Беспорядки в США быстро переросли первоначальное возмущение инцидентами с убийствами Флойда и Брукса и, перекинувшись на ряд стран Европы, породили качественно новые явления – предельно жесткие идеологические кампании, от сноса памятников и запрета старых фильмов до принудительного принесения клятв на коленях и терпимости к грабежам и бандитизму.
К нашему прискорбию, следует отметить, что российская общественность в основном реагирует на события на Западе рефлекторно, без углубленных размышлений о том, как такое стало возможным. Кто-то «сочувствует белым американцам», кто-то «неграм», в то время как в действительности оба дискурса совершенно неадекватно отражают реалии текущего дня. В конце концов, афроамериканцы не стали ни на йоту счастливее за восемь лет правления Барака Обамы и Джо Байдена и уж точно не станут жить лучше, если их используют как пушечное мясо для восхождения Байдена в президентское кресло.
Размах беспорядков в США и Европе под социально-критическими лозунгами сейчас, возможно, стал наибольшим с 1968 года. Вместе с тем в локальном масштабе такие события уже не раз происходили то в одном, то в другом месте. Сложно понять, что же тут удивительного. Ничего нового под солнцем: Эрнст Юнгер, со дня рождения которого недавно исполнилось 125 лет, записал в своем дневнике 1 июля 1975 года: «Наши сегодняшние беспорядки начались со смертью студента Онезорга, который был застрелен во время волнений. Случай начал разрастаться, так как государство в лице исполнительной власти оказало правонарушителям самое активное содействие. Эта разновидность трусости достигла своей кульминации…». Замените в этой фразе Онезорга на Джорджа Флойда – ничего не изменится.
Именно это происходит сейчас в США: трусость, растерянность и конформизм практически всех, от рядовых граждан и полиции до президента и элиты. Неслыханно дерзкому поведению конгрессменов, губернаторов и мэров из числа демократов, нарушивших не только субординацию в вертикали власти, но и действующие законы, Дональд Трамп и его министры не противопоставляют ровным счетом ничего.
Несомненно, существует серьезная специфика, отличающая общество США от Европы и даже Канады. Об этой специфике говорили все знатоки североамериканского социума, начиная с Алексиса де Токвиля двести лет назад и продолжая Кнутом Гамсуном, Германом Кайзерлингом и лучшими американистами новейшего времени.
Прежде всего, речь идет о тотальном конформизме американцев в их массе, когда проявление индивидуального, независимого мнения или образа жизни вопреки анонимному коллективному консенсусу преследуется, а такие «выскочки» подвергаются травле (ср. фильм «Общество мертвых поэтов»). Каких-то семьдесят лет назад республиканцы устроили постыдную в глазах всего мира кампанию маккартизма по травле неугодных, сейчас то же самое делают демократы.
Показательно, что на практике сегодня в США отказываются вставать на колени перед чернокожими и оказывают успешный отпор бандам уличных грабителей именно выходцы из России (и других постсоветских стран) да арабы. За это те и другие сейчас подвергаются увольнениям и судебным искам, в то время как об активном сопротивлении со стороны большинства «белых» американцев ничего не слышно.
Сказанное, конечно, не означает, что за пределами США не бывает принудительного конформизма, заставляющего людей в страхе молчать и не сметь мыслить самостоятельно. Конечно же, он существует и в Европе, и в России, различие здесь лишь количественное. Недаром тот же Эрнст Юнгер в 1950 году писал о немецких филистерах: «В этой прекрасной стране академизма и родственного ему приспособленчества существует железное правило, которое гласит: “Правительства приходят и уходят, а лакеи остаются”. И это лакейство считается прежде всего духовным призванием».
Другая особенность американского общества – его откровенно диковатый, варварский характер по сравнению даже с обществом европейским, не говоря уже о восточноазиатском. Высочайший уровень уличной преступности, насилия, смертных казней и количества заключенных, не говоря уже о самом факте разрешения простолюдинам владеть огнестрельным оружием, всегда воспринимался в Старом Свете как варварство.
