Рубрики
Статьи

Неработающая Палата

Степень эффективности Общественной палаты обратно пропорциональна мере политической субъектности законодательной власти. Если после выборов 8 сентября 2019 года городское Заксобрание наконец станет лояльным придатком губернаторской власти и на улице Ленина между двумя административными зданиями воцарится мир, тогда процесс согласования интересов, возможно, перейдет в законосовещательную плоскость, что сделает Общественную палату политически востребованным органом и тем самым обеспечит ее эффективность.

Русская Idea: Наш проект продолжает публиковать материалы, посвященные общественно-политической жизни Севастополя. На протяжении длительного периода мы анализировали местную гражданскую активность, сосредоточенную в основном в стенах Законодательного собрания. Однако в большей части материковой России гражданская активность уж если с каким институтом и ассоциируется, так это Общественная палата – площадка, отделенная от системы разделения властей и в то же время теоретически способная выполнять определенные контрольные функции в отношении бюрократии.

В этом материале мы попробовали разобраться в том, в чем смысл существования Общественной палаты в России в системе, в которой не очень много пространства для политического действия, чем отличается и чем вообще характеризуется Общественная палата Севастополя, и какие у этого института перспективы в условиях специфической севастопольской ситуации.

Вместе с тем разговор о том, что такое вообще контрольные функции гражданского общества по отношению к власти, в каких институтах они могут концентрироваться и в каких формах они могут выражаться в современной России, нам не кажется исчерпанным, и мы планируем его продолжить в наших следующих публикациях.

 

***

Наталья Холмогорова, Борис Межуев

Политическая жизнь Севастополя на фоне «материковой» России выглядит своеобразно, порой даже экзотично. От украинской эпохи, когда город вынужден был сохранять собственное лицо вопреки навязываемой сверху украинизации, в наследство севастопольским политикам и общественным деятелям досталась самостоятельность, даже несговорчивость, на которую жителям «большой» России остается лишь смотреть с удивлением, порой с завистью, а порой и с опаской.

Во многих вопросах эта подчеркнутая самостоятельность и даже «упертость» полезна; в некоторых других, по-видимому, ведет в тупик, в каких-то иных вопросах она выявляет какие-то неявные аспекты деятельности определенных институтов. Последнее заключение в наибольшей степени справедливо при анализе работы городской Общественной палаты.

***

После возвращения Крыма в Россию в Севастополе, по образцу других субъектов РФ, была сформирована Общественная Палата – консультативно-совещательный орган, призванный служить мостом, посредником между властью и обществом.

В России Общественные Палаты, федеральная, региональные и муниципальные, существуют с 2005 года. Предшественником этого органа была Общественная Палата (позднее – Политический консультативный совет) при Президенте РФ, функционировавшая с 1994 по 2000 год. В нее входили представители политических партий, общественных движений, религиозных организаций. В жесткой президентской республике, фактически полу-диктатуре, выстроенной президентом Борисом Ельциным после 1993 года, этот орган имел вполне очевидный смысл, понятный даже на бытовом уровне: это была своего рода группа мудрых советников при «царе».

Сменив Ельцина на посту президента, Владимир Путин упразднил этот орган, жестко спаянный с личностью предыдущего руководителя страны. Однако всего через несколько лет президент возродил этот институт уже под именем Общественной Палаты, придав ему более прочный, организованный и «вертикальный» характер.

Подобно вертикалям исполнительной, законодательной и судебной власти, система Общественных Палат в настоящее время выстроена иерархически. Состав Общественной Палаты РФ четко определен законом: 40 ее членов назначает президент, 85 «делегатов» высылают Общественные Палаты субъектов Федерации, еще 43 – руководители общероссийских общественных объединений, избираемые голосованием. Членство в региональных Общественных Палатах регулируется местными регламентами.

Система членства в Общественных Палатах прописана достаточно четко; однако далеко не так ясно все с их целями и задачами. Согласно Федеральному закону, деятельность Общественной Палаты РФ направлена на «согласование интересов граждан, общественных объединений, органов государственной власти и местного самоуправления для решения наиболее важных вопросов экономического и социального развития, обеспечения национальной безопасности, защиты прав и свобод граждан, конституционного строя и демократических принципов развития гражданского общества в стране». Звучит торжественно, но крайне расплывчато.

Как именно Общественная Палата должна «согласовывать интересы граждан»?

