Перспективы мирного урегулирования на Украине
Выбор цели
Даже на фоне непрекращающихся взаимных обстрелов гражданских объектов вдали от линии фронта попадание ракеты в жилой квартал в Кривом Роге 4 апреля (судя по сообщениям местных властей, прессы, в том числе оппозиционной украинским властям, и многочисленным видео с места события) выглядит большой трагедией — погибло по меньшей мере 18 человек, из них 9 детей, включая трехлетнего мальчика, умершего уже в больнице. Минобороны России не отрицает факт удара, но утверждает, что целью было совещание военных: «В 18:49 нанесен высокоточный удар ракетой в фугасном снаряжении по месту проведения совещания с командирами соединений и западными инструкторами в одном из ресторанов города Кривой Рог» — и даже называет цифру в 85 погибших военных, о которых больше ничего не известно.
Интересно было бы когда-нибудь (очевидно, через много лет) узнать о разведданных (если таковые были), на основании которых был нанесен удар мощной ракетой по жилому кварталу густонаселенного города, где в ресторане, как предполагается, кто-то ужинал. Какая военная необходимость могла оправдать риск жертв среди гражданских и выгодную для украинской стороны картину российских зверств в самый разгар сложных переговоров? Даже если разведданные были сколько-нибудь надежными (а в этом конфликте с самого начала отмечалось, что для ударов нередко используются очень ненадежные данные), и мишенью был кто-то из высшего военного или политического руководства (по которым, судя по публичным сообщениям, в эту войну почти и не целились), вряд ли успешное поражение цели могло привести к перелому на фронте или улучшению позиций на переговорах.
Так ради чего?
Почему нельзя было воздержаться от рискованных ударов хотя бы на время частичного прекращения огня?
Ки-пи-ай войны
Опыт конфликтов показывает, что чем интенсивнее переговоры о мире, тем чаще они сопровождаются кровавыми провокациями. Всегда есть те, кто по разным причинам хочет продолжения конфликта.
Но что было в данном случае?
В этой трагедии, возможно, не было специального умысла использовать российский ракетный удар против усилий российских переговорщиков. Это, конечно, не первый подобный случай. Целью не был энергетический объект — следовательно, формального запрета на удары по энергетической инфраструктуре военные в данном случае не нарушили. Регулярные сообщения Министерства обороны РФ показывают, что у ведомства в этом конфликте главный показатель результативности — это уничтожение живой силы и техники противника. Например, в сообщении от 5 апреля говорилось: «Всего за время боевых действий на Курском направлении противник потерял: более 72 150 военнослужащих, 404 танка…» С точки зрения любого разумного критерия успешности военной операции следовало бы добиваться не увеличения «горы трупов врагов», а, скажем, того, чтобы противник сложил оружие, или удержанием/захватом территории, потерей управления крупных сил противника, защитой своих и мирных граждан и т. д.
Как именно астрономические и непроверяемые цифры погибших приближают военных к достижению какой-либо цели — непонятно. Понятно, что при позиционной и вязкой войне продвижение по территории идет медленно, развала армии противника не происходит, а отчитываться надо каждый день. Но такие показатели (подобно «палочной» системе в МВД) приводят к бессмысленной и бесчеловечной текучке операций. К этому уже привыкли и не замечают. При этом ни одна из сторон конфликта ни разу не признавала жертв среди мирного населения со стороны противника даже в очевидных случаях, и неизвестно о каких-либо санкциях к исполнителям за такие жертвы. Так что трагический эпизод в Кривом Роге — естественное следствие операции, в которой принято отчитываться жертвами военной силы противника и не отвечать за жертвы среди мирного населения. Так можно воевать до полного уничтожения всего населения — бессмысленно и беспощадно.