Следует признать, что зашкаливающе высокое количество убийств граждан полицейскими, часто вообще без повода или по ничтожным поводам – давняя и застарелая американская проблема. Тот факт, что процент чернокожих среди жертв полиции вдвое выше их общей доли в населении США, действительно говорит о том, что проблема системного белого расизма все еще существует. Другое дело, что поднявшаяся сейчас волна черного расизма, поддерживаемая всей мощью Демократической партии и леволиберальных партий в Европе, лишь отдаляет, а не приближает ее решение.
Еще одно обстоятельство: никакая социальная революция не является таковой, пока ее представители вместо уничтожения существующего строя занимаются грабежом в своих индивидуальных корыстных целях. В ходе великих крестьянских восстаний в Европе имущество феодалов подчас сжигалось дотла, но крестьян, которые пытались присвоить его себе, убивали сами же повстанцы. Успех многих революций ХХ века был связан с тем, что армии революционеров не мародерствовали, в отличие от их войск их противников, и на деле моментально облегчали жизнь населения, в села которого они приходили.
То, что происходит сейчас в США и Европе, ничем не напоминает социальную революцию. Речь идет о борьбе двух фракций в элитах, которые условно можно определить как транснационально-капиталистическую (демократы в США, «прогрессивные» партии в Европе) и национально-капиталистическую (республиканцы в США, «консервативные» партии в Европе). Вторые, вплоть до правых популистов, сейчас не могут активно и эффективно отвечать на нападки первых, поскольку те и другие находятся в рамках одной парадигмы, насквозь буржуазной и либеральной (в смысле верности принципам «прав человека», парламентаризма, выборности и разделения властей, формального отказа от социальной иерархии).
Белые и черные расисты, республиканцы и демократы – братья-близнецы с одинаковым шаблоном поведения, и можно только посочувствовать тем русским, кто «болеет» за одну из двух сторон этого конфликта.
Как известно, многовековой проблемой западной цивилизации – проблемой, в таком виде напрочь отсутствовавшей и в России, и в Азии – является крайний сословный и классовый антагонизм между высшими (феодалы, буржуазия) и низшими (крестьяне, рабочие) классами, когда объективные социально-экономические противоречия между ними не смягчались общим этосом и культурой, а приводили к взаимной ненависти.
Говоря о французской революции и ненависти крестьян к дворянам, Константин Аксаков замечал: «Виллан мог бы и простить, да зачем? Его этому не учили». Действительно, после того как на протяжении веков многие представители европейских элит прямым текстом говорили, что крестьяне или рабочие для них – не люди, а, скорее, объект охоты и уничтожения, обратная реакция не может быть удивительной. Афроамериканец сегодня не знает жалости к белым американцам – ведь они, в общем и целом, учили его не прощению и примирению, но исключительно порочному кругу насилия.
Крайне важен, однако, тот перелом, который свершился внутри европейской культуры в эпоху Просвещения и окончательно – к середине XIX века. Если ранее все-таки нормой (несмотря на общеизвестные вопиющие исключения, которые и воспринимались в качестве исключений) было вполне традиционное отношение европейцев к другим народам, когда западный король был формально равен африканскому или арабскому монарху, западный аристократ – «черному» или «цветному» аристократу, а живший в вечной нищете и голоде белый трудяга рассматривался на одной доске с черным рабом (потому до конца XVIII века в той же Северной Америке эксплуатировались и белые рабы – сервенты), то после утверждения буржуазно-либерального строя в XIX веке возникает неслыханное новшество – расовая теория.
Обретя законченную форму в Британии, она быстро распространилась сначала на другие англоязычные страны, а затем на Германию, Францию, Северную Европу (в плане изучения этого процесса незаменима книга Мануэля Саркисянца «Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской “расе господ”»).
