РI публикует вторую часть исследования Дмитрия Дробницкого о тех проблемах, которые сегодня стоят перед энергетической отраслью во всем мире и которые пытается в России решить Национальная технологическая инициатива. Речь идет о том ее направлении, которое связано с введением в эксплуатацию так наз. «умных сетей» (Smart grid). В статье, кажется, впервые в нашей литературе дается внятное объяснение, что такое «умные сети» и какой положительный эффект они могут оказать на российское хозяйство в целом.
Общество энергопотребления
Мир стоит на пороге больших перемен. Стремление развитых стран к реиндустриализации, догоняющее развитие стран Третьего Мира, внедрение новых технологий, экспоненциальное наращивание вычислительных мощностей и объемов передачи данных, а также повышение качества жизни и повседневного комфорта — всё это в самое ближайшее время скажется на казавшемся незыблемым пять лет назад статусом-кво в генерации и распределении электроэнергии.
Как следует из первой части моего исследования, для промышленно развитых стран в целом характерен избыток генерирующих мощностей. Экономический рост, прерванный кризисом 2008 года, стимулировал инвесторов вкладывать значительные средства в электрогенерацию, которая по состоянию на середину 2010-х оказалась «лишней».
В Европе, Канаде и США сыграл свою роль дополнительный фактор, приведший к превышению предложения мощностей над спросом. Это политически мотивированное развитие так называемой «зеленой энергетики». Значительная ее доля приходится на сжигание биомассы (от метанола до древесного топлива), то есть на старые добрые ТЭС под другой вывеской, а также на гидроэлектростанции, но визитной карточкой альтернативной энергетики являются, несомненно, мощности, осваивающие энергию солнца и ветра.
Ветряки и «солнечные поля» являются крайне нестабильными поставщиками электричества — как известно, ветер не дует по заказу, да и солнце светит отнюдь не всегда. Отсюда — необходимость в коммутации с традиционными электростанциями. Германия — лидер «зеленой генерации» Европы — для поддержания альтернативной энергетики была вынуждена расконсервировать старые угольные ТЭС.
Таким образом, в состоянии постоянной готовности находятся и ТЭС, и ветряки с солнечными станциями, и «новые» генерирующие предприятия, работающие на биомассе. Отсюда и дополнительные излишки мощностей.
В России избыток предложения электроэнергии, помимо прочего, связан с искусственно завышенными в ходе реформы РАО ЕЭС ожиданиями в отношении спроса на мегаватты, а также с инвестиционными программами «Росатома», ориентированными на технологические наработки и маркетинг для внешних рынков.
Тем не менее, главной причиной избыточности генерирующих мощностей в развитых странах является расхождение прогнозов энергопотребления, сделанных на рубеже XX и XXI вв., с фактическим спросом на электричество.
В краткосрочной перспективе излишек мощностей будет негативно сказываться на экономических показателях и индустриальном развитии. Стоимость киловатт часа для потребителя будет завышенной, поскольку в нее будет входить не только цена генерации, но и содержания неработающего (или недозагруженного) оборудования.
Отечественный потребитель, оплачивая счета на электричество, покрывает капитальные вложения инвесторов в те мощности, которые ему пока не нужны. А европейцы, канадцы и отчасти американцы платят так называемый «зеленый тариф», раскошеливаясь на содержание политически «правильных» ветряков, а также устаревших угольных ТЭС, поддерживающих функционирование альтернативной энергетики.
Но излишки мощностей просуществуют недолго. Во всем мире энергопотребление неуклонно увеличивается. Автоматизация и роботизация производства, взрывной рост компьютерных мощностей, систем хранения и передачи данных, а также внедрение новейших индустриальных и бытовых технологий с каждым годом требует все больше и больше энергии.
Одна только обработка данных может к 2040 году потребовать всех мощностей, которые имеются сегодня в распоряжении человечества. Эти расчеты мы приводили в первой части исследования. Но вот совсем «безумный» пример. По данным аналитиков Morgan Stanley, только энергопотребности майнеров криптовалют в 2018 году могут превысить потребление электричества такой страны как Аргентина.
Сегодня сложно спрогнозировать развитие целого ряда отраслей мировой экономики. Так, в отношении производства и сбыта электромобилей существуют самые разные экспертные мнения. Если темпы роста этого сегмента рынка сохранятся на нынешнем уровне, то зарядка батарей новых транспортных средств будет «стоить» миру в киловатт часах «еще одной Аргентины» к 2025 году. Но если американская компания General Motors и несколько китайских производителей выполнят свое обещание по выводу на рынок бюджетных электрокаров, то скачок «на одну Аргентину» в энергопотреблении (а с майнерами — на две) произойдет уже в 2020-м.
