Рубрики
Размышления Статьи

6 февраля 1934 года: «фашистский переворот» или «французский бунт»? (Часть 4)

Если кто и устраивал заговор в те дни, то это был министр внутренних дел Эжен Фро. Список тех, кого Фро (якобы) намечал арестовать, точно не известен. Сюарес утверждал, что в нем числилось до двух тысяч (!) фамилий – министры, депутаты, сенаторы, генералы, журналисты всех мастей и ориентаций; некоторых предполагалось лишь «поместить под строгое наблюдение». В итоге осталось восемь фамилий, но из-за отставки кабинета Даладье репрессии не состоялись.

Часть четвертая. Заговор. Чей заговор?

Часть 1

Часть 2

Часть 3

 

Не меньше, чем существование «фашистского заговора», французов волновал вопрос: кто отдал приказ стрелять по толпе на площади Согласия вечером 6 февраля?

Первая и единственная биография Эжена Фро, отрицавшего приказ о стрельбе по демонстрантам и организацию заговора

Первой логично возникла фамилия министра внутренних дел Эжена Фро. «Человеку номер два» в правительстве было всего 40 лет. Избранный в 1924 году депутатом от социалистов, Фро вышел из партии в 1932 году вместе с премьером Жозефом Поль-Бонкуром, при котором служил государственным вице-секретарем и в адвокатском бюро которого начинал свою карьеру. В следующих кабинетах он возглавлял министерства труда и торгового флота.

Хотя в правительстве Эдуара Даладье, сформированном 31 января 1934 года, было много новчиков, взлет Фро мог считаться исключительным. Имевший обширные связи в политических, деловых, военных и журналистских кругах, он слыл «славным малым», который «может преодолеть любое сопротивление, завоевать все симпатии и воплощает надежду на давно ожидаемые радикальные перемены» – и надеется, что «при следующем кризисе в Елисейский дворец вызовут именно его»[1].

От взлета до падения не прошло и десяти дней, ибо в качестве козла отпущения Фро устроил всех. Публицист Анри Беро назвал его и Даладье «расстрельщиками», в очередной раз использовав полемическую находку коммунистической газеты «L’Humanité». Министр отрицал, что отдавал такой приказ: он лишь велел «принять все необходимые меры и действовать быстро и энергично» (PPF, 178).

Первая и единственная биография Филиппа Анрио, назвавшего Фро ключевой фигурой событий 6 февраля

Следственная комиссия, большинством при трех воздержавшихся, постановила, что «правительство не отдавало приказа стрелять по демонстрантам» 6 февраля[2], но было готово применить силу на следующий день в случае продолжения волнений.

По утверждению хорошо осведомленного «правого» депутата Ксавье Валла, новые приказы, допускавшие применение оружия, передали полиции и войскам два офицера, прикомандированные к Фро, но не названные по фамилии. В одном точно опознается подполковник (будущий маршал Франции) Жан де Латтр де Тассиньи, офицер штаба главнокомандующего генерала Максима Вейгана[3]. Однако под присягой и Фро, и де Латтр показали, что встречались всего три раза и разговаривали на общеполитические темы.

Вторым офицером, видимо, был подполковник Люсьен Барт, считавшийся «серым кардиналом» военного министерства[4] и ставший в те дни его связным с МВД (PPF, 83). Леон Доде прямо назвал Барта в числе «виновников бойни» (PPF, 248). Новый военный министр маршал Филипп Петэн, вступив в должность 9 февраля 1934 года, сразу избавился от нескольких офицеров аппарата, включая Барта, переведенного в провинцию. На новом месте службы подполковника встретили недружелюбно, и ему вскоре пришлось выйти в отставку (PPF, 280-281).

Петэн также «настоятельно попросил» Вейгана – заставить он не мог, официально приказать тоже – убрать из своего окружения де Латтра, «вокруг которого слишком много шума», имея в виду вызов в следственную комиссию. Однако генерал заступился за своего протеже и дал ему наилучшую аттестацию, позволившую успешно продолжать карьеру[5].

Эжен Фро пережил кампанию ненависти: коллеги-адвокаты во Дворце правосудия торжественно сожгли его мантию и развеяли пепел по ветру, – и на выборах 1936 года отстоял мандат, но навсегда лишился шансов вернуться в правительство. А вот Даладье слава «расстрельщика» не помешала через четыре года снова стать премьером – тем самым, который подпишет Мюнхенское соглашение и объявит войну Германии.

В ходе расследования событий 6 февраля возник новый интригующий вопрос – о «заговоре Фро».

Первым об этом заговорил бывший префект парижской полиции Жан Кьяпп. Он заявил следственной комиссии, что 31 января известил только что назначенного премьером Даладье (как ранее его предшественника Камиля Шотана) о том, что Фро «уже некоторое время собирает команду из лично преданных ему людей, на которых рассчитывает сделать ставку», включая «бывших социалистов, бывших “людей короля”, бывших коммунистов» и «сомнительные элементы», а также контактирует с вождем «Огненных крестов» де Ла Роком, за «преданность» которого экс-префект поручился. «Этого риска следует избежать», – заключил Кьяпп доклад о планах Фро. «Мои сведения совпадают с вашими», – ответил премьер[6].