В задачи ОП РФ входит также общественная экспертиза законопроектов – своего рода «нулевое чтение» перед их обсуждением в Государственной Думе, информационная и методическая поддержка гражданских инициатив, вручение премий гражданским активистам.

Члены ОП работают на общественных началах, не получают зарплату (хотя государство оплачивает их заседания, мероприятия и командировки) и не имеют практически никаких полномочий. Они высказывают свое мнение, но не принимают решений.

В качестве посредника между различными некоммерческими организациями и гражданскими инициативами, или в качестве же общей площадки для них, ОП громоздки и избыточны. В постоянно развивающемся и усложняющемся гражданском обществе, в мире стремительного обмена информацией у гражданских активистов вроде бы имеется множество способов друг с другом общаться и друг друга поддерживать. Простые граждане, если судить по опросам, имеют об Общественных Палатах самое туманное представление, плохо понимая, что это за органы и чем они занимаются: те, кто чуть лучше разбирается в вопросе, чаще всего применяют к ОП нелестные эпитеты вроде «имитационная» и «декоративная». Но то, зачем нужна Общественная Палата – плохо понимают и сами ее члены, судя по тому, что, по словам секретаря ОП РФ Валерия Фадеева, половина членов ОП РФ ничего не делает, и никаких способов решить эту проблему он не видит.

Порой высказываются предложения реформировать Общественную Палату, придав ей больше веса и значимости. Так, например, Комитет Гражданских Инициатив под руководством Алексея Кудрина в феврале 2017 года предложил сделать ОП полностью выборной и наделить законодательной инициативой, превратив ее, таким образом, в своего рода квази-парламент. Член ОП РФ, директор Института Прав Человека Валентин Гефтер говорит, что необходимы законы, которые обязали бы власть прислушиваться к мнениям экспертов – иначе властные органы «не слышат и не реагируют». Нередко можно услышать и радикальные суждения о том, что ОП в своем нынешнем виде неэффективна и должна быть расформирована.

В целом, Общественная палата несет на себе реальный отпечаток того времени, когда она была создана. Появилась она на свет в 2005 году, в ходе политических реформ, которые были всеми оценены (и справедливо), как охранительные или реакционные. Непосредственно это была реакция на события в Беслане осенью 2004 года, но, безусловно, основным мотивом принятия пакета политических контрреформ было стремление защититься в России от чего-то подобного грузинской «революции роз» или – произошедшей чуть позднее – «оранжевой революции» на Украине. Возникало ощущение, что спонтанность общественной жизни, даже в условиях «управляемой демократии», де факто существовавшей в России еще со времен государственного переворота 1993 года, чревато риском усиления протестной активности с перспективой ее перерастания в «цветную революцию» по грузинскому, югославскому или украинскому сценариям.

Тогда и было принято решение немного «подморозить» общественную жизнь, следствием чего стала отмена выборности губернаторов, усложнение процедуры регистрации партий, фактический запрет на проведение массовых манифестаций. Дума с этого времени стала превращаться в «место, не предназначенное для дискуссий». Своего рода отдушиной в той системе должна была стать Общественная палата, где такие дискуссии не только могли, но и должны были вестись более-менее свободно, и где все болезненные запросы гражданского общества обязаны были встретить доброжелательное и внимательное рассмотрение.

Однако в концепции Общественной палаты с самого начала присутствовала концептуальная двойственность, которая парадоксальным образом придала впоследствии ее деятельности какую-то осмысленность. С одной стороны, этот институт должен был заниматься согласованием общественных приоритетов, интересов, ценностных установок. C другой стороны, отражать приоритеты власти, доносить эти приоритеты до общественности. Собственно, эта двойственность отражена в самом законодательстве. Как гласит статья 1 закона от 4 апреля 2005 года № 32 ФЗ «Об Общественной палате Российской Федерации»: «Общественная палата Российской Федерации <…> обеспечивает взаимодействие граждан Российской Федерации, общественных объединений, профессиональных союзов, творческих союзов, объединений работодателей и их ассоциаций, профессиональных объединений, а также иных некоммерческих организаций, созданных для представления и защиты интересов профессиональных и социальных групп <…>, с федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления в целях учета потребностей и интересов граждан Российской Федерации, защиты прав и свобод граждан Российской Федерации и прав общественных объединений и иных некоммерческих организаций при формировании и реализации государственной политики в целях осуществления общественного контроля за деятельностью федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также в целях содействия реализации государственной политики в области обеспечения прав человека в местах принудительного содержания