В чем можно не сомневаться, так это в том, что люди не перестанут отказывать себе в комфорте. Климатические установки, широкополосный интернет и спутниковое телевидение давно уже перестали быть прерогативой крупных мегаполисов. Наши сограждане, несмотря на все кризисы, санкции и трудности, также обустраивают свой быт в соответствии со стандартами XXI века.
Меняется не только быт, но и рабочая среда. В России, как и во всем мире, растет число людей, работающих удаленно из дома. Появляются новые фермерские хозяйства, малые и средние производственные предприятия, взваливающие на себя бремя импортозамещения. Их географическое расположение и режим работы совсем не похожи на те, что были характерны для конца прошлого века и даже для середины 2000-х.
Всё это влияет не только на объем энергопотребления, но и на его структуру. Растет требование к качеству услуг энергосбытовых организаций и сетей распределения. Словосочетание «общество потребления» очень часто в последние 10-15 лет произносилось в негативной коннотации. Мол, живущие в нем люди зациклены на шмотках, электронных устройствах и вкусной еде. При этом вряд ли кто-нибудь будет отрицать, что в обществе потребления клиент всегда прав и задачей поставщиков товаров и услуг является максимально качественное его обслуживание — там и тогда, когда это ему нужно.
С развитием индустрий, сельского хозяйства, медицины, образования и сферы услуг на новом технологическом уровне современное общество становится обществом энергопотребления. Электроснабжение не может более осуществляться «по старинке» — только там, куда его дотянул монополист-поставщик и только в тех объемах и по той цене, которые такой поставщик предлагает.
А это значит, что энергетика больше не может жить в парадигме начала-середины XX века. Эта отрасль теперь не просто провода и мощности. Это технология удовлетворения структурно сложного спроса. И по уровню этой сложности — не побоюсь этого слова, «капризности» потребителя — можно судить об уровне развития как индустрий, так и благоприятности среды обитания человека.
Пиковые нагрузки и управление потреблением
Каждый из нас почти наверняка сталкивался с отключениями электричества. В Москве, Санкт-Петербурге и нескольких других крупных мегаполисах они сегодня случаются нечасто, а вот в других 
регионах это, увы, обычное дело. Как правило, такие отключения происходят не из-за недостатка нехватки мощностей генерирующих станций. Пиковых нагрузок не выдерживают распределительные сети.
Иногда попросту не хватает, как сказали бы математики, ранга сети, то есть, попросту говоря, маршрутов подачи электроэнергии. Но чаще всего пиковые нагрузки возникают внезапно, и операторам приходится сначала отключать «второстепенные» объекты (жилой сектор, уличное освещение, малые предприятия), чтобы сохранить работоспособность распределительных подстанций и снабжение приоритетных потребителей (предприятия непрерывного цикла, больницы и т.д.), а уже затем искать «пути обхода» для восстановления снабжения отключенных зданий и улиц.
Когда к пиковым нагрузкам энергетики готовятся заранее, примерно зная «размер предстоящего бедствия», отключений удается избежать. Но неожиданные скачки потребления попросту не оставляют времени для надлежащего реагирования в ручном режиме.
Но блэкауты случаются не только в российской провинции. 10 января 2018 года на ежегодной выставке электронных товаров и электротехники (какова ирония!) CES-2018 в Лас-Вегасе внезапно отключилось электричество, и посетители были вынуждены направиться к выходу, освещая себе дорогу светодиодными фонариками модных гаджетов.
Организаторы выставки и поставщик электроэнергии NV Energy довольно долго «путались в показаниях» о том, что же произошло, и в конце концов списали инцидент на погодные условия — мол, сильные дожди повредили одну из подстанций, что и привело к временным перебоям в электроснабжении. Заметим, что дело было в Вегасе, который 24 часа в сутки сверкает миллионами огней и где постоянно проходят различные выставки, концерты, торжества и проч. — и это не считая индустрии развлечений.
