В июле прошлого года в Бирмингеме прошли скромные мероприятия по случаю 100-летия со дня смерти Джозефа Чемберлена или, как называли его бирмингемцы, а позже и вся Британская империя, – «нашего Джо». Присутствующие на церемонии историки подчеркивали, что «сегодня имя Джозефа Чемберлена не так известно, как можно было бы ожидать, памятуя о колоссальном влиянии, которое он имел в свое время». Влияние, которое он оказал не только на политическую элиту, но и на британское общество в целом, действительно, было феноменальным и огромным, как и сама личность Джозефа Чемберлена.
Сын фабриканта, не имевший оксбриждского образования, зато имевший опыт работы на фабрике отца, где он трудился наравне с простыми рабочими, изначально был «певцом рабочей массы»: «Что касается «респектабельных», то я не ожидаю и не желаю их поддержки. Если я что-нибудь значу, то только как представитель рабочих, и я хочу попасть в парламент главным образом для того, чтобы обеспечить справедливый учет их требований»[1], – говорил Чемберлен в начале 1870-х гг. и своей политической карьеры. Его речи были абсолютно социалистичны, в своих рассуждениях он замахивался даже на британскую святая святых – монархию, подчеркивая: «Я не испытываю большого ужаса при мысли о возможном становлении республики в нашей стране… рано или поздно это случится»[2].
Британская империя того периода вступала в пору экономической регрессии, и подобный радикализм находил живой отклик у публики, а Джозеф Чемберлен получил славу «красного республиканца». Но большинство рабочих и бедняков, которые поддерживали его, на тот момент даже не имели права голоса, а те из пролетариата, которые проходили имущественный ценз для участия в голосовании, зачастую были неграмотны. Политика – была игрушкой для элитарных и немногочисленных слоев общества, и именно этот шаблон сломал Чемберлен, в 1876-ом году все-таки войдя в Палату Общин, о чем говорилось в предыдущих материалах.
Люди плана Джозефа Чемберлена тогда были абсолютно нехарактерны для «матери всех парламентов». Он слыл едва ли не атеистом, ратуя за свободу вероисповедания и, в первую очередь, за отделение школы, а позже и государства, от англиканской Церкви, и не выказывал никакой приверженности религии в отличие от многих парламентариев и министров. Сам не имея должной учености, хотя по свидетельствам современников он был «более начитан, чем большинство наших политических деятелей»[3], он заботился, и именно с этого начинал свою карьеру, о введении всеобщего образования. Наконец его сознанию была абсолютная чужда «кастовость», он призирал т.н. «классовое превосходство» и, будучи уже видным членом политической жизни, обрушивался с критикой на аристократию, как, например, в 1885-ом году: «Лорд Солсбери выступает как представитель класса – класса, к которому он принадлежит, класса людей, которые не сеют и не жнут, чьи состояния, как и его лично, ведут происхождение от подарков, которые в былые времена короли делали придворным за их услуги и которые с тех пор росли и увеличивались, пока те спали, в результате взимания растущей доли от всего, что другие люди создавали тяжким трудом, чтобы внести свой вклад в богатство и процветание страны»[4].
Столь резкие, радикальные замечания в то время могли быть характерны для какого-нибудь политика-маргинала, но Джозеф Чемберлен к тому моменту был уже «министром Ее Величества», пять лет держа в Кабинете Гладстона портфель министра торговли и промышленности, который ему предложили в расчете на то, что передовые радикалы трезвеют, когда становятся министрами. Чемберлен не протрезвел.
Те социальные нормы, которые теперь кажутся абсолютно естественными (пенсии, право образования, избирательные права), горячо отстаивал именно Джозеф Чемберлен. «Конечно, это социализм. Закон о бедных, закон об образовании, большая часть муниципальной деятельности и любой подобный шаг законодательства, при помощи которого общество пыталось выполнить свои обязательства перед бедняками, есть социализм, но от этого все это не становится хуже»[5], – говорил он и до конца своей политической жизни продолжал бороться за социальные реформы. Но лишь малая толика тех социальных реформ, о которых он ратовал, была проведена в жизнь правительствами Гладстона, Солсбери и Бальфура, в которые он входил.
В 1888 г. учреждены советы графств, органы самоуправления; по его настойчивой инициативе в 1891 г. была введена реформа по введению бесплатного начального образования. В течение 1891-1892 гг. Чемберлен внес ряд требований на повышение уровня жизни рабочих. В статье «Рабочий вопрос» он писал о необходимости сокращения рабочего дня для шахтеров и представителей «опасных профессий», создания арбитражных судов для решения споров рабочих, профсоюзов и нанимателей; введения пенсий по старости, компенсаций в случае травмы или смерти и т.д. Но для всех этих реформ тогда еще не настало время, а сам Чемберлен стал куда более решительно заниматься «строительством Империи».
Джозеф Чемберлен будучи личностью масштаба глобального мыслил всегда также глобальными, даже утопическими категориями, и учил так мыслить Британскую империю. Это прослеживается и в его социальных инициативах, и в его инициативах империалистических. Слова об «имперской миссии англичан» появляются в его речах в 1888-ом году[6], только в сохранении целостности Британской империи Чемберлен видел путь к социальному реформаторству, созданию «империализма с человеческим лицом».
