуация может стать сегодня весьма политической «ловушкой» для право-популистских лидеров и объединений[1].
При этом и противоположное по смыслу стремление оценивать современную ситуацию как начало «конца и заката» правого популизма в странах Запада очевидно является недостаточно обоснованным. Рассчитывать на успех теоретически фундированной («легально-бюрократической») политики в современной ситуации действительно трудно, поскольку людей в ситуации обезличенной и всеохватывающей пандемической угрозы очень сложно побудить людей соблюдать некоторые рациональные правила; рекламируемая же либеральными чиновниками «прозрачность» правительств в данном случае очевидно не спасает положения в ситуации взаимоналожения кризисов «доверия» и «проникновения». И вряд ли правы либеральные эксперты, утверждающие сегодня, что перед лицом совершенно неизбирательной, непредвиденной и грозной пандемии, в возникновении которой никто не может быть доказательно обвинен (в отличие, скажем, от ставшего едва ли не общепризнанным местом роли «жадных банкиров» и недобросовестных кредиторов в мировом финансовом кризисе или террористов в событиях 11 сентября), люди наконец-то обратятся к истине, к науке и к правительству, возглавляемому экспертами.
В то же время популистские лидеры, похоже, действительно утратили часть своей прежней привлекательности: попытки обвинить во всех бедах мигрантов, «прозрачные» границы и стоящие за процессом глобализации «темные силы» в настоящее время, в ситуации с коронавирусом, не получили желательного резонанса. Страх и почтение к государству, по крайней мере на мгновение, сделали граждан менее склонными критиковать свои правительства за принимаемые «ограничительные» меры. Неожиданно возникшее доверие даже к сравнительно слабым правительствам «еврозоны» (будь то бельгийское или итальянское) затруднило активность «антисистемных» оппозиционеров. В различных странах, где право-популистские силы занимают сегодня ведущие или значимые позиции, их лидеры пытаются адаптироваться к общественно-политической ситуации, используя различные модификации популистской стратегии – и, соответственно, формулируют свой вопрос о природе коронавируса и о характере увязываемых с ним властно-ограничительных мер, либо же избегают прямых ответов и ищут новые возможности для критики своих оппонентов в лице политиков-либералов или европейских бюрократов.
Германия: умеренная критика в адрес правительства и предпринимаемых им мер
Германский популизм представлят пример «приспосабливающейся» стратегии право-популистских сил к ситуации кризиса – с умеренной критикой правительства и введенных им ограничительных мер и максимально возможным отсутствием конспирологических обобщений. Напомним, что германская федерация и входящие в нее земли отреагировали на распространение коронавируса в начале 2020 года введением серьезных ограничительных мер в середине марта текущего года. Эти меры были призваны предотвратить перегрузку немецкой системы здравоохранения. Без введения этих мер, как показали расчеты нескольких экспертных институтов, более миллиона граждан Германии могли быть инфицированы. Поэтому германские власти наложили широкие ограничения на публичные контакты и рекомендовали гражданам соблюдать дистанцию при общении друг с другом.
Ответ на вызов политико-административной и пропагандистской кампании, связанной с коронавирусом, стремится сформулировать «Альтернатива для Германии» – партия разочарованного в ХДС среднего класса, представителей малого и среднего бизнеса, недовольных сменой ориентиров у своих прежних политических «фаворитов», то есть христианских демократов, де-факто ставших партией крупного капитала (и связанного с ним евроориентированного чиновничества), нацеленного на интеграцию в глобальное экономическое пространство.
От ограничительных мер, принятых в связи с пандемией коронавируса в Германии и обусловленных этой пандемией экономических трудностей страдают именно представители малого и среднего бизнеса. По этой причине представители «Альтернативы» получают дополнительные возможности для критики либерального и проевропейски ориентированного политического истеблишмента страны.
Ставя под сомнение соответствие принятых правительством ограничительных мер реальному масштабу пандемической угрозы, представители «Альтернативы» оспаривают целесообразность ограничений, наложенных на экономику, сферы публичной и частной жизни, и требуют скорейшей отмены карантинных запретов – при этом не злоупотребляя конспирологией и «теорией заговора» и не заявляя никакой «радикальной альтернативы» реализуемому ныне правительственному курсу (речь идет, скорее, о необходимой «коррекции мер»).
