РI продолжает разговор о деле консервативной активистки Марии Бутиной, содержащейся под арестом в США по обвинению в нарушении закона 1948 года. По мнению автора публикуемой ниже статьи, известного специалиста по теории международных отношений, профессора университета Сан-Франциско Андрея Цыганкова, провал миссии Бутиной по сближению российского и американского консервативных сообществ свидетельствует о иллюзорности самой цели – ценностного сближения Америки с Россией. Нужно оставить планы об экспансии русских ценностей вовне и сосредоточиться на строительстве своего дома. Мы обещаем продолжить разговор о том, в какой мере программа хозяйственного и культурного сосредоточения соответствует заявленным нами идеям «цивилизационного реализма», согласно которым, данное сосредоточение все-таки едва ли возможно без соглашения с иными державами. Иными словами, сознательные усилия с нашей стороны по выстраиванию подобного диалога все-таки необходимы.
Осмысление ареста Бутиной и ее осуждения по обвинению в заговоре в интересах России необходимо. Судьба девушки вызывает человеческую симпатию, ибо она стала жертвой внутриамериканского конфликта и, вероятнее всего, не заслуживает наказания и тюремного заключения. Кроме того, происшедшее с ней позволяет прояснить некоторые важные особенности современного этапа российско-американских отношений и российского самоопределения.
Деятельность Марии Бутиной в Америке была вызвана желанием улучшить образ России в консервативных кругах США, выстроив с ними своего рода идеологическое партнерство. В определенном смысле эта деятельность – в той мере, в какой она связана с российскими интересами – представляет собой попытку воспользоваться американскими методами глобального влияния и распространения ценностей. Очевидно, что эта попытка стать немного Америкой провалилась, и она должна быть проанализирована в этом качестве.
Старый новый русский спор о ценностях
В российских экспертно-политических кругах, особенно со времени вхождения Крыма в состав России и эскалации конфликта с Западом, активно обсуждается вопрос о русских ценностях. Спорят о содержании эти ценностей, а также о том, какой должна быть внешнеполитическая стратегия их сохранения и развития.
Этот спор возник задолго до избрания Дональда Трампа Президентом США, но чрезвычайно обострился в результате перемен в Америке. Не решен этот спор и по сей день. Для одних внутриамериканская смута – не самое плохое время сосредоточиться на решении Россией неотложных экономических и политических задач, поскольку слабеющий и раскалывающийся Запад все менее способен навязывать свои идеалы остальной части мира.
Для других – период внутриполитических проблем США и Запада требует осуществления наступательной политики, в том числе, в сфере распространения ценностей. Предполагается, что целью такой политики должно стать дальнейшее ослабление Запада и выторговывание выгодных для России условий в новом, пост-либеральном мировом порядке.
Любой мало-мальски знакомый с характером и течением русской мысли припомнит некоторые исторические вехи спора о ценностях и методах их укрепления. Во второй половине XIX века, после Крымской войны и, позднее, в период подъема Германии несовпадающие позиции в русском интеллектуальном дискурсе выражали, например, славянофилы Аксаковы. Константин считал важным заново оценить необходимость внутреннего освоения страны, в то время как его младший брат Иван выступал за распространение славянства на Балканы и в Константинополь под флагом панславизма.
Другое важнейшее направление русской мысли – евразийство – возникло из инстинкта сохранить Россию как геополитический и социокультурный организм после смуты-революции, но вскоре оно тоже оказалось подвержено соблазну экспансионизма. А в уже пост-советское время, в 1990-е годы спор между сторонниками освоения и экспансии русской Евразии состоялся в форме заочной полемики Вадима Цымбурского и Александра Дугина.
Сегодня давно сформулированные в споре теоретические позиции оказались проверены на практике, а Мария Бутина невольно для себя выступила в качестве протагониста и верификатора спора.
Русский агент консервативного влияния
Деятельность Бутиной в Америке можно рассматривать как попытку части русских консерваторов сформировать глобальное идеологическое партнерство в целях ослабления мировых позиций западного либерализма. Бутина начала свою деятельность до избрания Трампа, стремясь оказать влияние на растущее в американских консервативных кругах восприятие России как угрозы. Это восприятие было ярко выражено в президентской кампании 2012 года, в которой оппонирующий демократу Бараку Обаме республиканец Митт Ромни выступал с ярко выраженных русофобских позиций. Впоследствии переизбравшийся Обама не сумел противостоять нарастанию волны анти-российских настроений в вашингтонском истеблишменте, начатую принятием в Конгрессе США закона Магнитского. Одним из главных лоббистов этого закона выступил работавший с Сергеем Магнитским и обвиняющийся Россией в неуплате налогов гражданин Великобритании Уильям Браудер.
