При отсутствии дипломатических отношений советско-американские связи в 1920-е годы успешно развивались, особенно в сфере экономики. Москва добивалась официального признания прежде всего по соображениям престижа. В США его сторонники имелись не только среди коммунистов и «левых», но и в правящей Республиканской партии. На Капитолии самым влиятельным из них был сенатор У.Бора, возглавлявший в 1924-1933 гг. Комитет по иностранным делам. Среди противников признания признания выделялся республиканец Гамильтон Фиш (1888-1991), с 1920 г. представлявший в Конгрессе штат Нью-Йорк[1].
Потомок старинной, богатой и влиятельной семьи, Фиш считал свое политическое положение неуязвимым. К концу 1920-х годов он стал убежденным противником коммунизма, видя в нем главную опасность для США.
5 марта 1930 г. Фиш внес проект резолюции, одобренный Конгрессом:
«Спикер Палаты представителей уполномочен назначить комитет в составе пяти членов Палаты для расследования: коммунистической пропаганды в Соединенных Штатах, особенно в наших образовательных учреждениях; деятельности и состава Коммунистической партии Соединенных Штатов и всех связанных с ней организаций; ответвлений Коммунистического Интернационала в Соединенных Штатах; торговой корпорации “Амторг”; газеты “Daily Worker”; всех организаций, групп и лиц, подозреваемых в подстрекательстве, призывах или поощрении насильственного свержения правительства Соединенных Штатов или попыток ослабить нашу республиканскую форму правления путем возбуждения бунтов, диверсий или революционных беспорядков. Комитет должен представить Палате отчет о результатах расследования, включая рекомендации по законодательству, если сочтет их желательными»[2].
Вопрос о признании СССР и об официальных сношениях с ним не входил в компетенцию «комитета Фиша», как его окрестили газетчики, однако расследование деятельности «Амторга» прямо затрагивало советское присутствие в США. Работа комитета, допросившего 250 свидетелей, заслуживает отдельного исследования, поэтому ограничимся констатацией его целей. Предоставляя слово коммунистам во главе с их лидером У.З.Фостером, кандидатом в президенты в 1924 и 1928 гг., и давая им возможность высказаться, Фиш стремился получить «из первых рук» доказательства того, что американские коммунисты: во-первых, присягают на верность не Соединенным Штатам, но Советскому Союзу, а значит, сознательно нарушают гражданский долг и служат другому государству; во-вторых, призывают к свержению существующего строя, а значит, являются государственными преступниками.
Вызванные для дачи показаний коммунисты и сочувствующие держались уверенно, высказывались откровенно и даже дерзко по адресу правительства США и его институтов. Сказанного было достаточно для преследования партии по суду, но на это Фиш не рассчитывал. Он выстраивал логическую цепочку, которую хотел внедрить в сознание сограждан. Коммунисты – государственные преступники, причем сами сознаются в своих намерениях. Они служат другому государству – СССР, причем это государство враждбно США. Следовательно, его официальное признание прямо противоречит интересам США.
17 января 1931 г. комитет обнародовал отчет, в котором назвал целями коммунистической партии: «пропаганду атеизма и искоренение религии; разрушение демократии, свободного предпринимательства и частной собственности; возбуждение забастовок, бунтов, диверсий, кровопролития и гражданской войны путем революционной пропаганды; злоупотребление гражданскими свободами и проникновение в средства массовой информации с конечной целью лишить американцев гражданских свобод и свободной прессы; призывы к мировой революции, которая установит всеобщую диктатуру пролетариата». Оснований для таких суждений в словах Фостера со товарищи было достаточно. В отчете говорилось: «Комитет убежден, что лучшим и самым эффективным способом борьбы с коммунизмом в Соединенных Штатах является возможно более широкая огласка основных принципов и целей коммунистов, которые одинаковы во всем мире»[3].
Герберт Гувер следовал курсу своих предшественников Уильяма Гардинга и Кальвина Кулиджа на непризнание СССР. На время его пребывания в Белом доме такая возможность исключалась, но внутри- и внешнеполитическая ситуация делала возможной смену власти на выборах 1932 г. Приход демократов не означал автоматического поворота в сторону СССР, но перемены во внешнеполитическом курсе были возможны. Деятельность и выводы «комитета Фиша», преследовавшего более идеологические и пропагандистские цели, подтверждали правильность курса на непризнание, чем должны были усилить политические позиции его сторонников и дискредитировать оппонентов.