Депутаты от «Альтернативы» настаивают на том, чтобы меры, связанные с реакцией на пандемию коронавируса, ни в коем случае не приобрели постоянного характера. Фракция «Альтернативы» потребовала скорейшего снятия ограничений в общественной жизни и в экономике по примеру соседней Австрии. В итоговом заявлении фракции «Альтернативы» указывается на грубое вмешательство «в сферу основополагающих прав граждан» – которое, хотя и было обосновано экспертами, все же представляется им «непропорциональным».
В то же время большинство депутатов Бундестага поддержали решение об обязательном ношении всеми гражданами специальных масок или повязок в автобусе и поезде, а также в закрытых общественных местах в обязательном порядке. При этом в Германии богослужения были разрешены уже в пасхальные праздники с соблюдением правил расстояния и гигиены. Магазины, поставщики услуг, а также гастрономические и гостиничные предприятия предполагалось открыть с определенными ограничениями. Отказ от подобных «смягчающих» мер грозил массовой безработицей, перебоями в снабжении товарами первой необходимости и исчезновением целых отраслей промышленности.
Примечательно, что во время мартовских сессий Бундестага, собиравшегося в ограниченном составе из-за пандемии, депутаты от «Альтернативы» не слишком дисциплинированно соблюдали требования о дистанцировании, постоянно собираясь в небольшие группы для обмена мнениями. При этом представители оппозиционной партии продолжали придерживаться общей линии на прагматичную и адресную критику мероприятий федерального правительства, связанных с пандемией коронавируса. В ситуации раскола германской элиты и общественного мнения по отношению к введенным ограничениям, а также в связи с управляемостью ситуации со стороны федерального правительства, подобная линия поведения партии выглядела в целом обоснованной.
В частности, комментируя ограничения общественной жизни, введенные федеральным правительством, глава фракции «Альтернативы» в Бундестаге Александр Гауланд заявил: «само собой разумеется, что все эти меры принимаются при условии, что рост числа инфекций будет продолжать замедляться». При этом федеральное правительство, по его мнению, «не должно больше оставлять граждан наедине с неопределенным будущим». Поддерживая постепенное снятие карантина, «Альтернатива для Германии» не отказывается от критики федерального правительства по вопросам общей стратегии политического и социально-экономического развития страны, подчеркивая безответственность партийно-политического истеблишмента и его нежелание вести открытый и честный диалог с гражданами по волнующим их вопросам.
Франция: системная критика политического истеблишмента
В качественно иной ситуации оказались представители право-популистских сил Франции. «Неоперативность» национального правительства, высокие темпы распространения коронавируса в масштабах страны и столь же высокие (по европейским меркам) показатели смертности давали представителям «Национального объединения» (правопреемнику широко известного «Национального фронта») более масштабные основания для публичной критики властей, чем развитие эпидемии в Германии.
Лидер «Национального объединения» Марин Ле Пен изначально сделала ставку на критику правительства и его стратегии противодействия пандемии (отметим, на фоне лояльности других политических сил). Отрицая официальную трактовку природы и возможных последствий пандемии и выступая за отмену «необоснованных ограничений» публичных и частных свобод, она в то же время подвергала и подвергает критике правительственных чиновников за недостаточное внимание к проблемам здравоохранения, а также стремится обнажить их общую неэффективность в решении проблем французского общества. Одновременно от лидера французских правых популистов достается и ЕС за отсутствие необходимой координации и общей стратегии управления в ситуации пандемии, которая бы позволила решать подобные проблемы и своевременно урегулировать вызванный пандемией кризис.