Погода конечно же могла приготовить неприятный сюрприз. В США погодные условия являются одним из главных факторов уязвимости распределительных сетей. Это хорошо известно, и уж Вегас-то, казалось бы, мог подготовиться к неожиданностям! Но локальный пик нагрузки оказался настолько внезапным, что энергетики не смогли оперативно отреагировать на него. Восстановить работу выставки высоких технологий удалось только через два часа.
В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе отключения электроэнергии также случаются регулярно. И это несмотря на то, что к пиковым нагрузкам (летом — в городе ангелов, зимой — в Большом Яблоке) готовятся заранее.
На первый взгляд кажется, что проблема может быть решена простым наращиванием вспомогательных и резервных подстанций, а также линий электропередач. Но проблема куда сложнее. И с каждым годом она усугубляется.
Управление энергетической информации (EIA) министерства энергетики США изучило статистику загрузки энергосетей различных регионов страны и пришло к выводу, что начиная с 1990-х годов в наиболее развитых штатах и округах отношение значения пиковой нагрузки к средней постоянно растет. Наиболее показательны данные по Новой Англии (северо-восток США). Если в 1993 году пиковая нагрузка была выше средней на 52%, то 2012-м — уже на 78%.
Но это только часть проблемы. С каждым годом пики становятся все менее предсказуемыми. Если раньше пик потребления приходился на определенные часы (утренние и вечерние), и кривая нагрузки нарастала и спадала относительно плавно, то теперь скачок может произойти в «неурочное время» и быть очень резким. Анализируя ситуацию, EIA пришло к выводу, что причиной изменения структуры спроса на электричество стала не только возросшая оснащенность домов климатическими установками, но и изменение «паттернов поведения потребителей». Индустрии стали менее серийными и более клиенто-ориентированными, в связи с чем в прошлое уходит равномерное потребление электроэнергии, характерное для заводов и фабрик XX века.
Кроме того, как в офисах, так и на промышленных предприятиях используются значительные вычислительные мощности, а также современные средства производства — автоматы (роботы), 3D-принтеры и проч. Исследования показали, что изготовление пластикового объекта методом 3D-печати в расчете на грамм требует в десять раз (!) большей энергии, чем обычный индустриальный термопласт-автомат. А металлического — в сто раз (!!!) больше, чем литье или механическая обработка. Автоматы и сервоприводы также являются крайне «прожорливыми». Все, в чем они заменяют человека, требует киловатт часов.
А поскольку на смену непрерывным конвейерам пришли автоматизированные системы, работающие в режиме «старт-стоп», это порождает значительные скачки нагрузки на сеть. Потребитель также «ответственен» за относительное снижение среднего потребления электроэнергии по сравнению с пиковым — за счет внедрения энергосберегающих технологий. Пока в помещении горят только светодиодные лампочки и, возможно, работает кофейный автомат, нагрузка на сеть низка, но стоит включить 3D-принтер, и на сеть ложится почти ударная нагрузка.
EIA пришло еще к одному удивительному выводу. Оказывается, потребление электричества отдельными организациями не явлется полностью независимым и статистически непредсказуемым. Для пиковых нагрузок нового типа характерна корреляция пикового потребления. В статистической физике это явление достаточно хорошо изучено и называется корреляцией флуктуаций. Однако доподлинно природу корреляций в пиковых нагрузках, по всей видимости, еще только предстоит изучить.
Любопытный вывод делает американское управление энергетической информации: «Рост отношения значений пиковой и средней нагрузок негативно сказывается на прибыльности операторов сети и генерирующих компаний, что свидетельствует о необходимости повышения платы за мощности».
Иными словами, потребителю предлагается заплатить за изменившуюся структуру энергопотребления. Пусть, мол, платит за дополнительные мощности, которые требуются в пиковые часы, но простаивают в остальное время.
Такой экстенсивный путь управления спросом (потреблением) вряд ли будет способствовать новому индустриальному скачку. Производителю товаров и услуг и так приходится платить больше за реально потребленные киловатт часы (поскольку и вычислительные мощности, и новейшие средства производства прожорливее традиционных), а теперь ему еще предлагается дополнительно заплатить за мощность.
В России платежи за мощность являются важной составной частью рынка электроэнергии. Оптовые покупатели осуществляют такие платежи в явном виде, конечные потребители — опосредованно. С 2012 года на правительственном уровне всерьез обсуждался вопрос о введении для промышленных потребителей платежей за так называемый сетевой резерв. Определялся этот резерв по-разному — и как разница между заявленной пиковой нагрузкой и реально потребленной электроэнергией, и как объективно необходимый резерв мощности для обеспечения определенных групп потребителей.