Союзником Фиша в борьбе против признания СССР и «красной опасности» оказался известный журналист и писатель Джордж Сильвестр Вирек (1884-1962), хотя ранее его высказывания о Советской России были заинтересованно-положительными или корректно-нейтральными. «Я не большевик, – писал он в 1919 г., – Если русский народ желает большевизма, пусть сам выбирает себе правительство. <…> Большевизм – самый интересный эксперимент в истории, но мы слишком мало знаем, чтобы делать окончательные выводы о его будущем»[4]. Обращаясь во время предвыборной кампании 1920 г. к Гардингу, за которого он агитировал, с призывом освободить – в случае победы на выборах – лидера социалистов Юджина Дебса, Вирек указал на возможный положительный отклик Советской России. В 1923 г. Вирек написал для газеты «New York American»несколько статей о НЭПе и пытался взять интервью у Л.Д.Троцкого, но безуспешно[5].
Весной 1929 г. писатель решил посмотреть на «великий эксперимент» своими глазами и взять интервью у большевистских лидеров, рассчитывая на хороший гонорар. Заручившись рекомендательным письмом Бора, чьи слова «имели больший вес, чем верительные грамоты Госдепартамента»[6], через неофициального советского представителя в США Б.Е. Сквирского он связался с главой Всесоюзного общества культурной связи с заграницей (ВОКС) О.Д. Каменевой и попросил организовать ему поездку в СССР. «Приключения мистера Вирека в стране большевиков» заслуживают отдельного рассказа, а его очерки о поездке – издания в России, так что перейдем сразу к результатам.
«Я приехал как друг русского народа, – писал Вирек. – Я восхищаюсь его достижениями. Умом я могу сочувствовать его желанию создать новую цивилизацию, но беспристрастность обязывает фиксировать неприкрашенные впечатления». Большевизм он назвал «обезумевшим самодержавием», СССР – «тюрьмой», Ленина – «восточным деспотом в душе», хотя и «гением», Сталина, которому отказал в «гениальности», – «царем в большевистском наряде». Разочарование было вызвано и невозможностью взять интервью у Сталина и Крупской («мадам Ленин»), а значит, финансовыми потерями. Но в очерках нет ни слова об «азиатских ордах», ни насмешек над бедной и неустроенной жизнью, как у многих европейских визитеров тех лет, зато есть сочувствие людям, которых власти поставили в такие условия.
Антибольшевистские высказывания испортили репутацию Вирека. В межвоенные годы влиятельная леволиберальная интеллигенция США занимала открыто прокоммунистические и просоветские позиции, а служившие ее рупором нью-йоркские еженедельники «Nation» и «New Republic» воздействовали на мнение всей страны, поскольку значительную часть их аудитории составляли редакторы, журналисты, литераторы и педагоги. «Коммунистическая Россия, особенно после 1929 г., оставалась единственным лучом света в сумрачной картине мира, какой она виделась либералам», заметил историк Дж.Мартин[7]. Коммунисты убеждали в правильности коминтерновских определений «фашизма» и в тождественности «антифашизма» и «демократии», объявив всё «не-коммунистическое» «потенциально фашистским».
Когда одержавший победу на выборах 1932 г. демократ Ф.Д.Рузвельт взял курс на признание СССР, проблема «коммунистической пропаганды» стала особенно актуальной. Разногласия по данному вопросу привели Фиша к разрыву отношений с Рузвельтом: по замечанию Дж.Флинна, президент «воспринимал любую критику своих действий как проявление враждебности лично к нему»[8]. «Черную метку» получил и Вирек, поместивший в журнале «Liberty» в июне-июле 1933 г. цикл статей «Красная паутина»[9].
Если Фостер заявил Фишу, что его товарищи верны красному знамени, собеседник Вирека – уличный агитатор – выступал под американским флагом. «На войне всё годится, – пояснил он. – Нас, коммунистов, учат использовать любые средства, лишь бы это служило нашей цели». Расследование «комитета Фиша» делало упор на идейной зависимости американских коммунистов от СССР и на подрывном характере их идеологии и деятельности. Вирек пошел дальше, поставив во главу угла организационную и финансовую зависимость местных «красных» от зарубежных центров: «Если бы тот юноша использовал собственные сбережения или получал помощь от американцев, он был бы всего лишь безобидным радикалом. Когда он получает указания и деньги от иностранного государства, враждебного нашей цивилизации и нашей форме правления, он становится угрозой для страны. <…> Каждое издание, заигрывающее с коммунизмом, каждый салонный большевик, проповедующий красные доктрины, – вольное или невольное орудие Советской России. Всем им отведена своя роль в тщательно разработанном мобилизационном плане Красной армии».