Сложнейшей проблемой в истории Соединенных Штатов Америки стало именно то, что там любой «белый» (к которым, однако, первоначально не относились ирландцы, итальянцы, латиноамериканцы), даже из низших классов, объявлялся выше в расовом смысле, чем даже знатнейшие и умнейшие из негров и индейцев. Белому рабочему доставалось больше льгот и привилегий, более высокое жалованье, чем специально вытесненным в ниши неквалифицированного труда «цветным». Именно этот дискурс, абсолютно противоестественный и антитрадиционный, служил обоснованием чудовищных преступлений европейцев, американцев, австралийцев против коренных народов целых континентов и против тех народов, кто оказывался у них в рабстве.
За единственным поразительным исключением Джорджа Фицхью, в США времен гражданской войны никто не нашел в себе смелости указать на то, что социальная иерархия не может быть расовой. В итоге, голоса нескольких искренних аболиционистов, веривших в достижимость свободы и равенства для всех, потонули в море грязных политических игр вчерашних рабовладельцев из Демократической партии, ныне по иронии судьбы превратившихся в ложных «защитников» чернокожих, и их визави-республиканцев.
В США социальный конструкт «черной расы» (социальный, поскольку определения «рас» с соответствующим набором прав в Америке, Южной Африке, Южной Америке, Австралии и Западной Европе никогда не совпадали друг с другом и постоянно корректировались исходя из экономических потребностей капиталистов, как это показали Иммануил Валлерстайн и Этьен Балибар) после отмены рабства был призван служить принудительному закреплению за чернокожими преимущественной ниши люмпен-пролетариата, уличных преступников и дешевой рабочей силы, ниши отверженных, живущих почти без образования и медицины (что вопиющим образом сейчас подтвердила эпидемия коронавируса, львиная доля жертв которой в США – негры из числа бедняков-рабочих), с продолжительностью жизни в современном Гарлеме (Нью-Йорк!) ниже, чем в Сомали.
На совести «правых», республиканских, «белых» сил в Америке и Европе действительно лежат тягчайшие преступления. По накалу своего расизма Томас Джефферсон и Уинстон Черчилль действительно практически не отличались от Адольфа Гитлера, хотя использовать чернокожих солдат в Первой и Второй мировых войнах против немцев не брезговали ни англичане, ни французы, ни американцы. Характерно, впрочем, что, по воспоминаниям Эрнста фон Заломона, при оккупации Германии в 1945 году из всех американских солдат только чернокожие вели себя относительно прилично, сочувствовали и помогали немцам, говоря, что они теперь находятся в одинаковом положении угнетенных…
Запад оказался в безальтернативной ситуации. С одной стороны, многие успели на своей шкуре почувствовать «дивный новый мир» господства демократов, транснациональной буржуазии с ее принудительным тоталитарным единомыслием в экстазе мнимой толерантности, с ее исключительными привилегиями для геев и чернокожих, ювенальной юстицией и эвтаназией, тотальной слежкой и проектом всемирного государства. С другой стороны, никто в здравом рассудке не может хотеть возврата к обществу «до 1968 года», основанному на самодовольстве и лицемерии национальной буржуазии, к обществу с белым расизмом и апартеидом, геноцидом в колониях и принудительным навязыванием единообразия в языке и поведении, с жестким буржуазным контролем над браком и семьей, с мобилизацией масс народа на фабричные и военные бойни, с обществом без социального страхования и социального законодательства.
Злорадные комментарии со стороны иранцев и арабов насчет нынешних беспорядков в США легко понять. Палестинцы, например, точно не будут сочувствовать режиму Трампа ни при каких обстоятельствах, и это абсолютно логично после того, как он обошелся с их народом и государством.
К тому же целые народы и страны являются париями и для первой, и для второй фракции внутри элит Запада, и Россия, наряду с Ираном, Китаем, арабскими странами – в числе этих «стран-изгоев». Американцы и британцы сначала испробовали снос памятников, массовые убийства и запугивания людей на Украине, в Прибалтике, в Закавказье, на Балканах, испытали всё это против русских, сербов, греков, армян – и только потом применили у самих себя. Уже в 2018–2019 годах волна уничтожений памятников, храмов и святынь руками действующей власти прокатилась по Испании и Франции. И вот теперь впервые на памяти нашего поколения оказалось, что американские демократы больше не применяют двойные стандарты: чудовищный вандализм, устроенный ими на Украине и одобряемый ими в Европе, в полной мере теперь повторился в самих США.