В 2016 году было принято решение (видимо, пока временное) не вводить плату за резерв, поскольку это пагубно сказалось бы на развитии обрабатывающих производств. Хотя, повторюсь, потребитель все равно платит за избыточные мощности генерирующих компаний. Но по мере того, как в нашей стране будут все больше проявляться тенденции, характерные для наиболее развитых энергетических рынков — то есть будет расти разрыв между пиковой нагрузкой и средней — вопрос почти наверняка снова будет поставлен.
На первый взгляд, получается замкнутый круг. Для развития новых индустрий и высокотехнологичного сельского хозяйства, а также повышения качества жизни нужна генерация, обеспечивающая снабжение потребителей с «рваным» графиком нагрузок. Такое снабжение требует бóльших мощностей и бóльших простоев, а стало быть стоит денег. Соответствующие расходы рано или поздно будут переложены на потребителя, который таким образом будет лишен необходимых средств для инвестиций в новые технологии.
Тупик? Отнюдь нет.
Во-первых, во всех приведенных выше рассуждениях из активного участия в формировании рынка электроэнергии исключался потребитель. Он может только включать и выключать свое оборудование (телевизор или роботизированный цех — не так важно), но никак не может информировать поставщика о своих потребностях и выбирать различные тарифные планы, как это происходит, например, с интернетом или сотовой связью.
Во-вторых, управление потреблением происходит по экстенсивной схеме и в ручном режиме, что явно не дает никакого эффекта, а затраты при этом растут. Между тем, существуют программные алгоритмы, широко использующиеся в других отраслях (от майнинга криптовалют до управления производством), которые помогут снять если не все, то многие проблемы, связанные с новой структурой потребления электроэнергии.
Хранение и блокчейн
Некоторое время назад господствовала точка зрения, что единственным способом борьбы с пиковыми нагрузками является хранение электроэнергии в промышленных масштабах. Идея лежала на поверхности: электростанция в часы (возможно, месяцы) низкого потребления заряжает мощные батареи, которые начинают отдавать в сеть энергию во время пикового спроса на электричество.
Аккумуляторов, чьей емкости хватило бы для надежного и продолжительного (хотя бы 8-10 часов) хранения энергии, вырабатываемой даже весьма средненькой электростанцией, пока не существует. Наибольшие надежды подают так называемые проточные батареи, в которых химические реакции при зарядке и разрядке происходят в двух резервуарах с жидкими электролитами, отделенные от катода и анода полупроницаемой мембраной.
На сегодняшний день самый передовой прототип проточного аккумулятора, созданный в Национальном университете Сингапура, обладает емкостью 0.5 кВт ч на каждый литр электролита. Поскольку конструкция проточной батареи позволяет ее масштабировать практически без ограничений, кажется, что решение задачи хранения электроэнергии уже близко. Проблема, однако, состоит в том, что даже рекордной сингапурской емкости явно недостаточно для промышленного энергохранения. Москва потребляет в год более 50 млрд. кВт ч. Или 5.7 млн. кВт ч в час (в среднем, даже не в пике). Иными словами, потребуется более миллиона литров электролита (или тысяча кубических метров), чтобы в течение часа снабжать десятую часть столицы электроэнергией.
Место для размещения этой уймы жидкости, пожалуй, найдется, но сколько будет стоить такое мегалитическое сооружение? Не получится ли так, что вместо платы за избыточные мощности потребителю придется платить за содержание и амортизацию гигантского парка аккумуляторов? А ведь аккумуляторы — это далеко не все, что требуется для хранения электричества. Нужны выпрямители для зарядки батарей и инверторы для подачи переменного тока в сеть. Помимо дороговизны оборудования, это еще и огромные потери энергии.
Тем не менее, энтузиасты хранения электричества уверены в том, что через 5-7 лет оно будет воплощено в жизнь. Правда, так они думали и пять лет назад, и десять…
Основная проблема тут, на мой взгляд, методологическая. Примерно в 2006-07 гг. исследования в области индустриального хранения электроэнергии полностью монополизировали апологеты «зеленой энергетики». Для них задача ставилась так: каким образом заменить газовые, угольные и мазутные мощности, которые задействуются для коммутации с ветровыми и солнечными генераторами, когда они не функционируют в темное время суток и/или из-за отсутствия ветра. А это уже совсем другая задача.
