Июнь 2016 года был месяцем контрнаступления глобальной элиты практически по всем фронтам.
Это был плохой месяц для Дональда Трампа в Соединенных Штатах. Рейтинги несистемного кандидата падали, фандрайзинг фактически не работал. В Республиканской партии вновь активизировались сторонники изменения правил итоговой партийной конференции. Откровенно антитрамповскую позицию — на уровне редакционной политики — стали занимать все новые и новые медиа.
К 20-м числам республиканскому фронтраннеру удалось относительно стабилизировать свое положение. Руководители партии заявили, что не допустят действий против воли праймериз-избирателей, и группа #NeverTrump! вновь отступила. Рейтинги «нашли» новое равновесное значение. Дональд потерял 4-5%, но так и не откатился на позиции февраля-марта, когда он отставал от Хиллари на 12-15%.
Трамп перетряхнул свой предвыборный штаб, произнес несколько успешных речей и всерьез изготовился к дальнейшей борьбе. Однако ничто не говорит о том, что июньский накат на Трампа был последним, и «силы статус-кво» не предпримут нового успешного наступления на главного возмутителя спокойствия в Америке.
В Европе все внимание было приковано к британскому референдуму о членстве в ЕС. У евроскептиков все шло не слава Богу. Сначала общество потрясло убийство члена Палаты Общин Джо Кокс, которая выступала за сохранение страны в составе Евросоюза. Следом объявили паузу в агитации, что, по мнению большинства экспертов, сыграло на руку противникам Brexit’а. А затем на жителей Туманного Альбиона обрушилась вся мощь пропагандистской машины Запада.
Президент США, генсек НАТО, почти все европейские правящие партии пугали британцев страшными последствиями «неправильного» решения.
Официальные результаты опросов общественного мнения также не вселяли в сторонников выхода из ЕС оптимизма. За несколько дней до референдума социология была явно на стороне еврооптимистов.
В общем, создавалось ощущение, что противники глобализма несут ощутимые потери по обе стороны Атлантики, и практически неизбежно будут в конце концов разбиты — Британия останется в ЕС, Хиллари Клинтон станет президентом США, и евроатлантическая элита окончательно подавит все бунты, которые то затихали, то разгорались с новой силой в разных местах Земли.
Ощущение это, конечно же, было иррациональным. Слишком уж много людей втянулось в борьбу против глобалистского статус-кво, слишком расколотой оказалась сама элита, и слишком многое стало известно избирателям об этой элите, которая совершенно игнорировала их проблемы и требования.
Даже если бы референдум в Великобритании прошел так, как надо евробюрократам, натовским функционерам и нынешней администрации Белого Дома, и правительство Камерона по-быстрому свернуло бы всякую дискуссию о суверенитете страны, на следующих парламентских выборах дискуссия развернулась бы с новой силой. Ведь люди и политики, размахивавшие флагом Brexit’а, никуда бы не делись.
Если бы за выход из ЕС проголосовали не 52%, а 48-49%, это все равно почти половина голосов. А значит — не хватило чуть-чуть. И если еще поднажать — причем не только в Британии, — и судьба евробюрократического монстра будет решена.
Накануне референдума американское издание Foreign Affairs писало:
«Любой исход, кроме решительной победы в четверг лагеря “остаться”
оставит Соединенное Королевство в состоянии глубокого раскола, а его
демократию — в состоянии глубокой контузии».
Я думаю, под «контуженной демократией» имелось в виду не отсутствие веры британцев в свободное волеизъявление, а глубокий кризис власти, прежде всего, нынешнего правительства, сформированного после выборов 2015 года.
Предсказания Foreign Affairs в целом сбылись. После победы евроскептиков в отставку подал премьер Камерон. А после того, как выяснилось, что четыре части Великобритании проголосовали совершенно по-разному — Англия и Уэльс за выход, Шотландия и Северная Ирландия за ЕС, — возникла серьезная вероятность того, что региональные элиты попробуют организовать референдумы о выходе из состава Соединенного Королевства.
Результаты голосования прозвучали, как гром среди ясного неба.
Признаться, я и мои коллеги накануне были настроены весьма скептически. Казалось, что пропаганда сделала свое черное дело. И надо сказать, «изобретать велосипед» в Лондоне не стали. Премьер Камерон прямо заявил, что голосование за выход из ЕС сделает счастливыми «Путина и ИГИЛ».
Очень напоминает аргументы, которые Хиллари сегодня использует против Трампа, не правда ли?
И все-таки граждане Великобритании не пожелали слушать ни собственного премьера, ни президента США, ни генсека НАТО.
Надменная глобальная элита получила ощутимый и очень болезненный удар.
Это, пожалуй, самый главный итог британского референдума. Если бы Brexit был остановлен, то евроатлантическая корпорация могла бы продолжать говорить о своих планах как о безальтернативных, а о своих кандидатах — как о «неизбежных победителях».
И поэтому Трамп неслучайно оказался в Великобритании в день референдума. И неслучайно он столько много твитов посвятил Brexit’у. В одном из них он написал:
«Они вернули себе свою страну, так же, как и мы вернем себе Америку.
Игры закончились!»
Казалось бы, где Brexit, а где Трамп! Тем не менее, параллели и даже прямое влияние британского референдума на предвыборную кампанию в США очевидны.
