«Мы, женщины всех борьб, знаем, что то, что многие всё ещё называют “война полов”, никогда не существовало. Зато, идёт война односторонняя, против женщин, со стороны “фаллического империализма”, убийственного, опустошительного, по-настоящему “женоцидного”. Поэтому, мы понимаем, что так называемая война между Россией и Украиной не существует. Есть война, которую Путин ведёт против украинок, вдохновлённый всё тем же “фаллическим империализмом”, убийственным и разрушительным, настоящим преступлением против человечества. Это происходит каждый день, у нас на глазах, всё сильнее.
Мы, женщины “Движения за освобождение женщин” и “Альянса женщин за демократию”, борящиеся за освоибождение женщин во всём мире уже 54 года, знаем, что возрождение всех женских движений в последние годы началось на Украине, в 2008, с движением “Фемен”, и потом продолжилось во Франции и во всём мире, благодаря силе и решимости его активисток. “Это наши девочки, героические, независимые, и реально, и символически,”- говорила Антуанетта Фук, с самого начала выступлений Femen…»
Вот такой «символ веры» встречает посетителей на входе. Рядом с ним, в аккуратных стопочках – сопутствующие трактаты под броскими заголовками: «Женщины-пионеры фронта демократии» или «От Фемен до МeToo, вчера и сегодня, за наше завтра! Hаше тело-наше дело !». Тексты манифестов с цветными вклейками отпечатаны на качественной бумаге и аккуратно разложены на столике, под плакатами «Клит-революция, учебник феминистического активизма» и «Беги, девочка! Понять МeToo». Все вместе – под жовто-блакитным лозунгом «Женщины за Украину». Можно сказать, вкупе, в куче, в одном флаконе.
На французском языке, разумеется. Мы в одном из фешенебельных кварталов Парижа, на радостно людной улочке, где один из крохотных живописных переулков, в обрамлении цветочных горшков и зелёных наcаждений, кончается неожиданным тупичком.
К тупичку примыкает рекламный щит, зовущий посетить «Музей женщин» и «Пространствo женщин имени Антуанетты Фук», в рамках общего культурного мероприятия «Дни наследия», решительно переименованного организаторами этого “пространства” в «Дни Mатриархата». Другого перевода, к сожалению, в данном конкретном случае сделать невозможно; нужно признать, что игра слов с французского, увы, непереводима, но её необходимо пояснить: женщины «пространства Антуанетты Фук» требуют изменить семантику и вместо “patrimoine” (наследие), ввести в мировую историю термин “matrimoine”, по сути, заменяющий “отчество” на “матчество”. Во имя исторической справедливости.
Историческую справедливость поясняет экспозиция представленных на входе манифестов, где каждый параграф – настоящая находка для редактора рубрики «Нарочно не придумаешь». Kуда ни кинь заворожённый взгляд – не прогадаешь. Hичего не надо сочинять, да подковыривать. Каждая фраза – перл в оправе чистейшей графомании и невежества:
«Сегодня Украина, которую Путин, в своём мужском протесте, хочет наказать, как и всё, что, согласно его фантазмам является “женщиной” переживает грубое и разрушительное насилие. Украинок начинают насиловать те же самые русские солдаты Путина, с которыми мы боролись в бывшей Югославии, в самом центре Европы, которых приговорил Трибунал, за преступления против человечества…» (дословно)
Признаюсь, что беспечно проходя мимо и случайно заметив название «пространствo имени Антуанетты Фук», я немедленно купилась на ассоциацию с Люцией Францевной Пферд из Вороньей слободки и дочерью Альбиона, Уилкой Чарльзовной Тфайс, одновременно. Не устояла заглянуть внутрь и не пожалела.
Но даже я не ожидала прозрения такого размаха, где феминистки Антуанетты Фук, возрождённые украинским «Феменом», героически сражались в центре Европы, в бывшей Югославии с русскими солдатами Путина, которых приговорил трибунал.
Туго соображая, каким образом все эти открытия могут быть связаны с «Днями» исторического наследия Франции, я задержалась, осмотрелась и более не удивлялась, а только внимала, снимала и мотала на ус.
Внутри «пространства имени Антуанетты Фук» обнаружился «Музей женщин», общим обьёмом примерно в сотню квадратных метров, где смешались и рассеялись случайные прохожие, манифесты, картины, лозунги про славу Украине и славу аборту в Конституции, сухой фонтан, садовый гарнитур из четырёх стульев, один рояль и один профессиональный фотограф.
Картин по стенам было ровно 26 (я взяла программку и посчитала). Посетителей примерно столько же (в глазах не рябило). Из них случайных, как мне показалось, я одна. Остальные явно знали, куда шли, парами и в одиночку.
Картины – как фигуративные, так и не очень. Например, «Алый Марс I» и «Алый Марс II», масло, холст 60смХ60см, – два красных квадрата, бок о бок, один багровый, другой чуть светлее. Или «Рельеф ДНК», 40Х40Х5 см – не то перевёрнутый стол, не то, стилизованная буква “С” на чёрном фоне. Или «Без названия» 34Х47см – четыре точки, чeрта, полукруг. Несколько фото: девочка в ванной, девочка на качелях, девочка сморкается, девочка на митинге. Ну и так далее. Авторы всех работ – конечно, женщины.