Сегодня волна черного расизма и погромного вандализма в отношении исторических памятников, книг, фильмов, мультфильмов, фресок и не встречает активного сопротивления даже тогда, когда ее жертвами становятся совершенно невинные произведения или монументы тем, кто как раз боролся за освобождение рабов и за независимость африканских стран. Воли к сопротивлению у «белой расы» сегодня не видно, и это глубоко закономерно. Уже 4 июля 1941 года Карл Шмитт писал Эрнсту Юнгеру, что «ситуацией-символом» всей настоящей эпохи становится капитан Бенито Серено в романе американца Германа Мелвилла «Моби Дик». «Серено, на первый взгляд, все еще капитан пиратского судна, в действительности он давно уже заложник в руках взбунтовавшихся рабов, чья жизнь находится под угрозой. Они принуждают его выполнять роль капитана и подобным образом скрывать факт своего бунта», – писал исследователь Бернд Рютерс.
Поневоле черты этого персонажа угадываются сейчас в поведении Дональда Трампа на тонущем государственном корабле, где уже вовсю распоряжаются вчерашние рабы. Жалкие потуги даже не остановить, а как-то сдержать волну погромов и вандализма могут вызывать только усмешку. Сбылись слова Освальда Шпенглера о том, что в XXI веке умрет последнее ухо и последний глаз, которые были способны воспринимать музыку и архитектуру западной культуры. Активисты BLM не воспринимают их, и мы снова слышим предупреждение Юнгера: «Земную революцию не остановить политическими средствами. Самое большое – они послужат украшению края вулкана, если только не ускорят сам процесс».
Что же остается делать в нынешней ситуации всем думающим русским?
Прежде всего, исключить любые эмоциональные симпатии к обеим противоборствующим в Америке и Европе сторонам и рассуждать холодно и трезво, не позволяя накипи событий и откровенно фальшивым расовым лозунгам заглушать скрупулезный социальный, экономический, классовый анализ того, кому выгодно происходящее. Трамп и Байден как лица двух элитных группировок – это тот случай, когда «оба хуже», и руководствоваться в отношении к ним следует исключительно исходя из приоритетов нашей страны и нашего народа. Кроме того, следует помнить, что любой режим стремится завуалировать истинный механизм своей работы идеологическим флером, осуществляющимся через культурную гегемонию (в грамшистском смысле).
Мы живем в век, когда типичные плутократические олигархии именуют себя «демократиями», когда под видом защиты афроамериканцев проталкивается гегемония банкиров из окружения семейств Клинтонов, Байденов или даже Бушей, когда под лозунгом «сделать Америку снова великой» деньги американцев тратятся на лоббирование интересов Израиля и накачивание войсками Польши. К этому нужно привыкнуть и научиться легко распознавать социально-политическое содержание за любой болтовней о демократии и выборах, о правах и свободах. Алексей Федорович Лосев учил, что философ – это тот, кто продумывает данный политический режим до конца, но ни один режим этого не любит и потому охотно репрессирует философов. Ему вторил всё тот же Юнгер: «Служитель муз – это сегодня априори тот, кто воспринимается в качестве врага и при любом режиме. Форма правления ничего не меняет».
Если вспомнить, как в США запрещали выступать Кайзерлингу, Арнольду Тойнби и Валлерстайну за их острый социальный критицизм в отношении американского общества и политики, как молодой актер Рональд Рейган во времена маккартизма писал доносы и добивался увольнения из Голливуда «неблагонадежных» актеров и режиссеров, а теперь то же самое делают уже «демократические» актеры, то это будет неплохой иллюстрацией к сказанному.