Свои утверждения Вирек подкрепил впечатлениями от поездки в ноябре 1932 г. в Германию, считавшуюся главным «зарубежным центром» Коминтерна. Собеседник из местных коммунистов заявил ему: «Мы бы сделали <свое> посольство <в США> центром бунтов и возмущений и использовали бы все средства для разжигания священной войны классов». «Никакая клятва советского правительства не помешает советскому послу превратить посольство в гнездо большевистских интриг, – отметил Вирек. – Приказы Третьего Интернационала сильнее любых приказов Комиссариата по иностранным делам».
Этот аргумент против установления дипломатических отношений с СССР «комитет Фиша» не использовал, поскольку тогда речь об этом не шла. Ради получения официального признания советское правительство не скупилось на заверения о недопустимости пропагандистской деятельности для его представителей и отказывалось брать на себя ответственность за действия Коминтерна как «международной общественной организации». Другим аргументом стала нашумевшая история похищения генерала А.П.Кутепова агентами ГПУ: «Будучи неотъемлемой частью советской системы, ЧК или ГПУ появляется в любой стране, где есть советские посольства и консульства. Когда происходит похищение или убийство, когда вскрываются заговоры, в которых замешаны коммунистические консулы и посольства, консулов отзывают, но система сохраняется».
Говоря о «красной паутине» в США, Вирек опирался на данные «комитета Фиша» о проникновении коммунистов в армию, национальную гвардию, Американский легион. Бóльшую опасность он видел в том, что «коммунист сразу появляется там, где есть недовольство». К пропаганде наиболее восприимчивы негры, иммигранты, безработные, разорившиеся фермеры и ветераны войны. Они же восприимчивы к паническим слухам и дезинформации – орудию в руках «красных» агитаторов. «Коммунизм в США – это заговор, а не политическая партия», – суммировал автор.
«Площадкой» для сотрудничества Фиша и Вирека стала Национальная гражданская федерация во главе с Р.Изли – «самая многочисленная и влиятельная из патриотических организаций», по утверждению коммунистического журналиста Дж.Спивака: «Федерация близка к федеральному правительству. Сам Изли часто совершает таинственные вояжи в Вашингтон для встреч с чиновниками Госдепартамента и министерства труда, предоставляя им сведения»[10]. Вирек познакомился с Изли, когда писал «Красную паутину». Синклер Льюис в романе «Гидеон Плениш» (1943) изобразил Федерацию под названием «Гражданская Конференция по Конституционным Кризисам», или сокращенно «Гракон», а Вирека под именем ее главы Сандерсон-Смита, который был «поочередно теософом, нудистом, спиритом и бахаистом», а также «превосходным Мастером Организаторского Искусства, как он сам себя называл»[11].
«В начале 30-х годов, во время кризиса, Гракон располагал особенно обширными фондами, потому что именно в те годы крупные промышленники и коммерсанты больше всего боялись революции, а мистер Сандерсон-Смит и доктор Плениш искусно приучали их к мысли, что Гракон гарантирует им сохранение контроля над страной. <…> В лекциях, брошюрах и газетных статьях, которые Гракон изготовлял или благосклонно инспирировал, звучали проверенные боевые лозунги: “Традиционное право американца на труд без вмешательства профсоюзных смутьянов!”, “Исконным американским учреждениям угрожают зарубежный атеизм и международно-еврейский социализм”».
Один совместный проект Фиша, Вирека и Изли получил нежелательную огласку. Речь идет о распространении английского перевода книги нацистского публициста А.Эрта «Коммунизм в Германии! Правда о коммунистическом заговоре в канун Национальной Революции»[12]. Обильно документированная (немецкая педантичность не обошла и конспираторов-коммунистов) картина управлявшегося из Москвы и служившего интересам СССР «заговора», от которого нацисты «спасли» страну, – частично представленная в «Красной паутине» – должна была показать не только масштаб угрозы, но благодетельность «национальной революции» и неизбежность «эксцессов». Присланные из Германии 20 тыс. экземпляров были 11 октября 1933 г. получены Виреком, который, уплатив таможенную пошлину, передал их Изли. В США книга распространялась с вклеенной после титульного листа страницей с обращением Американской секции Международного комитета по борьбе с мировой угрозой большевизма под заглавием «Почему американцам следует прочитать эту книгу»:
«Проблема пропаганды и деятельности коммунистов имеет непосредственную важность для американского народа в связи с обсуждением вопроса о признании Союза Советских Социалистических Республик правительством Соединенных Штатов.