Весь музей, вместе с роялем, гарнитуром и экспозицией можно охватить одним взглядом, как на ладони и тщательно отсмотреть за несколько минут. Посетители благоговейно передвигались от одного произведения к другому, пощипывая себя за подбородки, как в рассказах Аверченко или в фильмах Вуди Аллена (хотя, нет, тьфу на это мужичьё, пусть будет Тэффи…)
B откровенно подавляющем большинстве, посетители были женщины, парами и по одиночке, разных возрастов, но общей схожести стиля – либо безвкусные, либо бесформенные, либо два в одном. Попалось несколько достаточно пожилых мужчин, типа «усталый, но почётный колумнист прогрессивного издания», сразу занявших свободные стулья, с одышкой и регалиями.
Несколько вновь прибывших лиц мужеского пола при ближайшем рассмотрении тоже оказались женщинами. Эти последние уныло бродили по пространству Антуанетты Фук, бросая затравленнo недружелюбные взгляды на единственную молодую гетеро-пару, девушку и юношу студенческого вида, непонятно, как сюда затесавшихся, робко державшихся вместе и явно диссонирующих с окружением.
На входе, миловидная активистка в жовто-блакитных одёжах раздавала флайеры про Украину и всеми силами старалась избежать попадания в кадр (пойди, пойми, пуркуа…)
Незнакомые меж собой смотрели друг на друга с опаской и надеждой одновременно: а вы как здесь оказались и главное, зачем? Меня спросили, являюсь ли я последовательницей Антуанетты Фук. Я честно призналась, что заглянула на огонёк из интереса перед обещанным на щите «культурным наследием» и мне горячо порекомендовали не уходить, потому что буквально через пять минут будет выступать Мария Тереза, великая герцогиня Люксембурга.
Я притулилась на ступеньке, у ног колумниста с одышкой и регалиями и смиренно замерла. Зарядки моего мобильника должно было хватить на герцогиню, так что, время от времени, я бесшумно фотографировала, воображая себя Штирлицем в гиеньей шкуре.
Какие-то невзрачные люди засуетились и застучали в микрофон. Колумнист прокашлялся и подался вперёд, не покидая стула, чтобы стоящая по его правую руку и буравящая его укоризненным взглядом старушка не захватила насиженное.
Посетители подтянулись и перегруппировались. Три женщины, среднего возраста и ещё более средней внешности, одетыe, как для похода с ночёвками в леса и горы Южного Урала, заняли место в центре и начали невнятно бубнить в микрофон. Первая представила вторую. Вторая рассказала, как она уже десять лет борется за «матриархатное наследие», вместо патриархатного, чтобы восстановить справедливость и вернуть женщинам принадлежащее им по праву место в мировой истории, которая позорно замалчивает их женскую роль в достижениях человечества.
Третья оказалась великой герцогиней, Марией Терезой, основательницей ассоциации «Stand Speak Rise Up!» («Встань! Говори! Восстань! »), призванной помогать жертвам военного насилия. Княгиня рассказала, как важно восстановить и приумножить роль женщин в истории и как необходимо продолжать борьбу за «матриархат» в культурном наследии.
Немногочисленная, но послушно воодушевлённая публика умильно внимала и вяло аплодировала. К микрофону с княгиней подтянулись мужеподобные феминистки, желающие рассказать о военных насилиях во всём мире. Активистка в жовто-блакитных одёжах сновала там и сям, предлагая флайеры с Украиной и старательно избегая попадать в объектив.
Парень с девушкой студенческого вида, сидящие на полу, прямо передо мной пошептались и направились к выходу, провожаемые неодобрительными взглядами присуствующих. Я не выдержала и ухлестнула за ними, не оглядываясь, но прихватив пачечку манифестов «Женского альянса за демократию», для истории культурного матриархата.
Манифесты оказались ещё богаче, чем я надеялась. Я прямо зачиталась, как забылась тяжким сном. Не знаю даже, что лучше предложить, для иллюстрации лютующего феминизма, чтоб никто не ушёл обиженным. Tам, куда ни ткни, одно сплошное удовольствие.
В одном из них, например («Женщины-пионеры фронта демократии»), я внезапно и дословно прочла, что:
«Марин Ле Пен – дочь своего отца и поэтому всегда на стороне Закона Отца и отцовской Силы, который мы отменили в 1970. Призыв этой партии к женщинам и девушкам Франции на самом деле является призывом к восстановлению “мужского порядка”, с его семейными, националистическими и ксенофобскими искушениями».
В другом – что «Путин воюет не только с Украиной, но уже много лет угрожает Чечне, Белоруссии, Грузии и Молдавии, пытаясь задушить в них стремление к демократии».
В третьем – что «право на бесплатный аборт отменило женское рабство и подчинение необходимости размножаться, прописанное в Библии!»
И, наконец, что «женское движение – единственное движение цивилизации, способное продвигать в завтрашний день демократические Права и Свободы».
Вам интересно, каким образом женское движение будет продвигать демократию в завтрашний день, если перестанет размножаться указанным в Библии способом? Вы спросите, какая связь между «дочерьми своих отцов » и «националистическими или ксенофобскими искушениями»?
Не спрашивайте и не ищите. Там действительно всё так запущено, как пишут памфлетисты и глаголят пародисты. При чём тут Украина, право на аборт и солдаты Путина, насилующие Югославию? А при том, что гладиолус. Точнее, фаллос. Ещё точнее, «фаллический империализм». Он повсюду, он преследует их в кошмарах и наяву, oни им бредят и о нём грезят. Мечтают о том, чего не хватает.
Они, как студенты мединститута в том анекдоте, у которых любой булыжник вызывает только фаллические ассоциации.
Потому что они всё время об этом думают.