Еще в 1882-ом, будучи министром торговли и промышленности, Чемберлен активно участвовал во всей жизни Кабинета и старался вникнуть в каждый вопрос. Одним из таких вопросов стал Египет, и Чемберлен уже тогда обнаруживал в себе империалиста, поддерживая решение о военной оккупации. Однозначную угрозу Империи Чемберлен видел и в т.н. «гомруле»[7], т.е. предоставлении самоуправления Ирландии. Ирландский вопрос в 1880-ых гг. стоял особенно остро, кульминация состоялась весной и летом 1886-го года, когда на голосование был внесен билль о гомруле. И Джозеф Чемберлен, чья политическая сила и влияние уже были чрезвычайно велики, в отклонении этого билля сыграл решающую роль[8]. Он занял непримиримую позицию и отказал Ирландии в самостоятельности. Его поддержали многие из вигийского крыла, что спровоцировало раскол партии, отставку Гладстона и приход к власти тори, с которыми Чемберлен начал решительное сближение, видя в них сторонников сохранения имперского могущества.
И именно лорд Солсбери, которого Чемберлен клеймил десятью годами ранее, предложил ему портфель министра по делам колоний в 1895-ом году. Портфель, который превратил «нашего Джо» бирмингеского масштаба в «нашего Джо» масштаба Британской империи.
«Люди толкуют об изменении взглядов, как о чем-то позорном. Для меня это признак жизни. Пока вы живете, вы должны меняться»[9], – говорил Чемберлен. Тем не менее, как таковых особенных изменений в его взглядах не произошло. Социальное реформаторство по-прежнему оставалось для него важным, и, получив власть над колониальными владениями, первое, что сделал Чемберлен это учредил, в том числе и за собственные деньги, а не только за средства из бюджета, Лондонскую школу гигиены и тропической медицины. Проблема здравоохранения в колониях стояла чрезвычайно серьезно, белые колонисты гибли от малярии и других региональных заболеваний, к тому же царившая в колониях антисанитария не способствовала развитию уровня жизни. Чемберлен перенес свой опыт лорд-мэра Бирмингема в данных вопросах на новое колониальное поле игры, и выиграл. Даже его противники признавали, что он знал, как эффективно улучшить здравоохранение, и ему это удалось[10].
Но помимо социальных инициатив, Чемберлен проявлял инициативы и военные. Он был одним из архитекторов знаменитой англо-бурской войны 1899-1902 гг., которая обещала быть «маленькой и победоносной», но вылилась в затяжное противостояние. Тем не менее, Британская империя все же одержала эту необходимую ей победу, и не в последнюю очередь благодаря Джозефу Чемберлену, который сделал все, чтобы военную помощь метрополии в борьбе с бурами оказывали Канада, Австралия и Новая Зеландия, что позволило «Таймс» назвать «нашего Джо» «самым популярным и надежным человеком в Англии»[11].
Социальные успехи в колониях, а также горячее приверженность империализму выводили его на авансцену. Чемберлена считали «первым министром Империи», даже те, кто не разделял его взглядов и противостоял ему. Однако Британия на рубеже веков стала утрачивать свое лидерство в международном положении, теперь в поле интересов Чемберлена лежало не только военное доказательство мощи и сплоченности Британской империи, но и доказательство экономическое.
Т.н. “тарифная реформа” была любимым детищем Джозефа Чемберлена, и именно ее он сделал своим политическим завещанием. Укрепление империи путем введения политики протекционизма и отказа от фритредерства стали его главной целью и головной болью премьер-министра Артура Бальфура, пришедшего на смену Солсбери. В 1903-ем году Чемберлен, видя, что не находит отклика в Кабинете, решился снискать этот отклик у общественности, которая его боготворила и которой имперские преференции сулили рост национального производства, уровня заработной платы и рабочих мест, что в условиях продолжающегося экономической регрессии было необходимо.
Выйдя из Кабинета, Чемберлен развязал себе руки и начал жесткую, прессующую агитацию за введение “тарифной реформы” в стране. Его доводы в поддержку протекционизма были убедительны, но были убедительны и доводы сторонников фритредерства – в условиях свободной торговли цены всегда будут ниже, а лишиться дешевого хлеба было не в интересах рабочих. В мае 1903-го года, Чемберлен произнес свою знаменитую речь о том, что необходимо создать экономические «договоры предпочтения и взаимности» с колониями и ответные тарифы в отношении стран, которые угрожали британским имперским интересам. Эта речь притянула к нему многих поклонников, в числе которых были многие впоследствии видные политические фигуры такие, как лорд Джордж Ллойд, Леопольд Эмери и т.д. Чемберлен дал им старт для развития политической карьеры[12], но старых тори противостояние протекционизма и фритредерства раскололо на два лагеря. И двадцать лет спустя после раскола вигов Джозеф Чемберлен расколол и другую партию, открыв либералам путь к политическому господству еще на двадцать лет.
