Голлистское движение уникально, ибо оно – по сути, единственный пример построения в западной демократической стране эффективной массовой структуры в поддержку национального лидера, способной соперничать с уже давно существующими партиями. И при этом не являющейся «разовым» проектом, каким был, например, «Железный фронт» (Eiserne Front), коалиция в поддержку республики, возникшая в Германии в 1931 году. По сути, «Железный фронт» должен был в условиях ударившего в полную силу по стране экономического кризиса поддерживать президента Пауля фон Гинденбурга, в следующем году состязавшегося на выборах с кандидатами от Коммунистической партии Германии и «Гарцбургского фронта» националистов и национал-социалистов. Просуществовал этот «фронт» недолго, как и многие подобные создаваемые под выборы коалиции, голлисты же существуют до сих пор, спустя более полувека после своего появления.
Первая голлистская организация возникла еще в 1947 г., когда Шарль Де Голль не занимал каких-либо государственных или партийных постов и находился в оппозиции, продолжая при этом позиционировать себя по аналогии с военным временем как лидера Франции. Что характерно, в лице «Объединения французского народа» (Rassemblement du peuple fran?ais, RPF), как отмечают исследователи, генерал изначально пытался «создать не политическую партию, а некое объединение, имеющее надклассовый характер и заключающее в себе все компоненты французской нации». Аналогично, когда после перерыва в 1953-1957 гг. возникла новая организация сторонников Де Голля – «Союз за новую республику» (Union pour la Nouvelle R?publique, UNR), «голлистские лидеры пытались ее представить как большую партию центра, объединяющую всю нацию».
Дело в том, что вождь «Свободной Франции» считал в принципе вредной для страны политическую систему, воссозданную в 1946 г. Четвертой Республикой. «Для Де Голля установление классического парламентского строя означало возврат к неприемлемому для него «исключительному режиму партий». Именно эта система, по мнению генерала, в свое время привела к ослаблению Франции и ее поражению во Второй мировой войне.
Не случайно первая голлистская организация имела непривычную для политических партий особенность: «Чтобы подчеркнуть «внепартийность» и «надклассовость» РПФ, де Голль ввел двойное членство: каждый, кто вступал в Объединение, мог одновременно оставаться членом любой другой политической группировки». Правда, как отмечают исследователи, «к концу 40-х гг. от практики двойного членства пришлось фактически отказаться». К тому времени стало ясно, что RPF стало одной из политических партий.
При этом, классической партией и RPF, и UNR, и последующие голлистские движения назвать было сложно. Например, как бы удивительно это не звучало, но при оформления первого политического голлистского объединения оно вообще «не имело программы, ему заменяли ее «ударные идеи». Эти «ударные идеи» целиком состояли в поддержке Де Голля, и соответствовали текущему моменту – сначала, до прихода генерала к власти, это было требование отмены Конституции Четвертой Республики, когда Де Голль стал главой правительства – поддержка предложенной им Конституции Пятой Республики, в которой резко усиливалась роль президента, и т.д. Именно ради борьбы за Конституцию в 1958 г. произошло объединение разрозненных на тот момент (ввиду ранее временного ухода Де Голля с политической арены) союзных генералу политических организаций, с целью чего был создан Комитет по координации голлистских движений.
«Все <…> голлистские организации, – отмечает исследователь голлизма Марина Арзаканян, – преследовали одну цель – сделать все возможное, чтобы французы одобрили новую Конституцию. Эта общая задача способствовала их консолидации». После принятия на референдуме 28 сентября 1958 г. новой Конституции эти движения объединились 1 октября 1958 г. в единый «Союз за новую республику» (UNR) для участия в ноябрьских парламентских выборах того же года, на которых эта партия заняла первое место.
При этом, постоянной основой идеологии голлизма была идея «великой», «сильной» Франции, возвращения ей места (казалось, потерянного после Второй мировой войны – экономика страны была разрушена, страна с трудом попала в число держав-победителей, на ее территории находились иностранные военные базы) среди мировых сверхдержав. В годы президентства Де Голля был взят курс на приоритетное развитие ядерной и ракетной отраслей военной промышленности (в 1969 г. их финансирование составило 60% военных расходов, которые в целом равнялись 5,5% ВНП), имевших решающий статус для заявки на роль великой державы.