Ле Пен публично обвинила действующие власти Франции в выстраивании изощренной системы «государственной лжи». В течение весны 2020 года Марин Ле Пен продолжала свои обвинения и нападки, практически каждый день выдвигая новые разоблачения в отношении государственных «верхов» – не формулируя при этом никаких альтернативных подходов к выходу из сложившейся ситуации. Опираясь на классическую публичную технику французских «крайне правых», Ле Пен на протяжении многих лет использует жесткую риторику в отношении как политики, так и публичных деклараций любого действующего правительства. В разгар вызванного пандемией кризиса она пошла еще дальше, не только подвергнув критике избранные правительством меры, но и усомнившись в целях их политики. Будучи приглашенной на утренний эфир Franceinfo 30 марта текущего года, президент «Национального объединения» заявила, что существует некая латентная «стратегия правительства», имеющая своей целью «скрыть масштабы слабости государства, ограниченность наших запасов, дефекты нашей страны, и не говорить (гражданам – прим. авт.) правду».
По версии Ле Пен, обнаруженный ею «заговор» располагается в самом «сердце» французского государства. «Я не хочу полемизировать, но…», – повторяла она уже 23 марта на Europe 1, подводя итоги полемики, начатой ее однопартийцами в предыдущие дни. Спустя неделю в упомянутом интервью Franceinfo она завила, что правительство солгало «абсолютно обо всем, без каких-либо исключений» – «о границах, якобы ненужных масках, о якобы лишенных смысла испытаниях противовирусной вакцины». Все это, по мнению Ле Пен, создавало «ситуацию недоверия населения к своим лидерам». «Правительство является крупнейшим распространителем фальшивых новостей с самого начала этого кризиса», – заявила Марин Ле Пен в интервью ультраконсервативному еженедельнику Valeurs Actuelles, данном 27 марта текущего года[2].
Еще одним «программным пунктом» французских право-популистов стало требование отчета правительства о мерах и результатах борьбы с коронавирусом. В своем мартовском интервью «Радио Юга», Марин Ле Пен, в частности, выразила возмущение неспособностью исполнительной власти обеспечить медицинскими масками всех нуждающихся; правительство действительно признало отсутствие запасов масок для медицинских работников. Министр здравоохранения Оливье Веран заявил в самом начале пандемии, что Франция заказала 250 миллионов масок, которые будут «постепенно» распространяться на медицинский корпус.
Как указывает Ле Пен, «отсутствие решительных мер со стороны правительства с самого начала пандемии способствовало ее распространению». По ее мнению, следовало «немедленно прекратить полеты из пострадавших регионов», принять меры по сдерживанию пандемии или создать» межведомственную кризисную структуру «по инициативе премьер-министра, чтобы обеспечить полноценное взаимодействие между министерствами. Согласно убеждению лидера «Национального объединения», «выбор, который был сделан, сильно подорвал доверие правительства».
Предметом насмешек лидера французских право-популистов стало создание второго научного комитета вокруг Эммануэля Макрона. И если первый такой комитет был создан для управления кризисом, то цель второго состояла в том, чтобы консультировать правительство по вопросам лечения и тестирования. Марин Ле Пен объяснила инициативы главы государства попыткой избежать персональной ответственности за происходящее: «Поскольку одного зонтика не хватало, открываем второй. Если этого недостаточно, мы откроем третий. Ключевая идея политиков, которые управляют нами, – это попытка уклониться от своих политических обязанностей. Для этого надо найти структуры, которые снимут с руководителей страны их ответственность», – заявила она. По мнению Ле Пен, принимая такие решения, французское правительство сильно подрывает свою репутацию в глазах граждан.
Подобная критика является особенно болезненной для президента Макрона, терпящего неудачу со своими многочисленными модернизационными и реформаторскими инициативам. Макрон, очевидно, не угадал с выбором в пользу стратегии построения либерального государства, свободного от «излишних» социальных обязательств. Марин Ле Пен считает, что исполнительная власть «упустила время» для принятия необходимых решений по борьбе с набирающим силу коронавирусом. Намекнула она и о своеобразном «негласном сговоре» политического класса по этому вопросу; так, даже кандидат в мэры Парижа (вышла во второй тур по итогам голосования в марте 2020, второй тур перенесен из-за пандемии) от оппозиционных «Республиканцев» Рашида Дати последовательно щадит исполнительную власть и избегает «контрастных» высказываний, полагая, что нынешний министр здравоохранения Оливье Веран «делает хорошую работу». В ситуации, когда почти все партийные лидеры демонстрируют свое одобрение действий исполнительной власти в связи с вызванным коронавирусом кризисом, Марин Ле Пен предпочитает упрекать правительство в неспособности предвидеть и управлять ситуацией. По ее мнению, «правительство стремилось преуменьшить масштабы кризис в области здравоохранения» – поскольку, по всей видимости, прежде всего стремилось «сохранить экономическое здоровье страны»[3] .