Иными словами, Общественная палата – это и не в чистом виде общественное представительство, но и не экспертный совет при органе власти. Это в некотором смысле и то, и другое – место встречи общественных организаций, прежде всего, тех, что недовольны какими-то поступками и направлением работы определенного органа власти, с умными экспертами, которые могут адекватно объяснить, почему власть действует так, а не иначе. Таким образом, это как бы орган так наз. экспертократии, которая должна уметь согласовывать действия власти с мнением общественности. В принципе, сегодняшняя Государственная Дума, которая вновь стала местом для дискуссий, теоретически исполняет ту же роль, особенно в момент проведения публичных слушаний, в частности, по вопросам реновации жилья в Москве или же пенсионной реформы. Однако партийный состав Думы невольно делает ее голосом, в первую очередь, левой или, точнее, социально ориентированной общественности. Там практически нет места, условно говоря, той озабоченности, которая поступает от весьма влиятельных кругов либеральной общественности, а также от этно-религиозных меньшинств.

Государственная Дума в нашей нынешней системе – это голос консервативного большинства. А Общественная Палата способна реагировать на претензии со стороны различных меньшинств к тем или иным законопроектам или же политике власти в целом. В заседания ОП могут принимать участие и представители правозащитных организаций, и различные группы давления, и даже актив тех НКО, которые оказались вынуждены зарегистрироваться в качестве иностранных агентов.

Понятно, что такая двухуровневая система согласования в региональном аспекте имеет немного иной смысл. В регионах исполнительной власти нужно обладать способностью договариваться не столько с региональными парламентами, где как правило формируется провластное большинство, но и с различными группами местных активистов, представляющих отдельные сегменты гражданского общества. На законодательном уровне ситуация как правило контролируется властью, и поэтому реальный процесс согласования интересов часто выносится на уровень Общественных палат.

Сайт «Русская Idea» долгое время занимался изучением славянофильства как общественно-политического течения. Как известно, славянофилы предлагали вместо конституционной системы, допускающей ограничение исполнительной власти законодательным парламентом, систему взаимодействия монархии с законосовещательными институтами, представляющими совокупное народное мнение. В каком-то смысле всероссийская система Общественных палат является свидетельством в пользу своеобразного реализма славянофильской идеи. Власть стремится резко снизить политическую субъектность законодательной власти в регионах, канализировав весь реальный консультационный процесс в законосовещательные институты, тем самым застраховав систему от конфликта ветвей власти.

Севастопольская ситуация принципиально иная, здесь конфликт ветвей власти – исполнительной и законодательной – налицо, и нет особого смысла переносить и без того острый конфликт власти и местной общественности еще на одну площадку. К тому же у власти в Севастополе, судя по всему, нет в распоряжении каких-то глубоких экспертов, которые в состоянии были бы найти объяснение ее шагам и отдельным мероприятиям. Поэтому здесь для губернаторской власти задача Общественной палаты другая – продемонстрировать электорату, но в первую очередь Москве, что в городе есть такие общественные организации, которые не согласны с мнением большинства Заксобрания и, напротив, вполне лояльны губернатору. Основную роль в выполнении этой задачи играет общественное объединение «Наш Севастополь», к которому принадлежит в том числе и Олег Гасанов, на текущий момент – авангард античаловских сил в городе. «Чаловцы», в свою очередь, естественно пытаются не допустить того, чтобы прогубернаторские общественники захватили большинство в новом составе Палаты.

Общественная Палата Севастополя видела и «двоецарствие» – когда сосуществовали два состава руководства, «меняйловское» и «чаловское», не признающие друг друга, знала она и отчаянную борьбу за «трон» скоропостижно скончавшегося главы ОП Евгения Халайчева. Обе враждующие партии привлекали на свою сторону местные СМИ.

Согласно региональному закону, треть состава ОП утверждается губернатором, треть избирается Заксобранием, а остальные избираются всей Палатой. Вероятно, спасти ситуацию от конфликта между «частями» могли бы изменения в принципе формирования «свободной трети» ОП – скажем, если бы свое гарантированное представительство имели бы профсоюзы, творческие советы, университеты и крупнейшие предприятия города – то есть основные профессиональные цеха, учебные и производственные корпорации. Однако такое изменение закона о формировании ОП в условиях отсутствия пространства для компромисса между ветвями власти едва ли представимо. Даже если Заксобрание сможет принять большинством голосов подобный закон, он наверняка будет ветирован губернатором, а преодолеть вето сторонникам Чалого не по силам.