Кроме того, в данном вопросе исследователи снова «пляшут» от генерирующей компании, а не от потребителя. Представим себе сингапурскую проточную батарею объемом 50 л (совсем небольшой объем) в частном доме. Эта батарея сможет выдать 25 кВт ч электричества, то есть более, чем достаточно для использования, скажем в пиковые часы, то есть тогда, когда (А) сеть наиболее нагружена и (Б) электроэнергия наиболее дорога (в регионах, где введены дифференцированные тарифы для разного времени суток).
Пойдем дальше. Если в промышленных масштабах производство энергии посредством солнечных батарей себя пока не оправдывает, то в домашнем хозяйстве или на небольшом производстве их применение может частично разгрузить сеть и экономить средства потребителя. Во всяком случае, в регионах, где достаточно солнечных дней. И ведь это не завиральные идеи повернутой на «зеленой энергетике» Европы. В частном секторе Крыма солнечные батареи стали появляться на крышах домов уже в 2014 году.
Использование солнечных батарей и аккумуляторов на месте потребления электроэнергии упрощается еще и тем, что для ее использования может вовсе не понадобиться инвертор. Лампочки, которые работают как от переменного, так и от постоянного тока, на рынке уже есть. И чем больше на них будет спрос, тем более массовым станет их производство. А стало быть, ниже цена.
Представим себе, что ни солнечные батареи, ни проточные аккумуляторы не используются вовсе. Возможность маневра для потребителя сохраняется и в этом случае. Если семья или предприятие может выработать такой профиль потребления электроэнергии, который позволит им снижать нагрузку на сеть в пиковые часы за соответствующую скидку от сбытовой компании, то очень многие бизнесы и домохозяйства пойдут по этому пути.
Для того, чтобы реализовать такую систему, необходимо, чтобы у потребителя была возможность выбора и чтобы потребитель, сеть и генерирующие компании обменивались данными, обрабатываемыми компьютерами по алгоритмам, способным выстраивать наиболее выгодные паттерны взаимодействия.
Такие алгоритмы существуют. По ним осуществляют коммутацию в телекоммуникациях и распределенную обработку данных в сети. По ним же майнят криптовалюты. Эти алгоритмы без существенных изменений масштабируются на любое количество узлов сети (в данном случае — участников энергетического рынка) и по известным правилам модифицируются для различной ранговости сети (скажем, может ли потребитель продавать избытки электроэнергии своему соседу или нет и т.п.).
Вице-президент корпорации IBM, руководитель направления энергетики, коммунальных услуг и экологии Стивен Каллахан в интервью агентству Reuters заявил: «То, что интернет сделал для коммуникаций, блокчейн сделает для доверенных транзакций. И сфера энергетики и коммунальных услуг не станет исключением».
В среде энергетиков все проекты, связанные с обменом информацией между поставщиком электроэнергии и потребителем, цифрофизации отрасли и распределенной обработкой данных с целью оптимизации работы электросетей, обозначаются общим термином Smart Grid (умная сеть).
Во многих странах (США, Великобритании, Австралии, Японии, Сингапуре и др.) уже реализуются проекты «умных сетей», в которых предусматриваются не только интеллектуальные генерация и распределение электроэнергии, но и участие потребителей в производстве электроэнергии.
Так, сингапурский стартап Electrify позволяет пользователям выбирать наиболее выгодный профиль потребления и закупать энергию по лучшим ценам у продавца, гарантирующего лучшее предложение. При этом есть возможность оптимизировать потребление и затраты автоматически, при помощи программы, установленной на любой достаточно мощный гаджет. Компания Origin Energy запустила в Сиднее смарт-сеть, которая начисляет потребителям токены за экономию в часы пиковой нагрузки. Эти токены затем можно использовать для покупки киловатт часов.
Молодая техасская компания Grid+ в 2018 году запускает проект с применением блокчейн-технологий, позволяющий потребителям, владеющим солнечными батареями, покупать и продавать электроэнергию по оптовым ценам. В декабре 2017 года компания Southern California Edison и сбытовая организация CAISO завершили совместное двухлетнее испытание системы «умной сети», в которой потребители могут продавать энергию, накопленную в аккумуляторах своих электромобилей сетевому оператору в пиковые часы. Испытания проводились на базе ВВС США в Лос-Анджелесе при поддержке министерства обороны.
В мире даже появился новый термин для активных пользователей умных сетей — «протребитель» (procumer) — то есть и производитель, и потребитель.