При этом «излюбленным» объектом критики для Марин Ле Пен был и остается Европейский союз, который она называет «первой жертвой коронавируса». Так, в своем интервью сербскому изданию «Novosti» Ле Пен назвала Евросоюз «технократической и бюрократической организацией», а также первой жертвой коронавируса, и заявила, что завтрашний мир будет наблюдать возвращение границ. По словам политика, кризисы часто являются индикатором, раскрывающим душевное состояние людей, а также институтов. «Кризис, через который мы сейчас проходим, не является исключением из этого правила. Европейский союз является технократической организацией, полностью отделенной от наций и от их основных проблем», — сказала Ле Пен, подкрепив свои прежние критические заявления[4].
Подобная стратегия лидера французских внесистемных «правых» представляется сегодня вполне обоснованной с точки зрения общей логики их публичного позиционирования и позволяет им по крайней мере сохранять свои позиции в ситуации масштабных вызовов для всех основных политических сил страны.
Венгрия – игра на опережение
В Венгрии, где право-популисты находятся у власти с 2010 года и превратились в «ядро» политической системы, стратегия правительства Виктора Орбана предполагала своеобразную «игру на опережение» по схеме: национальное государство против транснациональных (бюрократических) сетей, с использованием традиционного для правящей партии ФИДЕС набора пропагандистских тем и приемов.
В частности, увязывание пандемии с феноменом миграции стало одной из базовых сюжетов «повестки дня» правящих в Венгрии право-популистов. Власти обыграли ситуацию с заражением граждан Ирана. Премьер-министр Венгрии и глава правящей националистической партии ФИДЕС – Венгерский гражданский союз Виктор Орбан 13 марта, выступил с утверждением, что именно иностранцы и мигранты виноваты в распространении коронавируса COVID-19 в этой стране. «Наш опыт показывает, что заболевание занесено главным образом иностранцами и что оно распространяется среди иностранных граждан», − публично заявил тогда Орбан.
По данным на 14 марта, в Венгрии зафиксировано всего 19 инфицированных коронавирусом, девять из которых являлись гражданами Ирана (преимущественно обучающимися в венгерских вузах по стипендиям), один был подданным Великобритании, а остальные девять – венгерскими подданными.
Развивая эту тему в интервью одной из радиостанций, Виктор Орбан, сделав отсылку к этим университетским учащимся, объяснил, почему Венгрия на время приостановила работу своих вузов, но не школ – ссылаясь при этом на различный масштаб угроз здоровью учащихся в двух этих типах учебных заведений. Поддержав своего премьера, министерство внутренних дел Венгрии 13 марта заявило, что из страны будут высланы два иранских студента, после того как они нарушили карантин в одном из медучреждений, покинув его без масок. В конечном итоге, венгерские власти пришли к солидарному решению выслать учащихся, как только позволит состояние их здоровья, после чего им запретят въезд в страну на три года.
Подобный подход к проблемам миграции в контексте пандемии не содержал в себе ничего нового. Орбан известен своей антимиграционной риторикой. Год назад, в феврале 2019 года, в Еврокомиссии даже обвинили политика в том, что правительство Венгрии под руководством премьера распространяет фейковые новости о миграционной политике ЕС, основанные на «безумной теории заговора». Однако антимиграционной риторикой и соответствующими мерами против иностранцев инициативы Виктора Орбана не ограничивались. Инициированный главой правительства закон о чрезвычайном положении в Венгрии вводит тюремное заключение сроком до пяти лет для тех, кто распространяет «фальшивые новости» о вирусе или мерах против него, вызывая у его либеральных оппонентов новые опасения за свободу прессы. Следует также напомнить, что обсуждаемый законопроект о чрезвычайном положении также позволяет Орбану предотвращать публичные демонстрации и смягчать критику со стороны политических оппонентов и средств массовой информации. Получается, что именно действующий премьер будет решать, когда закончится нынешнее чрезвычайное положение[5].