 

***

Григорий Донец

Активные деятели Общественной палаты первого созыва большую часть ее функционирования (и активные участники событий февраля 2014 года в Севастополе) – бывшие члены ОП Григорий Донец и Иван Комелов – в разговоре с корреспондентом нашего издания также указывали на взаимосвязь положения ОП Севастополя с положением Законодательного собрания.

Григорий Донец дважды баллотировался на пост главы ОП, однако, не был избран в силу административного давления на членов Палаты со стороны губернатора, вначале С.И. Меняйло, затем Д.В. Овсянникова. Как говорит он сам в беседе с нашим корреспондентом, он проработал «три четверти пути в составе ОП и ушел в качестве протеста против административного давления и избрания председателем ОП Олега Махонина». По его мнению, «Общественная палата – единственный общественный орган, наделенный контролем над деятельностью исполнительной власти, и результаты этого контроля он может опубличивать от имени общества. Это огромный рычаг действия. Не случайно был такой пункт в первом законе об Общественной палате, который действовал до начала 2019 года.

Законодательное собрание реально не обладает механизмом контроля над реализацией своих законов. Если бы Общественная палата реально осуществляла функцию контроля, проблем бы не было, в том числе и у Законодательного собрания. Главное, что нужно для создания работающего института ОП – выборы на тех же принципах, что и выборы в Заксобрание. Чтобы население выбирало известных общественных деятелей. Ну не может исполнительная власть назначать «общественников»».

На закономерный вопрос о том, а нужна ли тогда вообще ОП как институт и не лучше ли усиливать контрольные полномочия регионального парламента, Григорий Григорьевич ответил тезисом о необходимости представительства общественных интересов за пределами системы власти. В то же время идея избирать часть членов ОП от профессиональных корпораций показалась ему небезынтересной, но бессмысленной при текущем праве губернатора назначать пусть не половину, но даже треть членов ОП.

Иван Комелов

По мнению Ивана Комелова, ОП во многом совпадает с Заксобранием в своей повестке – «в ОП первого созыва был ряд прекрасных инициатив по охране объектов культурного наследия, по корректировке Генплана, по созданию общественных пространств».

Не имея реальной власти, Общественная Палата, однако, могла бы представлять собой авторитетное учреждение, предполагалось, что к ее мнению будут прислушиваться: от того, кто победит в борьбе за власть, зависело и то, какой спектр проблем будет обсуждаться в Палате, и то, какие мнения будут от ее имени высказываться. Так, например, в известном громком конфликте вокруг предполагаемого парка «Патриот» у подножия горы Гасфорта «меняйловское» руководство ОП поддержало этот проект – скорее всего, по просьбе или по поручению исполнительной власти, выступавшей в том конфликте на стороне «Ночных волков».

В целом, работа ОП предшествующего созыва – даже то немногое, на что хватало ее полномочий – оказалась полностью парализована. ОП Севастополя не смогла даже выбрать и отправить своего представителя в Общественную Палату России. Один из новых членов Севастопольской ОП, Антон Пархоменко, сейчас в интервью РИ с горечью говорит о том, что Общественная Палата «запомнилась только скандалами»: какие-либо ее положительные инициативы привести невозможно.

Григорий Донец, в свою очередь, отмечает, что иначе и быть не могло при текущем принципе формирования ОП. В результате «функция контроля за деятельностью исполнительной власти, прописанная в первом законе об ОП Севастополя и “размытая” в новом законе (проведения общественного контроля в соответствии с действующим законодательством) – эта функция не была использована ни разу. Работа членов ОП по контролю за деятельностью исполнительной власти блокировалась усилиями административного ресурса, осуществлялось прямое давление на избранных членов ОП первого созыва, угрожали потерей работы. В новом составе – всё то же самое, чего стоит один «кассетный скандал»».

В то же время Григорий Донец отметил в качестве знакового достижения ОП первого созыва – разработку концепции парка Патриот с использованием сохранившихся береговых батарей – концепции, альтернативной проекту «Ночных волков» на горе Гасфорта. Эта альтернативная концепция была в итоге частично принята за основу Министерством обороны, но ее реализация пробуксовывает по финансовым причинам.