Издание The Washington Post пишет:
«По обе стороны Атлантики политический истеблишмент и элиты оказались под ударом. Растущее негодование последствиями глобализации и финансового коллапса 2008 года… разделили избирателей в Британии и Соединенных Штатах. К этому добавляются ущемленные чувства национальной и культурной идентичности в эпоху возрастающего демографического разнообразия. В обеих странах эти чувства выливаются в весьма эмоциональные дебаты об иммиграции. И Трамп, и те политики, которые подталкивали Британию к выходу из Евросоюза, быстро поняли, что вопрос иммиграции является их наиболее мощным оружием».
А вот что пишет The Week:
«Америке скоро принимать свое большое решение. Если вы сторонник Трампа, то убедительная победа сторонников выхода Британии из ЕС для вас — лучик солнца после тяжелого лондонского смога. Если вы не хотите, чтобы президентом стал Дональда Трамп, голосование за Brexit должно стать для вас серьезным звонком».
Еще одной важной общей чертой политических сезонов в Америке и Британии является утрата народного доверия экспертократии. The Guardian справедливо замечает:
«Они [избиратели] слышали предупреждения, самые разные эксперты внушали им, что Brexit означает катастрофу, премьер-министр призывал их не соглашаться на ужасный риск. Но ответом неизменно было: “да пошли вы!”».
Такое недоверие избирателя к экспертам возникло не сегодня и не вчера, однако именно в этом году оно достигло того уровня, когда большинство официальных экспертных суждений воспринимается как враждебная пропаганда. Вот что пишет историк Ян Моррис в своей колонке на сайте консалтинговой корпорации Stratfor:
«Когда министр юстиции Великобритании Майкл Гоув в начале июня был вынужден признать, что не сможет назвать ни одного имени экономического эксперта, который считал бы, что Brexit будет полезен для Британии, он прокомментировал это очень просто: “Я рад, что все эти организации не на моей стороне… Люди в этой стране сыты по горло экспертами”.
Лишь на первый взгляд эти слова кажутся абсурдными. Несложно догадаться, о чем конкретно говорит Гоув. В январе, за несколько дней до того, как премьер Кэмерон закончил согласовывать с партнерами новые условия членства Британии в ЕС, я слушал его речь на экономическом форуме в Давосе, где он изложил причины озабоченности его страны вопросами суверенитета, демократии и иммиграции. Его речь была ясная и по делу, однако когда он закончил, эксперты единодушно дали понять, что не могут воспринять эту озабоченность всерьез.
Я был поражен такой реакцией. Но пару месяцев спустя у меня был еще один “экспертный опыт” Я обратился к одной высокопоставленной аппаратчице Евросоюза. Я спросил ее, как она может объяснить очевидную неспособность давосских экспертов понять озабоченность британских избирателей. К моему изумлению, она интерпретировала мой вопрос не в том смысле, почему эксперты столь далеки от чаяний народа, а почему британские избиратели столь глупы».
И это, на мой взгляд, не в бровь, а в глаз! Любые элиты, думающие о себе как об обладателях некого окончательного знания и безальтернативной точки зрения, рано или поздно вызывают отторжение у избирателя.
Глобалистская элита долго полагалась на «самоочевидность» своей программы — кто же может знать, как лучше, если не они! Соответственно, любые возражения и попытки выстроить некую альтернативу, назывались или «глупостью», или — когда возражения стали звучать громче — «фашизмом».
Brexit показал, что ответная реакция «глупых избирателей» близка к апогею. За туманом евроатлантизма стали проступать контуры нового миропорядка, основанного прежде всего на национальных государствах и национально-культурной идентичности.
России, вне всякого сомнения, такой новый порядок духовно близок. Но готова ли к нему Россия как государство?
Дело в том, что «независимая Британия», «Европа наций» и квази-изоляционистская «Америка Трампа» — это не столько победа российской точки зрения, сколько ликвидация единственного, безальтернативного мнения, в чем бы оно ни состояло.
Нынешние элита и экспертократия Запада «добились своего». Их перестают слушать. Их авторитет падает. Избиратель требует перемен, добиваясь в первую очередь вразумительного разговора на равных об основных чаяниях и интересах граждан.
Главная претензия, которую граждане США, Великобритании и континентальной Европы предъявляют своим элитам, состоит в том, что элиты эти никого не представляют, кроме, пожалуй, финансовых воротил и транснациональных корпораций. А абстрактное «высшее знание» о том, как лучше, потеряло в глазах избирателей всякий авторитет ввиду ухудшающейся экономической обстановки (не так хорошо, стало быть, знают, как лучше).
России, чтобы быть успешным игроком в пост-глобалистском мире нужно новое качество элит. Элит, способных к дискуссии, к альтернативам, к принципиально не технократическому подходу в экономике, социальной сфере, в вопросах развития инфраструктуры, во взаимодействии власти и бизнеса и т. д.
В свое время Михаил Горбачев обронил забавную фразу «О плюрализме двух мнений быть не может». Чтобы успешно работать в новом мире, российские элиты обязаны научиться вырабатывать по важнейшим вопросам как минимум две фундированные точки зрения и понимать, что за пределами страны мы услышим еще десяток.
Раньше мир был простым. Условно говоря, всем руководил всемирный либеральный обком. И весь вопрос состоял в том, в каких мы находимся отношениях с этим обкомом. Теперь мир приобрел принципиально новое качество — он становится сложным. И ему должна быть сопоставлена адекватная внутренняя сложность.
Большинство экспертов прохлопали и Brexit, и восхождение Дональда Трампа только лишь потому, что полагались на старые представления о том, что «неизбежно», а «чего не может быть никогда».
Эта беда поправима. Куда хуже будет, если у нас по той же причине не зададутся отношения с США и «Европой наций» после того, как этот богатый на политические события год закончится.