Российским консерваторам показалось, что избрание Трампа означает уникальную возможность изменить или хотя бы ослабить русофобские настроения внутри Америки. Для этого предполагалось использовать легальные каналы, упирая на близкие американцам ценности инидивидуализма и свободного ношения оружия. В качестве главного средства влияния была избрана Национальная Стрелковая Ассоциация (НСА), известная связями с республиканскими кругами и активно поддержавшая Трампа. Подобно американским либералам, активно лоббировавшим в 1990-е годы и позднее интересы США в России через существующие российские организации, Бутина и представлявшие ее деятели попытались расширить сферу русского консервативного влияния через американские организации.
Попытка заложить основы консервативного партнерства представляла собой дерзкий замысел. Покровители Бутиной, вероятно, решили, что Россия сможет стать немножко Америкой – по крайней мере, на тот период, пока Америка уже отчасти превратилась в Россию 1990-х и проходит через полосу собственного смутного времени.
Результаты деятельности русских консерваторов-экспансионистов оказались плачевны. Бутина была арестована и осуждена, причем осуждена не по закону FARA (Foreign agents registration act) против иностранных агентов и вмешательства в американскую политическую жизнь 1938 года, а по допускающему более широкое толкование вмешательства закону 1948 года, с более жестким максимальным наказанием до 10 лет. На этом основании основные американские СМИ писали о Бутиной не как об отказавшейся регистрироваться в качестве иноагента, а как о шпионке. И это при том, что основная деятельность Бутиной заключалась в налаживании неформальных связей в НСА и Республиканской партии.
Подобная деятельность едва ли представляла какую-либо угрозу государству или подпадала под определение шпионажа. Бутина действовала открыто и публично, участвуя в разного рода «молитвенных» завтраках и активно фотографируясь с республиканскими активистами.
С июня прошлого года девушка находится в заключении в одиночной камере и пока неясно, станет ли выдавленное из нее признание вины основанием ее освобождения.
Не вполне ясна и позиция российских властей. Если судить по недавней ежегодной пресс-конференции Президента Путина, руководство находится в курсе ситуации, но пока не сформулировало возможную реакцию на содержание Бутиной в американской тюрьме. По словам пресс-секретаря Дмитрия Пескова, прозвучавших в телепрограмме «Большая игра», рассматривается некий «асимметричный» ответ, который в силу своей асимметричности может быть эффективным. Непонятно, о чем идет речь, хотя не исключено, что рассматривается возможность обмена Бутиной на недавно арестованного и обвиненного в шпионаже гражданина США Пола Уилана.
Роль русофобии в американской смуте
Не вина, а беда Бутиной, что она оказалась вовлечена в маховик активно развивающейся политической смуты в Вашингтоне. В этой смуте столкнулись между собой представляемые Трампом консервативно-великодержавные ценности и доминирующие в истеблишменте либерально-глобалистские устремления. Россия давно стала картой в игре последних, рассчитывающих использовать русофобию для смещения Трампа.
Либеральные СМИ, большинство в Конгрессе и экспертно-политических кругах, а также некоторые круги спецслужб уже два года заняты поиском хоть каких-то признаков сговора Трампа с Путиным.
Вероятнее всего, карта Бутиной – пусть и не самая крупная – была разыграна в контексте неустанного и не слишком успешного поиска доказательств «сговора» Президента США с Россией. Тем более, что обвиняемые правосудием США во преступном вмешательстве в американским выборы Евгений Пригожин, Наталья Весельницкая и другие находятся в России и, следовательно, вне досягаемости.
Не исключаю и того, что «подсказку» для ареста Бутиной предоставил один из «доброжелателей» России в качестве маневра, отвлекающего правосудие от его собственной неблаговидной деятельности. Участвовавшая во встрече штаба Трампа 27 июля 2016 года Весельницкая утверждала, например, что привезла с собой новые, подлежащие расследованию факты деятельности У. Браудера.