Вячеслав Горелов

Депутат Законодательного собрания, руководитель постоянного комитета по градостроительству и земельным отношениям, один из ближайших соратников Алексея Чалого Вячеслав Горелов, правда, отметил в беседе с корреспондентом РI, что дело, по большому счету, состоит не в разделении на «губернаторский» и «депутатский» списки и противостоянии «партий», а, скорее, в личности одного человека. ОП Севастополя не могла наладить позитивную, скоординированную между ее членами работу из-за «скандалиста» Олега Гасанова, члена Общественной палаты и в настоящий момент ведущего телепрограммы «Говорит Севастополь» на канале ИКС-ТВ: «Не было бы Гасанова, ситуация в ОП могла бы быть другой. Когда в прошлом составе ОП Гасанова изгнали, мне многие говорили – “Наконец-то у нас в ОП закончился этот бардак и теперь можно начать конструктивно работать”. Но к этому моменту полномочия предыдущего состава ОП уже истекали, поэтому в силу ограниченности времени они не смогли выйти на должный уровень работы».

Член Общественной палаты обоих созывов Иван Комелов во многом согласен с этой точкой зрения: «Первый год палата худо-бедно хоть как-то работала, но благодаря Гасанову с его манипуляциями, фальсификациями и откровенным хамством, с которым нормальные люди просто не могли мириться, ситуация вошла в клинч. Апофеозом, конечно, стала фальсификация слушаний по парку Патриот. Хотя с рядом коллег из «губернаторской» части мы работали, несмотря на разность взглядов».

Олег Гасанов был исключен из предыдущего состава ОП в феврале 2018 года, когда 13 человек членов палаты проголосовали за его удаление. Однако в феврале 2019 года он был возвращен в палату по губернаторскому списку. Два раза в течение марта 2019 года Общественная палата попыталась собраться, в том числе для того, чтобы договориться о выработке регламента и выборе руководителя, однако оба раза заседание срывалось из-за бойкота мероприятия прогубернаторской частью Палаты, и Олег Гасанов снова стал играть роль ведущего «спойлера» работы Палаты.

Так или иначе, ни согласительная комиссия, ни суд не смогли ни примирить расколотую надвое Палату, ни хотя бы установить, кто прав, а кто виноват.

Уже сейчас очевидно, что скандалы и разборки продолжатся. Собственно, они уже продолжились: выборы породили новый виток взаимных обвинений, а первое же заседание, состоявшееся 7 марта 2019 года, ознаменовалось демонстративным уходом нескольких членов и громким скандалом. Спустя два месяца ОП по-прежнему бездействует – не выбраны ни последняя треть состава, ни руководящие органы. Вячеслав Горелов отметил в связи с этим: «В состав ОП вошли горожане, цель которых ярко заявить о себе в общественном пространстве. Для этого нужно наладить конструктивную работу ОП. Но вместо этого они опять будут бороться с тем бардаком, который устраивает Гасанов».

Все это наводит на мысли о какой-то дурной бесконечности. Есть ли вообще смысл в существовании Общественной Палаты? Ведь и многие местные жители, не имеющие прямого отношения ни к одной из «партий», уже называют в частных разговорах ОП – «клоунадой». В разговоре с нашим изданием Вячеслав Горелов высказал схожее отношение: «Не могу сказать, что внимательно изучал «губернаторский список». Я вижу фактическое состояние дел, а оно печально. Мне этот институт перестает быть интересным. Мое ощущение, что ОП – такой инструмент, который мы пытаемся вывести на необходимый городу уровень, а она либо сама, либо из-за окружающих условий начинает тонуть. Не могу сказать, что первый созыв ОП чем-то особо отличился, кроме этих скандалов. Что Палата зарекомендовала себя положительным важным инструментарием, стала площадкой для обсуждения законопроектов нулевого чтения или важных городских проблем. У меня есть некоторое разочарование от деятельности ОП, от самой институции под названием ОП».

Общественный деятель, лидер движения «Севастопольская альтернатива» Всеволод Радченко отметил в связи с этим: «Выходом из этой ситуации могли бы стать прямые выборы членов ОП жителями Севастополя. Но для этого необходимо менять законодательство».