Основания для перемирия
Но что если все же кто-то попытается сорвать переговоры? Кому это могло быть выгодно? С точки зрения холодного расчета интересов России, следует стремиться к прекращению огня и длительному миру, поскольку:
- Конфликт сразу приобрел затяжной и кровопролитный характер, расчет на быстрый результат оказался ложным (российская сторона, по-видимому, поняла это и была готова к перемирию еще весной 2022 года).
- Никогда после Второй мировой войны Россия не была настолько уязвима для ударов вглубь своей территории любым оружием, что может сделать не только Украина, но и любой другой субъект с помощью Украины, весьма открытой к такого рода партнерствам. Перемирие нужно России в том числе для того, чтобы вернуть «красные линии» за пределы своей территории и продемонстрировать, что отвечать будет по автору удара, а не по посреднику. Сейчас такие угрозы не воспринимаются серьезно, и «красные линии» сдвигаются постепенно, но неуклонно, пока продолжается конфликт.
- Преимущество в живой силе, наземной технике и авиации в войне данного типа реализовать невозможно, пока у обоих противников есть космическая разведка, ПВО и достаточное количество беспилотников и хотя бы некоторое количество высокоточных ракет, чтобы любое продвижение живой силы и техники становилось удобной мишенью.
- Нет никаких признаков коллапса управления на стороне Украины. Проблемы с мобилизацией на Украине есть, наступлений от нее ждать сложно, но есть эффективная тактика вязкой обороны при поддержке беспилотников, и этот режим можно поддерживать долго.
- Сдвинуть равновесие (теоретически) может появление новых типов беспилотных вооружений (возможно, на основе искусственного интеллекта) или других новых вооружений, полигоном для обкатки которых может стать этот конфликт. Испытывать на своих людях эффективность новых вооружений — не лучшая позиция.
- Потери в живой силе превышают потери России или СССР в любой войне после Второй мировой и могут по разным оценкам составлять около 200 тысяч человек только убитыми.
- Даже вторая волна мобилизации в России (которую российское руководство стремится избежать) может не привести к решительному перевесу, поскольку поставки беспилотников и ракет Украине в этом случае могут быть увеличены.
- Война всегда усомневает власть, изменяет конфигурацию сил и порождает новых претендентов на власть. Первая мировая уничтожила империю, а Афганистан внес вклад в распад СССР. Война — это и источник, и убийца власти, причем полностью управлять этой механикой невозможно. Вряд ли политическое руководство может не понимать этих рисков
Российская сторона показывает, что время работает на нее — продолжаются наступления на разных направлениях, но, скорее всего, это риторика для переговоров и демонстрация готовности к дальнейшему напряжению, покерфейс, а не избыточно оптимистичный расчет.
Основания для продолжения войны
Какие субъекты внутри страны (а внешних тоже немало, но это отдельный разговор) все же получают выгоды от войны со стороны России?
- Непосредственные выгодополучатели военных и прочих стратегических контрактов, мародерствующие чиновники и бизнесмены. Но такие субъекты способны на провокации, а не на политику.
- Широкие слои бизнеса, получившие выгоды от импортозамещения и освобождения рынка от западных компаний. Они не заинтересованы в возвращении конкурентов, но и продолжение войны им не нужно. Если бы они были большой политической силой, они бы получили поддержку от правительства и Центробанка, чего почти не наблюдается, если не считать точечных инвестиций в отдельные проекты. На этот слой политики могли бы опереться, но сам он пока не игрок первого ряда.
- Антилибералы, государственники, административные и политические силы, выигравшие от вытеснения «системных либералов» из политической системы.
- Часто используемые ими радикальные и маргинальные силы, в том числе готовые к применению насилия, надеющиеся на допуск к власти, включая крайне правых. Одно из проявлений такого союза мы видели в связи с усилением и выходом из-под контроля Евгения Пригожина в 2023 году.