В рамках общей логики укрепления «суверенного контура» пандемия коронавируса была использована премьер-министром Виктором Орбаном и его правительством как повод для получения дополнительных властных полномочий. В частности, премьеру Орбану было предоставлено право управлять страной в ситуации «пандемической угрозы» на неопределенный срок, и эти новые широкие полномочия вызывают озабоченность в Европе. Венгерский парламент одобрил законопроект, который позволяет Орбану управлять страной в «чрезвычайной ситуации» с помощью декретов, что освобождает его от необходимости консультироваться с законодателями для принятия властно-управленческих решений. Закон, вступивший в силу в конце марта прошлого года, был обоснован необходимостью «чрезвычайного реагирования» на продолжающуюся сверх изначально предполагаемого срока пандемию. Законопроект, в частности, предусматривает уголовную ответственность за любые попытки остановить венгерское правительство в борьбе с пандемией, включая распространение ложной информации об эпидемии (за что предусматривается тюремное заключение на срок до пяти лет). «Главная забота венгерского правительства во время пандемии коронавируса – это защита человеческих жизней», – заявил официальный представитель венгерского правительства, делая заявление для прессы.
Венгерские законодательные новеллы предсказуемо вызвали критику в других странах Европы. Признавая право Будапешта реагировать на вызов пандемии «адекватно», европейские политики и чиновники полагают, что правовые инициативы не должны, тем не менее, ставить под сомнение верховенство права, лишать силы демократические институты или подвергать риску базовые права граждан. «Мы должны преодолеть это вместе, а не править посредством декретов”, – заявил по этому поводу в конце марта 2020 года министр по европейским делам Германии Михаэль Рот. В связи с этим критики Орбана не преминули напомнить о том, что в последние годы правительство Венгрии последовательно усиливает надзор за судебной системой, средствами массовой информации и зарубежными университетами на своей территории. Орбан «использует пандемию как предлог для укрепления своей власти», – заявила в ответ на конституционные изменения в Будапеште Лидия Галл, исследователь Восточной Европы и Балкан из Human Rights Watch. Представитель венгерского правительства ответил на подобные критические заявления достаточно лаконично: «Все это ложные заявления о захвате власти в Венгрии, и не что иное. Такие инсинуации являются не только неверными, но и клеветническими и препятствуют усилиям правительства по противодействию распространению коронавируса».
Орбану и его партии не впервые приходится сталкиваться с негативной реакцией институтов Евросоюза на свои инициативы. В частности, его партия была отстранена от участия в межпартийном объединении консерваторов в Европейском парламенте, единственной избранной палате ЕС, около года назад из-за опасений по поводу его действий в отношении формально независимой судебной системы и средств массовой информации. Технически новый закон Венгрии может быть отозван парламентом, и Конституционный Суд также имеет право оценивать правительственные законопроекты. Однако политическая партия Орбана контролирует две трети мест в парламенте, а в суде есть много членов, лояльных правительству. По мнению европейских чиновников, «продолжительность чрезвычайного положения, в течение которого исполнительная власть обладает особыми полномочиями, является серьезной проблемой», и что «Орбан может сохранить чрезвычайное положение в стране гораздо дольше, чем это необходимо для борьбы со вспышкой Covid-19». Таким образом, можно констатировать, что премьер-министр Орбан достаточно эффективно использует «опережающую» стратегию в отношении пандемии короновируса, продолжая укреплять политический порядок, который он и его партия начали формировать в Венгрии начиная с 2010 года.
США: Дональд Трамп и «моральная поддержка» публичного протеста против ограничений
В сложной и неоднозначной позиции по отношению к эпидемии находился в течение 2020 года президент Дональд Трамп – также пришедший в свое время к власти на право-популистской волне и использующий право-популистскую риторику. В рамках идущей в США президентской избирательной кампании его оппоненты из Демократической партии критиковали Трампа, с одной стороны, за запоздалую реакцию на пандемию коронавируса, а с другой – за намерение поскорее выйти из режима ограничений публичной активности, связанного с пандемией, в чем они усматривали пренебрежение к жизни и здоровью граждан ради экономических выгод. В этой ситуации отношение Трампа к выступлениям противников административных ограничений было двойственным: исходя из собственных политических симпатий и убеждений, он не мог не выразить публичной поддержки гражданским активистам с подобной политической ориентацией; с другой стороны, понимая возможные риски, связанные с поспешной отменой ограничений в публичной жизни, он не мог идти навстречу массовым требованиям.