Итак, единственно разумным и нравственно достойным выбором в наши дни будет попытка пройти между Сциллой западных «правых» и «белых», с одной стороны, и Харибдой «левых» и «черных», с другой. Это не только вопрос конъюнктуры. Это вопрос онтологического выбора. Встать на сторону одних или других означает подвергнуться серьезному риску расчеловечивания и поддаться искушению демонических сил. Что способны сделать с целыми странами и народами эти силы, наглядно показали все войны, революции и майданы последних столетий. Именно поэтому сегодня заставляет вздрогнуть роман Гилберта Честертона «Шар и крест», изданный аж в 1909 году, еще до мировых войн и расцвета идеологий ХХ столетия. Обратим внимание на две главы в нем, в которых главные герои – католик-традиционалист и атеист-социалист соответственно – оба, искренне стремясь к справедливости, подвергаются искушению двумя человеконенавистническими идеологиями.
Первый герой видит сон, в котором сбылась его мечта, его утопия: кажется, что восстановлено традиционное общество, блеск феодальных сословий и сакральной монархии, но на поверку оказывается, что это подделка, основанная на голом насилии. Показывающий ему этот мир «правых» идей ангел учит: «Порядок важнее справедливости… Младшие боятся старших… Нам, избранным, пристали гордость и суровость… Те, кто прекрасен и велик, обязаны проявлять нетерпимость к тем, кто убог, жалок». При этих словах герой распознает в говорящем не ангела, но сатану, создавшего морок и симулякр подлинно христианской идеи традиционного общества. Именно этого хотят те, кто сейчас пропагандирует белый расизм и втайне мечтает если не о Третьем Рейхе или Ку-Клукс-Клане, то во всяком случае о режиме вроде пиночетовского в Чили, апартеидного в Южной Африке или пока еще существующего сионистского в Палестине.
Второй герой романа Честертона в своем сне также видит осуществление своей утопии, своей мечты: «левой», «прогрессивной», «демократической». Свершился мятеж, победила «освободительная» революция. Старый режим уничтожен вместе с религией. Угнетенные празднуют победу. Но ради этого они грабят и сжигают целые кварталы вместе с людьми, даже бедняками – теми, кто не захотел пойти под знаменами мятежников. Демонстрирующий мир победившей «левой» идеи ангел отрицает право на жизнь за «реакционными элементами»: «Жизнь священна, отдельные жизни — ни в коей мере! Мы именно улучшаем жизнь, уничтожая слабых». После этих слов герой-атеист также распознает в своем собеседнике дьявола. Проецируя это на наши дни, видим, что для «прогрессистов» отныне только black lives matter. Те, кто полагает, что all lives matter, обречены на уничтожение, а о памятниках истории, искусства и культуры и говорить нечего…
Все идеологии (будь то либерализм или национализм, социализм или религиозный фундаментализм), требующие разрушений и убийств не во имя абсолютных ценностей, но фактически во имя частных и корыстных интересов отдельных групп или во имя вычитанных из книг абстрактных лозунгов, являются человеконенавистническими. На наших глазах в США и Европе происходит очередная (после стольких Реформаций, Просвещений и Революций) смена одной из них на другую. Сегодня одни разрушительные силы на Западе низвергают культурную гегемонию и символы других социальных сил, которые сами каких-то двести-четыреста лет назад занимались тем же самым в отношении своих предшественников.
Искушения обеих сторон нынешнего конфликта могут быть серьезными и опасными для многих из наших соотечественников, особенно ментально застрявших в эпохе гражданской войны между «красными» и «белыми» и отнюдь не отделенных непроходимой стеной от бурь соседней цивилизации. Однако данный, чужой для нас, конфликт не имеет прочной почвы на нашей родной земле, а потому вполне возможно избежать его распространения на Россию, если осознать смысл происходящего и сделать моральный выбор в пользу священной нити Традиции и уважения к жизням других, ибо эти две вещи не могут существовать друг без друга.
______
Наш проект осуществляется на общественных началах и нуждается в помощи наших читателей. Будем благодарны за помощь проекту:
Номер банковской карты – 4817760155791159 (Сбербанк)
Реквизиты банковской карты:
— счет 40817810540012455516
— БИК 044525225
Счет для перевода по системе Paypal — russkayaidea@gmail.com
Яндекс-кошелек — 410015350990956