Наиболее характерные аспекты деятельности голлистских объединений следующие.
Первое – голлистские объединения выступали в качестве «приводного ремня» Де Голля, как активнейший инструмент пропаганды его начинаний в обществе, доносивший их до максимального числа избирателей в самых разных уголках страны.
Вот, например, как сторонники де Голля убеждали французов проголосовать в 1958 г. на референдуме за принятие Конституции Пятой Республики: «Голлисты постарались, чтобы буквально вся Франция покрылась огромными афишами: «Да референдуму – да Франции». Их было много, как никогда в подобных случаях. Афиши были расклеены на всех щитах и всех бензоколонках, расположенных вдоль центральных автострад страны. Они пестрели на площадях городов и деревень. Почти над каждым большим зданием любого населенного пункта развевался ало-бело-синий французский флаг, на котором были воспроизведены слова «Да – референдуму» или просто нарисован лотарингский крест [символ партии Де Голля]. Как в Париже, так и в провинции постоянно печатались и распространялись листовки, афиши, небольшие газеты».
«<…> Президентские выборы 1965 г., на которых де Голль вынужден был пройти через «унижение» [его как национального лидера] второго тура, чтобы быть переизбранным на следующий срок, показали со всей очевидностью эрозию его «харизмы». Вместе с тем в ходе выборов была продемонстрирована эффективность партийной машины ЮНР, перед вторым туром буквально наводнившей страну плакатами, листовками, проведшей тысячи митингов под девизом «Голосуйте за де Голля» и т.д.». При этом надо отметить, что на тех выборах голлистам объединенная коалиция левых Социалистической, Радикальной и Коммунистической партий, выдвинувших единого кандидата Франсуа Миттерана. Эта коалиция могла рассчитывать на огромный человеческий ресурс своих агитаторов. Но благодаря аналогичной системе агитации в 1965 г. голлистам все же победить даже на фоне общего разочарования в Де Голле со стороны французов.
Второе – массовость. «В 1947 г. РПФ, по данным ее руководителей, насчитывала около 1,5 млн. французов. Даже если принять во внимание сложившуюся во французском буржуазном лагере традицию, в соответствии с которой численность политических группировок существенно завышается, и согласиться с французским ученым Ж. Шарло, назвавшим цифру 400 тыс. человек, то и [даже в этом случае] в 1947 г. РПФ далеко превосходила по своей численности все остальные партии Франции, за исключением ФКП [Французской коммунистической партии]». И действительно – народная партия, которая претендует говорить и править от лица народа, не может не быть массовой; не может не быть массовой и реально действующая разветвленная по всей стране организация, члены которой должный дойти с агитацией до каждого гражданина.
Позже, когда спустя 30 лет голлистское «Объединение в поддержку республики» (Rassemblement pour la R?publique, RPR, в российских изданиях иногда ОПР) оказалось в оппозиции, оно оставалось одной из самых массовых партий страны. «Согласно данным, приведенным [главой голлистской партии] Шираком в январе 1979 г., ОПР насчитывала в этот момент 760 тыс. человек».
Третье – создание собственных объединений по профессиональному признаку. «Одна из особенностей организационной структуры РПФ заключалась в том, что помимо регионального деления существовало также деление по профессиональному и социальному признаку», – пишет Марина Арзаканян. На этом моменте концентрирует внимание и другой известный исследователь голлизма, Владимир Чернега: «Лидеры РПФ прилагали немалые усилия для того, чтобы расширить ее социальную базу. С этой целью сеть территориальных ячеек была вскоре «продублирована» сетью организаций, формируемых по социально-профессиональному признаку. Уже в 1947 г. [в первый же год существования RPF] появились голлистские ассоциации, объединяющие студентов, чиновников, ветеранов войны, женщин и т.д.».