В то же время Трампу было сложно ставить под сомнение саму онтологию коронавируса, учитывая печальное мировое «лидерство» США по числу инфицированных и умерших вследствие заражения. Продвигаемая Трампом идея проведения общенациональной кампании по вакцинации против коронавируса также выглядела небесспорно,
В США пандемия коронавируса приобрела особенно угрожающие масштабы, во многих штатах прошли массовые протесты с требованием снять карантинные ограничения. В частности, протесты против карантинных мер прошли в Колорадо, Мичигане, Огайо, Кентукки, Миннесоте, Северной Каролине, Юте, штате Нью-Йорк и штате Вашингтон. Их организовывали ультраправые силы, в принципе, пподдерживаюшие президента США Дональда Трампа. Во время протестов, как видно из обнародованных фото и видео, многократно нарушались меры социального дистанцирования. По сообщениям BBC, масштаб протестов различен: от нескольких десятков человек в Вирджинии и Орегоне до многотысячных митингов в Мичигане и штате Вашингтон, где прошла одна из самых многочисленных демонстраций, собравшая 2,5 тысячи участников. В столице штата Аризона, городе Финикс, сотни людей заблокировали своими автомобилями подходы к зданию местного Капитолия. В Айдахо, Мэриленде, Техасе у зданий администрации также протестовали сотни людей.
В свою очередь, по утверждению The Guardian, хотя многие из участников протестов — обычные граждане, требовавшие ослабления ограничительных мер, значительная часть протестующих являлась представителями близких к Республиканской партии общественных объединений (таких как Мичиганская консервативная коалиция, поддерживавшая Трампа), а также многочисленных праворадикальных движений: религиозных, националистических и консервативных. Последние использовали уличные акции как платформу для продвижения своих политических идей, привлекая людей к участию через социальные сети.
CNN указывала, что протестующих поддерживала крупная консервативная группа Freedom Works. По словам Адама Брэндона, президента Freedom Works, «переломным моментом» для протестующих стала серия сообщений о том, что власти могут использовать данные мобильных телефонов для отслеживания распространения пандемии коронавируса. В подобной ситуации позиция действующего президента Дональда Трампа была двойственна – он был готов оказать моральную, но не политическую поддержку протестующих. На следующий день после рассказа о мера по ослаблению карантина Трамп поместил в своем Твиттере лозунги некоторых протестующих из возглавляемых демократами штатов. При этом Трамп заявил репортерам, что «некоторые губернаторы зашли слишком далеко», а о протестующих сказал: «Эти люди любят нашу страну, они хотят вернуться к работе»[6].
Выступая 17 апреля вечером в Белом доме, президент выразил сочувствие протестующим из-за того, что им пришлось терпеть в своих штатах то, что он назвал «слишком жесткими» распоряжениями относительно социального дистанцирования, и отверг опасения, что они могут распространять вирус, проводя демонстрации, передает New York Times. «Они кажутся мне очень ответственными людьми», — добавил он.
Используемая действующим президентом США «гибридная» публичная стратегия позволяла определенное время выдерживать публичные атаки со стороны оппонентов из Демократической партии и поддерживать свой имидж «близкого к народу» политика.
Бразилия: корона-диссидентство на вершине власти
Бразилия – печальный «лидер» южноамериканского континента по числу инфицированных Covid-19 (третье место в мире по числу зараженных). Действующий бразильский президент Жаир Бользонару использовал ситуацию с коронавирусом и негативную реакцию общества на публичные ограничения как повод для продолжения своей право-популистской кампании. 19 апреля Бользонару выступил на акции против карантина, на которой присутствовали 600 человек.