До Бутиной в задействовании закона о вмешательстве не было необходимости. Позиции либерального истеблишмента внутри страны были прочными, а внешнее сопротивление со стороны России не воспринималось в качестве вызова. Надо ли говорить, что избрание Трампа, которому вменяют «сговор» с Россией, круто изменило восприятие американского истеблишмента? Паранойей-русофобией оказались охвачены многие. Скорее всего, эти настроения и повлияли на решение прокурора открыть дело против Бутиной.
Так или иначе, но криминализация лоббистской деятельности Бутиной внесла свой вклад в анти-трамповскую кампанию, в которой главные пружины связаны с геополитическим и внутриполитическим использованием карты российской угрозы. Вашингтон не устраивает внешняя политика России, а разыграть карту русофобии внутри Америки оказалось не таким уж сложным делом, по сравнению, например, с разыгрыванием анти-китайской карты.
В отличие от отношений с Китаем, экономические связи России с США слабы, а образ советской угрозы в массовом сознании со времен Холодной войны скорее жив, чем мертв. Сыграл свою роль и готовый к публичной и резкой критике США Владимир Путин. Русофобия, как любая кампания, нуждается в образах злодеев, и Путин – с его фирменным сарказмом и прошлой карьерой в КГБ – вполне подошел на этот образ.
Уроки сосредоточения
Для России поражение попыток стать немного Америкой содержит несколько важных выводов.
Прежде всего, случай Бутиной напоминает о глубине национально-цивилизационных различий. Конечно, в Америке имеются свои консерваторы, а в России – свои либералы. Каждая страна политически и культурно неоднородна, а национальный дискурс, если не считать периодов войн, неизбежно представляет собой соперничество разных, подчас противоположных позиций. Тем не менее, в силу причин, коренящихся в истории и геополитике, Россия – не Америка и никогда ею не станет.
Англо-саксонское происхождение американского индивидуализма и мало уязвимое геополитическое положение Америки не сопоставимы с русской идеей общего блага и ежедневной необходимостью защищать свои границы. США представляют собой рискованный эксперимент по соединению разнородных этно-культурных сообществ и потому всегда будут стремиться компенсировать внутреннюю рыхлость мощной мессианской идеей «универсальных» ценностей.
Россия – более естественное историческое образование. Она не нуждается в сильной идеологической подпитке и призвана отстаивать плюрализм культур и цивилизаций в мире. Поэтому внутриполитические споры русских и американцев существенно отличаются друг от друга, как существенны и отличия русских консерваторов (и либералов) от американских.
Нравится нам это или нет, но мы живем в мире национальных государств и национальные границы являются главными в определении интересов и ценностей страны.
Из сказанного вытекает второй, более практический и касающейся внешней политики России вывод. Он состоит в ограниченности российских целей и средств в отношении США. Диалог с американскими консерваторами необходим, но без каких-либо амбиций трансформировать национальный дискурс Америки в пророссийский. Насколько мне известно, такой диалог уже ведется на независимом экспертном и межконфессиональном уровне и связан не с политико-выборными целями, а со стремлением лучше понять взгляды друг друга.
Что касается политических целей России, то главной из которых на обозримую перспективу должно быть предотвращение крупного конфликта с США. Пока не завершится начавшийся переход к новой модели миропорядка Россия и США будут конкурентами по основным энергетическим, военно-политическим и ценностно-идеологическим вопросам. Избегать кризисов, сотрудничать по ограниченному кругу вопросов безопасности и четко коммуницировать красные линии невмешательства в интересы России – такова основа российской повестки в отношении Америки. По остальным вопросам сохранятся глубокие и непреодолимые пока разногласия.
Наконец, случай Бутиной напоминает о задачах собственного сосредоточения. Если Россия – не Америка и если внешняя политика не способна разрешить всех важных для страны проблем, то их решение лежит в плоскости самообустройства и самоосвоения. Прежде чем пытаться изменить Америку, надо отстроить свой собственный дом и решить собственный вопрос о ценностях. Важно понять, что представляют собой эти ценности сегодня, причем не по контрасту с американскими, а на основе собственно-русского опыта обустройства. Потому что мы, как справедливо писал Иван Ильин, «Западу не ученики и не учителя. Мы ученики Бога и учителя себе самим».
Исторически русские ценности включали в себя идею общего блага и сильного, работающего на это благо государства. Сегодня в целях выхода на новые рубежи развития эти ценности должны быть переплавлены в новую национальную идею. Возможно, это будет даже посложнее, чем защититься от внешнего политического и санкционного давления. Но легких путей русским никто и не обещал.