«Замысел был скорее всего направлен на то, чтобы возникли и существовали своеобразные деголлевские профсоюзы», – считает Марина Арзаканян. С одной стороны, это действительно выглядит как создание «своих» профсоюзов для закрепления влияния в профессиональной среде. Надо отметить, что по аналогичному пути пошла и другая массовая, стремившаяся стать единственной «народной» и правящей, партия – Коммунистическая. Ее первичные отделения создавались не по территориальному, а по производственному принципу. Сплоченные общей работой, общим времяпровождением, общими интересами группы людей представляют собой уже единое целое, в отличие от аморфной массы, у которой общее – лишь район проживания.
С другой стороны, в действиях деголлевского RPF можно усмотреть и аналогии с идеями корпоративизма, возникшего в 1890-х гг. в Католической Церкви, позже ставшими одной из основ идеологии клерикально-монархических организаций. Де Голль, выросший в религиозной католической семье и получивший воспитание в парижском колледже иезуитов, в 1910-1920-е гг. «по своим политическим убеждениям явно тяготел к правому лагерю. Одно время он симпатизировал Шарлю Моррасу, основавшему в самом конце XIX в. крайне правую лигу «Аксьон франсез».
Католический корпоративизм (который не стоит путать с фашистским, появившимся при Муссолини в Италии) предполагал создание общественных организаций, которые бы объединяли людей, занятых в определенной сфере экономики, как нанимателей, так и их наемных рабочих, с целью разрешения конфликтов между ними, работы в духе братства и солидарности. Близкие к этому концепции «ассоциаций труда и капитала» проповедовал и Де Голль. Уже в 1945 г. в одной из выступлений он «представил слушателям [такого рода «ассоциации»] как главное условие вступления на «третий» путь развития – между социализмом и капитализмом».
В 1948 г. он подробно описывал идею «ассоциации»: «Она выражается по преимуществу в том, что в рамках одной группы предприятий те, кто принадлежит к ней, – руководители, инженерно-технический персонал, рабочие – все вместе в качестве равноправных партнеров определяют условия своего труда». Таким образом, предполагалось сгладить острые классовые противоречия и повернуть энергию рабочих на защиту консервативных ценностей (некий аналог «зубатовского социализма»). Ордонансы (президентские указы) о создании системы ««заинтересованности трудящихся в результатах работы предприятий» издавались Де Голлем во время пребывания у власти в 1959, 1961 и 1967 гг., но не привели к желаемому результату. В 1959-1960 гг. подобные соглашения между собственниками предприятий и их сотрудниками охватили лишь 25 тыс. чел. из 12 млн. французских рабочих и служащих.
Исследователи голлизма отмечают особое внимание, которое Де Голль и его движение придавали деятельности по привлечению на свою сторону рабочих.
«Самое большое внимание было уделено [голлистами] деятельности филиала РПФ на предприятиях, получившему название «Рабочее действие» (АО [от французского Action ouvri?re]), – пишет Владимир Чернега. – О масштабах пропагандистской деятельности «Рабочего действия» говорит тот факт, что эта <…> организация издавала газету «Эстенсель» [Etincelle ouvriere, т.е. «Рабочая искра»] тиражом 500 тыс. экземпляров. На какое-то время определенная часть рабочих <…> была привлечена социальной демагогией филиала, руководимого зачинателями так называемого левого голлизма – Л. Валлоном, Р. Капитаном, Р. Жаке и др. В 1947 г. в рядах РПФ насчитывалось 15% рабочих – значительно больше, чем в любой другой буржуазной партии.
Деятельность «левых голлистов» позволила создать несколько сотен ячеек «Рабочего действия» непосредственно на самих предприятиях. Однако впоследствии их постигла учесть самой РПФ, вступившей в начале 50-х годов в полосу глубокого кризиса».
Об этом же пишет и другой известный исследователь голлизма Марина Арзаканян: «Пропаганде [голлистов] среди рабочих уделялось особое значение. Специально для этой цели в рамках РПФ было образовано отделение «Рабочее действие», его называли также просто «Рабочие комитеты». Их возглавляли Альбер Марсене и Жак Вейсьер. В задачи отделения входило создание специальных «групп на предприятиях», через которые и проводилось распространение идей голлизма. По данным РПФ, уже в 1948 г. в промышленности, преимущественно на авиационных заводах и в металлургии, появилось более 700 таких групп. Каждая группа на отдельном предприятии регулярно собиралась на заседания. На них всегда существовал четкий и постоянный регламент. 10 минут уделялось изучению политического положения, 20 минут посвящалось пропаганде голлистской доктрины и политики и еще 20 минут – делам предприятия».