Возникает закономерный вопрос. Возможен ли для ОП Севастополя третий путь – между Сциллой «декоративного» органа, молчаливого и безликого, и Харибдой бесконечных склок и аппаратной борьбы? Не проще ли распустить это обреченное учреждение, да и место, где оно заседало, солью посыпать?

В принципе, сам факт паралича работы Общественной палаты – в некоторой степени следствие того, что в Севастополе Заксобрание выполняет ту роль, которую и должен выполнять парламент, а именно выражать согласованные установки гражданского общества во взаимодействии с властью. Можно сформулировать рабочую гипотезу – степень эффективности Общественной палаты обратно пропорциональна мере политической субъектности законодательной власти. Если после выборов 8 сентября 2019 года городское Заксобрание наконец станет лояльным придатком губернаторской власти и на улице Ленина между двумя административными зданиями воцарится мир, тогда процесс согласования интересов, возможно, перейдет в законосовещательную плоскость, что сделает Общественную палату политически востребованным органом и тем самым обеспечит ее эффективность. Она будет играть роль страховки власти от массового протеста в условиях утверждения политической монополии. Именно эту роль она и играет в большинстве регионов России.

 

***

Но не хотелось бы заканчивать статью на безнадежной ноте. Отрицательные примеры – склоки, скандалы, откровенно сервильное поведение – всегда первыми бросаются в глаза; однако известны в России и положительные примеры деятельности Общественных Палат. Как правило, связаны они с доброй волей и энтузиазмом отдельных их членов или комиссий.

Как пример можно привести инициативу Общественной Палаты в небольшом подмосковном городе Ступино.

Евгений Крылов

В 2015 году, в разгар донбасского конфликта, несколько ступинских общественников начали налаживать низовые контакты с жителями Перевальского района ЛНР: несколько раз ездили в прифронтовую зону, привозили туда собранную в Ступино гуманитарную помощь. Однако для более масштабной поддержки жителей Донбасса требовалось что-то посерьезнее неформальной инициативы. И здесь на помощь пришла ступинская ОП, членом которой был один из активистов, участник Комиссии по патриотическому воспитанию, добровольчеству и волонтерству Евгений Крылов. Евгений много рассказывал о своей работе и скоро заразил энтузиазмом других членов своей комиссии. Комиссия включила помощь Донбассу в план своей работы, приняла об этом официальное решение, начала проводить мероприятия и круглые столы на эту тему.

Активная позиция Общественной Палаты – пусть не имеющего реальной власти, но все же серьезного, статусного государственного института – позволила легитимизировать официальные контакты с непризнанной республикой. Директора муниципальных учреждений, школ и библиотек, опасавшиеся (как это часто бывает) делать что-то по собственной инициативе, охотно откликнулись на решение ОП. Теперь из Подмосковья в ЛНР регулярно приходят книги, учебники, канцелярские принадлежности, праздничные подарки для донбасских школьников; дети из Ступино переписываются с детьми из ЛНР, взрослые учителя и библиотекари с той и другой стороны общаются и обмениваются опытом через видеоконференции. Большинство местных жителей всецело «за»; но без активного участия Общественной Палаты едва ли удалось бы наладить постоянное сотрудничество на таком уровне.

Здесь перед нами редкий случай, когда Общественная Палата выполняет свою прямую задачу: налаживает контакты между разными (и даже разделенными государственной границей) частями русского гражданского общества, поддерживает их – и легитимизирует своей поддержкой. По сути, занимается чем-то вроде народной дипломатии.

 

***

Возможности Общественных Палат в нынешних условиях невелики: но поддерживать благие инициативы «снизу» – это то, что каждая из них может делать и сейчас. Все, что для этого нужно – добрая воля и решимость.

Более того: для этого не нужно дожидаться разрешения злокачественного и, по-видимому, безнадежного конфликта. Единогласное решение или одобрение всех членов Палаты для этого не требуется. Поддерживать благие дела или привлекать внимание к громким общественным проблемам, используя все возможности, которые дает «корочка» и статус, могут и несколько единомышленников, и даже всего один человек.

И, какая бы судьба не постигла в дальнейшем многострадальную севастопольскую ОП – те ее члены, что найдут способ использовать свои полномочия на благо обществу, непременно от этого выиграют.

Автор: Наталья Холмогорова

Российский общественный деятель, переводчик, журналист