Системные антилибералы кажутся ключевыми в сюжете о возможных усилиях по торпедированию мирных переговоров. И они похожи на либеров 1990-х, целиком в русской политической традиции реформаторства — резкие изменения нужны, чтобы сделать невозможным реванш конкурентов борьбы за власть. Как реформаторы всерьез ставили цель недопущения коммунистического реванша, так нынешняя разношерстная российская «партия войны» стремится сделать невозможным возвращение прозападных сил и даже тактического союза с США, не считаясь с ущербом для страны и власти. Они видят себя как субъектов будущей власти.
«Сислибы» в большинстве своем уже не вернутся и угроза от них невелика, но логика борьбы с ними вынуждает продолжать самоубийственную войну.
Несистемная часть — например, «независимые» ЧВК или неонацисты из подразделения «Русич» — имеют значение лишь в той мере, в какой поддерживаются системными претендентами на власть.
Украинизация России
Стороны конфликта неизбежно начинают напоминать друг друга, заимствуя идеи и инструменты. Описанная конструкция становится все больше похожей на украинскую: плутократы у власти, нисколько не верящие в идеи радикальных националистов, используют эти идеи, уличное насилие и войну для удержания власти. Но в отличие от украинской власти, которая возникла на волне негосударственного насилия и нуждается в продолжении революции для самосохранения, российская власть сама начала конфликт, который порождает инструменты ее смены.
Власти пока успешно пытаются удерживать тренды перестройки власти в узде, но уже зависят от них. Власти опасаются, что собственная пропаганда сделала ненависть к врагу (в том числе к неотличимым от собственного населения мирным гражданам на стороне врага), эпидемию доносительства, преследование несогласных необходимыми для поддержания власти, а идею продолжения войны — популярной.
И неизвестно, есть ли у политического руководства России инструменты, чтобы понять, что идея перманентной войны не так популярна среди мобилизованных в 2022 году мужчин, семей воюющих, покалеченных и погибших, обычного населения, как среди политиков, которые рассчитывают на статусный и ресурсный рост в результате крутых перемен, вызванных войной, и маньяков с оружием и человеконенавистнической идеологией, которым просто нравится насилие.
Редакционный комментарий
Новой статьей Виталия Лейбина мы продолжаем сложный разговор о перспективах мирного урегулирования конфликта на Украине и позиции различных сегментов российского общества по поводу ее оптимального исхода.
Обсуждение
Пишите нам свое мнение о прочитанном материале. Во избежание конфликтов offtopic все сообщения от читателей проходят обязательную премодерацию. Наиболее интересные и продвигающие комментарии будут опубликованы здесь. Приветствуется аргументированная критика. Сообщения: «Дурак!» – «Сам дурак!» к публикации не допускаются.
Без модерации вы можете комментировать в нашем Телеграм-канале, а также в сообществе Русская Истина в ВК. Добро пожаловать!
Также Вы можете присылать нам свое развернутое мнение в виде статьи или поста в блоге.
Чувствуете в себе силы, мысль бьет ключом? Становитесь нашим автором!
Статья острая как постановка проблемы, но малозначимая в поиске путей ее решения. Для этого надо определить “характер войны” между РФ и Украиной.
1/ Данный конфликт носит не социально-политический характер, как в России столетней давности, а этнокультурный или цивилизационный. Россия заявила о себе как о самобытной системе государства-цивилизации северных народов Евразии, а украинцы вдруг ощутили себя принадлежащими к Западной цивилизации.
2/ Украинский “сбой” подрывает культурные устои Русского мира как триединства малороссов, великороссов и белорусов, что грозит развалом всего российского союза.
3/ Для преодоления угрозы развала РФ необходима общегосударственная этнокультурная идеология, а статья №13 Конституции Рф от 1993 года запрещает россиянам иметь такую: для РФ этнокультурная проблема оказывается более важной , чем классовая или социально-политическая.
4/ Главный вопрос национальной культурной традиции коренится в религиозном сознание народов. Поэтому нужно срочно перерабатывать статью №14 Конституции об отделении религиозных объединений от государства и ввести верховных представителей мировх религий России в высшие органы российского государства.