По сути, это близко к производственным ячейкам КПСС, в хорошем смысле этого слова – благодаря им голлисты могли, во-первых, контролировать ситуацию с рабочими на важных оборонных заводах, во-вторых, удерживать рабочих в русле своих идей. Ведь благодаря постоянной физической работе в коллективе рабочие представляют собой одну из наиболее опасных в плане протестов групп, не говоря уже о значении предприятий, на которых они работают.
В будущем мы постоянно видим рядом с голлистским политическим объединением и такие рабочие объединения. В 1958 г. при создании единого голлистского объединения к нему «присоединились «рабочие комитеты», которые в свое время существовали при партии РПФ. Теперь они вновь возобновили свою деятельность». Сохранение влияния голлистов на рабочих в 70-е гг. – проявилось на выборах в парламент в 1978 г. 14% из поданных за партию голосов составили голоса этой профессиональной категории – «отчасти <…> объяснялось активной пропагандистской деятельностью ОПР на предприятиях: из всех буржуазных партий только голлистская располагала производственными ячейками».
И так продолжалось на протяжении десятков лет! Неизвестно, существуют ли «рабочие ячейки» у голлистов в наши дни, тем более, что в последние десятилетия в этом движении доминируют «неоголлисты», экономически близкие к либералам (в то время как Де Голль был сторонником государственного «дирижирования» экономикой), опирающиеся уже в основном на обеспеченную часть общества.
Есть и другой немаловажный момент важности опоры «народной» партии на рабочих. Как ни странно, с одной стороны, являясь вроде бы главным революционным классом (как следует из учения Маркса и изучения истории в советское время), в то же время они представляют и мощный организованный потенциал консервативного движения. В годы революции 1905-1907 гг. в России многие рабочие вошли в ряды охранительной «черной сотни». Аналогичная ситуация отмечается и на Западе. «Западные пролетарии постепенно превращаются в средний класс, в тех самых презираемых буржуа, – объясняет это правый американский публицист и политик Патрик Бьюкенен. – Они предают марксистов – которых, кстати сказать, ничуть не удивили бы волнения на Уолл-стрит в мае 1970 года, когда радикалов и студентов, протестовавших против решения администрации Никсона о вторжении в Камбоджу, побили рабочие из строительного профсоюза Пита Бреннана (последнего Никсон вскоре назначил своим советником по труду)».
Все вышеперечисленное позволяло эффективно мобилизовать на поддержку Де Голля и его начинаний самые широкие массы французского населения, перехватив инициативу у давно существовавших к тому времени и весьма популярных партий.
Немаловажно и то, что голлистское движение не развалилось за почти двадцать лет, пока было оттеснено от власти – сначала в 1974 г. Валери Жискар д’Эстеном, опершимся на созданную затем «под него» право-либеральную коалицию «Союз за французскую демократию» (Union pour la D?mocratie Fran?aise), а затем в 1981 г. социалистом Франсуа Миттераном.
В 1995 г. Жак Ширак, в 1970-е гг. бывший одним из ближайших сподвижников наследника «Большого Шарля» Жоржа Помпиду, занял пост президента и в 2002 г. консолидировал голлистские движения в «Союз за президентское большинство» (Union pour la majorit? pr?sidentielle, UMP), переросший далее в «Союз за народное движение» с той же аббревиатурой (Union pour un mouvement populaire, UMP). Кандидатом от этой партии стал следующий и куда менее удачливый президент-голлист Николя Саркози, проигравший в 2012 г. социалисту Франсуа Олланду. Впрочем, сейчас он вновь готов побороться за власть – а учитывая, как уже было описано выше, потенциал голлистов, возможности у него к этому немалые.