Книга побуждает к размышлениям. Ее должен прочитать каждый мыслящий гражданин, поскольку она рассказывает историю борьбы не на жизнь, а на смерть, которую Германия ведет против коммунизма. Она показывает, что подрывные методы и разрушительные цели коммунистов в Германии – те же самые, что используются этими врагами цивилизованных стран в Соединенных Штатах.
Эта книга не защищает ни антисемитизм, ни принципы и меры правительства Гитлера. Решительное неприятие многими некоторых фаз внутренней политики нацистов не должно делать нас слепыми к реальности коммунистической угрозы.
Ценность немецкого разоблачения как объективного урока для других стран побуждает наш комитет донести его до лидеров общественного мнения по всем Соединенным Штатам.
Уроки, которые следует извлечь из книги “Коммунизм в Германии”, должны побудить наших граждан требовать более эффективных методов защиты нашей системы правления и наших моральных и социальных стандартов».
Обращение подписали 15 человек, включая Фиша и Изли, члена правления Национальной гражданской федерации А.Стивенсона, федерального судью Дж.Ван Орсдела и ряда активистов «патриотических» организаций. Список выглядел тенденциозно и не слишком внушительно: Фиш был в нем единственной фигурой национального масштаба. Вирек остался в стороне.
Предприимчивый Спивак устроил охоту на организаторов акции. Нескольких похищенных документов и двусмысленных высказываний вкупе с известными фактами хватило для того, чтобы Вирек и Изли (но не Фиш) попали в число героев цикла статей «Замышляя погромы в Америке», печатавшегося в еженедельнике «New Masses» в октябре-декабре 1934 г. и выпущенного отдельной книжкой. Спивак утверждал, что Изли получил не только тираж, но и деньги на расходы и бесплатно распространял книгу Эрта среди местных радикалов нацистского толка. Репортер потребовал объяснений, но Изли по совету адвоката отказался разговаривать с ним. Вирек заготовил ответ, однако друзья отговорили его «затевать свару с красными». Он объяснил, что Эрт лично просил его помочь с распространением книги, что он оплатил пошлину деньгами, полученными от «немцев» (видимо, из посольства или генерального консульства в Нью-Йорке), а затем передал Изли экземпляры (никаких денег!) и не интересовался их дальнейшей судьбой.
Участие в распространении книги Эрта было частью сотрудничества Вирека с германскими официальными представителями в США в 1933-1934 гг., которое он прекратил после того, как «нацистская пропаганда» стала предметом расследования в Конгрессе. Его сотрудничество с Фишем продолжалось до осени 1941 г.; советская тематика в нем более не фигурировала, хотя оба оставались убежденными антикоммунистами. Поздравляя Вирека с 70-летием в 1954 г., экс-конгрессмен писал: «Вы предвидели опасность русского коммунизма и знали, что, если мы будем воевать с Германией, коммунизм окажется единственным победителем» (собрание В.Э.Молодякова). Однако ни разу не упомянул в мемуарах одиозную фамилию бывшего соратника.
Все иллюстрации из собрания автора
[1] Ценным, хотя и субъективным источником сведений о жизни, взглядах и деятельности Фиша являются его мемуары: Fish H. Memoir of an American Patriot. Washington DC, 1991.
[2] Цит. по: Там же. Р. 41.
[3] Цит. по: Там же. Р. 47.
[4] Viereck’s American Monthly. Vol. X. № 5 (July 1919). P. 149.
[5] Подробнее: Молодяков В. Джордж Сильвестр Вирек: больше чем одна жизнь (1884-1962). М., 2015. С. 392-394.
[6] McKenna M.C. Borah. Ann Arbor, 1961. Р. 296.
[7] Martin J.J. American Liberalism and World Politics, 1931-1941. N.Y., 1964. Р. 563.
[8] Flynn J.T. The Roosevelt Myth. N.Y., 1965. P. 115.
[9] Web of the Red Spider // “Liberty”, 1933, 17.06, 24.06, 01.07, 08.07; далее цит. без сносок.
[10] Spivak J.L. Plotting America’s Pogroms. <N.Y.,> 1934. P. 52.
[11] Цит. без сносок по: Льюис С. Гидеон Плениш. М., 1947. Автор назвал Вирека прототипом Сандерсон-Смита в письме к К.Райту: Schorer M. Sinclair Lewis: An American Life. N.Y., 1961. P. 697.
[12] Ahrt A. Communism in Germany! The Truth about the Communist Conspiracy on the Eve of the National Revolution. <Berlin, 1933>.