Участники митинга протестовали против карантинных мер, введенных в некоторых регионах страны и влияющих на благосостояние населения. Отношение к этим мерам разделило не только бразильское общество, но и разные уровни власти. В то время как национальное правительство выступает против строгих ограничений, власти штатов и отдельных районов, испытавших наиболее сильный удар эпидемии, закрыли школы и ввели ограничения для бизнеса, не задействованного в жизнеобеспечении населения, а также для торговли; на улицы были выведены пожарные и полиция, которые убеждали людей не выходить из домов. В Сан-Паулу, финансовой столице страны, больше всего пострадавшей от вируса, карантин был первоначально продлен до 10 мая, а в Рио-де-Жанейро — до 30 апреля (с пролонгацией).
По сообщения CNN, бразильский президент Жаир Бользонару лично приветствовал протестующих, которые собрались две недели назад возле штаб-квартиры Министерства обороны и держали плакаты, на которых встречались радикальные лозунги, например «Военное вмешательство во главе с Бользонару» — фото с такими транспарантами были размещены на официальной странице президента в Facebook. Помимо этого, участники акции требовали приостановления деятельности парламента (парламент и главы регионов в Бразилии ввели запрет на выход из дома из-за эпидемии коронавируса).
Примечательно, что Бользонару был на митинге без маски, приветствовал толпу и иногда кашлял, сообщает CNN. «Я здесь, потому что я верю в вас. Вы здесь, потому что вы верите в Бразилию», — обратился к протестующим президент, стоя на припаркованном грузовике. Участием в этой акции он способствовал закреплению за собой имиджа политика, способного напрямую обратиться к народу и выражать его интересы, минуя всякие ограничения.
При этом президенту Бразилии, который публично называет коронавирус «небольшим гриппом» и призывает покончить с противоэпидемическими мерами, агитировать против карантина запретил суд. Последнее не помешало Бользонару отправить в отставку популярного в стране министра здравоохранения Луиса Энрике Мандетта, который был одним из главных сторонников «социального дистанцирования» в Бразилии.
В то же время опасения по поводу дальнейшей дестабилизации ситуации и возможного «бунта элит» (как на федеральном, так и на региональном уровнях) побудили Бользонару снизить накал своих выступлений и призывать протестующих «держаться в рамках». До некоторого момента в бразильских СМИ появлялись сообщения, что Бользонару призвал к вмешательству военных, однако сам он заявил, что его поддержка протестующих была неправильно понята. «Я уважаю Верховный суд и конгресс, но я также имею право на мнение, а люди не обязательно интерпретируют все, что я говорю, как акт агрессии», — заявил президент. Он также добавил: «Обычно когда люди выступают против кого-то, то делают это с целью прийти к власти. Я уже у власти, я уже президент». Сам факт имеющегося у него властного статуса побудил радикального право-популиста, отрицавшего саму «онтологию коронавируса», смягчить свои заявления.
Можно предположить, что в дальнейшем характер публичного позиционирования президента Бразилии будет определяться развитием ситуации с пандемией и реакцией бразильского общества на меры, предпринимаемые в связи с последней на уровне федерации и штатов.
Чем же вызвана в целом острая (хотя и различающаяся от страны к стране) реакция на эпидемию и карантинные меры лидеров популистских движений, находящихся сегодня у власти и в оппозиции? Мы видим, что за явным исключением Виктора Орбана, правые популисты на обоих континентах в целом негативно относятся к серии карантинных мере и ибо отрицают их значимость в целом, либо выступают за их скорейшую отмену ради восстановления полноценной трудовой жизни в их странах. В ряде случае популисты выбирают стратегию подозрения властей, международных организаций и экспертов, выступающих от имени науки, отрицают объективность их оценок ситуации и политическую не ангажированность их рекомендаций. Однако цифры смертности раз за разом заставляют так наз. корона-диссидентов корректировать свои высказывания, принимать факт пандемии за неумолимую реальность, что само по себе ослабляет позиции популистов – как тех, что находятся у власти, так и тех, кто находятся в оппозиции.