Но всего этого, равно, как и плодов своих трудов, Джозеф Чемберлен уже не увидел. После 70-летия в июле 1906-го года он перенес инсульт, который навсегда прервал его политическую карьеру. В одной из последних речей Чемберлен презрительно произнес: «Англия без империи будет страной 5 ранга[13], существующей исключительно ввиду снисходительности ее более влиятельных соседей»[14]. Мир вступал в эпоху пышного расцвета империализма, который Чемберлен наблюдал еще восемь лет, но не мог принять участия в этом процессе, хотя и заложил основы для его становления.
Политическое же завещание Джозефа Чемберлена исполнил, спустя несколько десятилетий, его младший сын – Невилл, более известный своими договоренностями с Адольфом Гитлером. Сам Чемберлен выделял из сыновей старшего – Остина – и на него возлагал все чаяния, но судьба распорядилась иначе. «В надежде, что меня извинят, я хотел бы затронуть сугубо личное. За всю нашу долгую политическую историю было мало случаев, когда сын государственного деятеля, пользовавшегося влиянием на поколение людей его времени, был бы удостоен чести завершить дело, начатое отцом, но прерванное волей обстоятельств… Его усилия не были напрасны. Время и бедствия, постигшие нашу страну, переубедили многих, кто не хотел соглашаться с ним тогда…
Я верю, что Джозеф Чемберлен был бы вознагражден за горечь своих разочарований, если бы мог предвидеть, что эти предложения, явившиеся непосредственным и естественным развитием его концепции, будут представлены на рассмотрении любимой им Палаты Общин…»[15] – так говорил министр финансов Невилл Чемберлен в разгар мирового экономического кризиса в 1932-ом году. И именно введенная им политика протекционизма позволила Британской империи возродить экономику, разрушенную войной и неумелыми канцлерами казначейства[16]. А проведенные им – в качестве министра здравоохранения – социальные реформы, наконец предоставили рабочим и беднякам то, что обещал когда-то его великий отец[17].
Джозеф Чемберлен никогда не был премьер-министром. На предложения титулов он отвечал отказом, в отличие от многих других патриотов Британской империи. Возможно, именно поэтому он и не знаком теперь большинству британцев. Не забывают Джозефа Чемберлена только в Бирмингеме, лорд-мэром которого он был всего три года, с 1873 по 1876 гг., но успел претворить в жизнь многие инициативы по улучшению жизни и города, и его граждан[18]. Он максимально снизил тарифы на газ и воду, улучшил санитарное состояние, благодаря чему сократилась смертность от болезней, открывались школы, позже был создан Бирмингемский университет, где Чемберлен стал ректором. И именно в Бирмингеме еще при жизни, в 1888 г., он получил площадь своего имени и монумент в честь признания своих заслуг.
В столице того, что когда-то было Британской империей, сегодня предпочитают чествовать иных политических деятелей, в марте этого года был открыт памятник Махатме Ганди, человеку, безусловно, сделавшему для распада могущественнейшей державы мира куда более, чем сделал Чемберлен для ее сохранения. На ум приходят слова Плутарха: «Неблагодарность по отношению к своим великим людям есть характерная черта сильных народов». Но есть ли за что британцам благодарить «своего Джо»? Инициативы, с которыми он выступал и которые горячо отстаивал, находили воплощение или при его жизни, но в измененной, урезанной, исковерканной форме, или уже только после его смерти. Неизменной и всепоглощающей всегда оставалась любовь Джозефа Чемберлена к Британской империи и верное, беззаветное и преданное служение делу сохранения ее целостности.
[1] D.A. Hamer. “Liberal Politics in the Age of Gladstone and Rosebery”. Oxford. 1972, – p. 44-45
[2] Сh. Petrie. “Joseph Chamberlain”. L. 1940, – p. 20
[3] J. Morley. “Recollections”. Vol. 1. L. 1908, – p. 148
[4] R. Ensor. “England 1870-1914”. Oxford. 1944, – p. 87
[5] J. Chamberlain. “Speeches of the R.Hon. Joseph Chamberlain, MP”. An Authorized edition. L. 1885, – p. 180-188
[6] W. Maycock. “With Mr Chamberlain in the United States and Canada, 1887–88”. L. 1914, – p. 100
[7] Home Rule, самоуправление.
[8] Hansard Parliamentary Debates, 3C, 1886, vol. 305 col. 672
[9] D.H. Elletson. “Thе Chamberlains”. L. 1966 – p. 162
[10] P.T. Marsh. “Joseph Chamberlain, entrepreneur in politics”. New Haven. 1994
[11] The Times, 14 February 1902
[12] J. Charmley. “Lord Lloyd and the Decline of the British Empire”. L. 1987, – p. 10
[13] Аналогия с т.н. «кораблями пятого ранга» в британской системе рейтинга судов.
[14] Birmingham Daily Post, 10 July 1906
[15] Hansard Parliamentary Debates, 4D, 1932, vol. 261 col. 296
[16] М. Девлин. “Ангелы из Англии”. М. 2014, – стр. 21
[17] I. Macleod. “Neville Chamberlain”. L. 1962
[18] R. Jay. “Joseph Chamberlain”. Oxford. 1981