Разумеется, вклад «протребителей» в энергоснабжение даже небольшого города будет весьма скромен. Это, скорее, способ увлечь людей новой технологией и заставить их перестать относиться к электроснабжению как к улице с односторонним движением.
Разумеется, возникает вопрос, есть ли в России подобные наработки? И строится ли что-либо на их основе? Что ж, в данной технологии наша страна ничуть не отстает от лидеров и даже имеет все шансы к 2030 году стать лидером во внедрении умных электрических сетей.
Умные сети России
В России программа внедрения и эксплуатации сетей нового поколения осуществляется в рамках Национальной технологической инициативы (НТИ) EnergyNet. Проект осуществляется сразу в нескольких регионах. В Севастополе, Калининграде, Красноярске и Новгородской области уже запущены пилотные проекты. Планируется в самое ближайшее время начать внедрение умных сетей в Екатеринбурге, Москве, Санкт-Перетрбурге и Пскове.
Со стороны руководства страны проект курирует помощник президента РФ Андрей Рэмович Белоусов.
Один из руководителей проекта EnergyNet Павел Ливинский в октябре 2017 года заявил, что в России к 2030 году будет построена полностью цифровая электрическая сеть. Вот что он сказал об основных задачах НТИ на презентации подстанции нового типа в Красноярске: «Цифровизация [сетей. — Д.Д.] для потребителя означает возможность управлять профилем своей нагрузки, своим потреблением, за счет чего позволяет снизить пиковое потребление и оптимизировать свои затраты на потребление электрической энергии. С точки зрения сетевой организации это возможность сделать сеть полностью наблюдаемой, видимой, удешевить систему и, главное, сделать ее такой, чтобы она в послеаварийном режиме могла самовосстанавливаться, без участия человеческого фактора».
И далее: «Операционные затраты, как показывают зарубежные аналоги, снижаются на 40%, капитальные затраты… можно будет удешевить на 20%. То есть цифровую подстанцию построить будет дешевле, чем аналоговую».
В декабре 2017 года первый этап EnergyNet был запущен в Валдайском районе Новогородской области. На очереди — Боровичский район, а затем и весь регион. Далее — Екатеринбург, Москва, Питер и Псков. Как отметили в компании «Новгородэнерго», которая осуществляет работы по внедрению НТИ совместно с ПАО «Россети», в реализации элементов умной сети использовалось оборудование и программное обеспечение отечественного производства, что особенно важно в нынешних условиях.
Специалисты EnergyNet считают, что проект обязательно должен внедряться параллельно сразу в нескольких регионах, а не последовательно, начиная с одного пилота. Только при масштабной обкатке новых технологий и алгоритмов можно будет выбрать лучшие решения и обеспечить оптимальное функционирование сети.
Столица, конечно же, тоже участвует в НТИ (цифровым станет Истринский РЭС). Испытание умных сетей в самом энергонагруженном субъекте федерации имеет очень большое значение. И все-таки главное — это внедрение проекта в регионах. Реиндустриализация страны — это региональный, общероссийский процесс. Москва, при всей ее «цифровой продвинутости», слишком избалована новейшими технологиями, слишком постиндустриальна. Русский промышленник будущего, русский фермер будущего, да и простой владелец домохозяйства завтрашней России — вот кому предстоит обустраивать свою жизнь и свою страну. А для этого (ясно, что это не достаточное условие, но, несомненно, необходимое) ему надлежит стать ответственным энергопотребителем.
У EnergyNet есть еще один важный потенциал. Удачная реализация проекта в России позволит экспортировать в любые страны мира оборудование, программное обеспечение и готовые решения для сетевых операторов, городов и целых государств, что позволит нашей стране стать технологическим лидером развитого мира.
Разумеется, и у нас в стране, и за рубежом на пути построения электроэнергетики будущего будет немало препон — и объективного, и субъективного характера. Всегда будут скептики. Никуда не деться от конкуренции, административной инерции и узкоиндустриальной косности мышления. Но по-настоящему прорывные проекты всегда сталкивались с подобными препятствиями.
Умные сети — это еще и очень символичное начинание. Его успех будет означать, что цифровая мощь, которая наращивалась миром (и по больше части использовалась для развлечений), наконец превратится из пожирателя киловатт часов в инструмент их доставки в домохозяйства и индустрии, обеспечивая таким образом повышение качества не только виртуальной, но и реальной жизни людей.