Беспрецедентные ограничения в публичной и частной жизни, введенные правительствами целого ряда стран право-популисты нередко оценивали как попытку создания системы тотального и анонимного господства (о возможности установления которой писал в свое время французский философ М. Фуко), разрушающей привычные для них формы коммуникации со своими сторонниками через социальные сети и соответствующие им формы мобилизации последних через публично-политические кампании различного вида. Помимо этого, право-популистские политики могли увидеть в этих нововведениях покушение на прямую демократию (на которую они традиционно делали ставку в качестве ключевого инструмента политики). И более того – реализацию специального, нацеленного на то, чтобы закрепить власть либерального истеблишмента как бы поверх электоральных механизмов.
Наконец, правые популисты разных стран могли усмотреть во вводимых в ответ на пандемию коронавируса ограничениях стремление создать своеобразный наднациональный механизм воспроизводства власти либерального истеблишмента (своего рода «либеральный паноптикум») – блокирующий и обесценивающий возможные электоральные успехи право-популистов в масштабах отдельных стран. Однако стремление развить протестную антикарантинную активность, в том числе с опорой на поддержанных популистами руководителей, натолкнулось на неумолимые цифры заражения и смертности. Действительно в ходе обсуждения карантинных мер создавалось такое впечатление, что пандемия была как будто придумана для того, чтобы победить популистов, особенное подозрение вызывала очень быстро проявившаяся готовность мейнстримных либералов отказаться от прав и свобод во имя победы над вирусом. Однако как только популисты и некоторые левые критики мейнстрима пытались, воспользовавшись разного рода «теориями заговора», обвинить глобалистские элиты в сознательном раздувании мнимой опасности, сама эта опасность тут же давала о себе знать цифрами заражения и смертности, опровергая выводы самых отчаянных скептиков.
В итоге, наиболее дальновидные популисты были вынуждены переходить с темы «мнимой опасности» на сюжет об искусственном происхождении вируса, но здесь первым в списке подозреваемых оказывался Китай, и самой правдоподобной из «теорий заговора», связанных с эпидемией, оказывалась идея сознательного замалчивания руководством КНР масштабов и характера угрозы. То есть именно та теория, которой охотно воспользовался бывший президент США в своем стремлении утвердить себя в качестве главного борца с тоталитарным Китаем. В определенном смысле эта роль была вполне органичной для него именно как для вождя американских популистов, наиболее сильным крылом которых являются экономические националисты, сторонники протекционистских мер против китайской торговой экспансии. Проблема в том, что, фактически инициировав Новую Холодную войну с Китаем, в частности, по итогам эпидемии, Трамп невольно передал инициативу своим идеологическим противникам, гораздо более опытным в плане проведения Холодных войн.
Иными словами, китайская тема стала естественным продолжением темы пандемии, и, как мы показали в предшествующих главах, именно эта тема стала невольным могильщиком популизма как протестной идеологии на Западе.
[1] Martin J. Le coronavirus va-t-il tuer le libéralisme en Europe? // «Le Point», 11.04. 2020; https://www.lepoint.fr/debats/le-coronavirus-va-t-il-tuer-le-liberalisme-en-europe-11-04-2020-2370997_2.php.
[2] Soullier L. Coronavirus: Marine Le Pen et la rhétorique du «mensonge d’Etat» // Le Monde, 30.03.2020; https://www.lemonde.fr/politique/article/2020/03/30/coronavirus-marine-le-pen-et-la-rethorique-du-mensonge-d-etat_6034940_823448.html.
[3] Boichot L. Coronavirus : pour Marine Le Pen, l’exécutif «a manqué d’anticipation», 09.03.2020; https://www.lefigaro.fr/politique/coronavirus-pour-marine-le-pen-l-executif-a-manque-d-anticipation-20200309.
[4] Berretta Е. Coronavirus : Marine Le Pen ment (encore) sur l’Europe, 26.02.2020; https://www.lepoint.fr/politique/emmanuel-berretta/coronavirus-marine-le-pen-ment-encore-sur-l-europe-26-02-2020-2364656_1897.php.
[5] Amaro S. Hungary’s nationalist leader Viktor Orban is ruling by decree indefinitely amid coronavirus,
[6] Нет карантину и самоизоляции: в каких странах протестуют против ограничительных мер, 21.04.2020; https://news.tut.by/world/681659.html.
_______________________
Наш проект можно поддержать.