«Даладье и Шотан на очной ставке с бывшим префектом категорически отрицали правильность и правдивость его показаний. Шотан вообще решительно отрицал, что Кьяпп говорил с ним об Эжене Фро. Даладье же отрицал правильность сообщений Кьяппа о том, что Фро будто бы собирает вокруг себя преданных ему людей, что вообще шла речь о каком-то заговоре. Даладье подтвердил лишь, что Кьяпп предупредил его о намерении Фро образовать новое правительство под своим руководством. Даладье считал такие амбиции Фро вполне законными. Он исходил из старого положения французской демократии, что каждый депутат хочет быть министром, а каждый министр – премьер-министром. Между Кьяппом и Даладье шла будто речь исключительно о возможном составе такого вероятного правительства Фро. Но такая подготовка образования нового правительства не имеет ничего общего с подготовкой заговора против республиканского строя вообще»[7].

Анри Беро публично поднял вопрос о связях Фро с «Огненными крестами» и монархистами. Де Ла Рок заявил следственной комиссии, что в январе 1934 года эмиссары министра, включая его друга – влиятельного представителя деловых кругов Пьера Николя – трижды предлагали ему участие в «команде» Фро, но он не захотел их слушать[8].

Вожак «людей короля» Максим Реаль дель Сарте в открытом письме к Беро (лично они не были знакомы), опубликованном 13 марта, сообщил, что 31 января случайно встреченный им на банкете «левый» депутат Анри Шатене «говорил мне о нынешней ситуации и о необходимости диктатуры, добавив, что установить ее способен только Эжен Фро». Склоняя «королевских газетчиков» к нападению на Бурбонский дворец, он выразительно сказал: «Если вы придете к согласию с Фро, он вас пропустит». Реаль дель Сарте добавил, что никогда ранее не встречался с Фро и не принимал его всерьез[9].

Обложка книги Филиппа Анрио “6 февраля” (1934)

Повторив сказанное перед следственной комиссией 26 марта, Реаль дель Сарте дополнительно упомянул подполковника де Латтра, с которым был знаком в молодости. По его словам, де Латтр присутствовал на том же банкете 31 января, а через два дня явился к нему для дальнейших уговоров (PPF, 64-66, 274-276)[10].

Фро и де Латтр всё отрицали. Комиссия, где большинство принадлежало «левым», приняла на веру их слова, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Один из главных обличителей «расстрельщика» депутат Филипп Анрио в книге «6 февраля», не злоупотребляя словом «заговор», постарался показать бывшего главу МВД центром группы молодых реформаторов с далеко идущими планами, час которых еще может пробить. Советский публицист, писавший под псевдонимом «Н. Корнев» годом позже полагал, что Фро может стать «тем политиком, которому руководящие круги французской буржуазии могут поручить осуществление одного из фашистских вариантов»[11]. В этом он ошибся – 7 февраля 1934 года с отставкой правительства Даладье министерская карьера Фро закончилась навсегда.

Разгадку могли таить личные бумаги Эжена Фро, которые хранил его друг и адвокат Луи Гитар, не подпускавший к ним историков (PPF, 293). Где они находятся после смерти Гитара и сохранились ли вообще, неизвестно, поэтому остается только гадать.

Какого рода «заговор» приписывали экс-министру?

Фро причисляли к «якобинцам», что на тогдашнем политическом жаргоне означало сторонников авторитарного режима и контролируемой экономики (но не националистов!), готовых «защищать республику до конца и любыми средствами». Подразумевалось: защищать от «фашистов», от «правых», хотя «якобинцев» уже именовали «левыми фашистами». Журналист Жорж Сюарес, хорошо знавший Фро, назвал его «осторожным проповедником расплывчато сформулированного фашизма, который среди общего разложения соблазнял всех»[12].

Судьбы «якобинцев», которых также называли «младотурками», сложились по-разному.

Депутат Жан Зей, известный фразой о французском флаге «Полтора миллиона человек погибли из-за этой трехцветной дряни», стал министром просвещения в правительстве Народного фронта, а в 1944 году пал от рук вишистской «милиции» (в 2015 году его останки перенесены в Пантеон). Журналист Жан Лушер был расстрелян двумя годами позже как «коллаборант». Бывший зять советского полпреда Красина Гастон Бержери, «одержимый страстью к разрушению, которая делает его больше похожим на большевика, чем на радикала»[13], первым попытался создать «общий фронт против фашизма»; потом он представлял режим Виши в Москве и Анкаре. Из бывших коллег Фро по правительству писатель Жан Мистлер после войны стал академиком, Пьер Кот – коммунистом и «борцом за мир». Блестящую карьеру в Четвертой республике сделал Пьер Мендес-Франс, премьер и управляющий Международного валютного фонда.

Следственная комиссия постановила, что «никогда не было ни заговора, организованного Фро, ни государственного переворота, готовившегося Даладье»[14]. Немногие поверили официальному вердикту, как и показаниям экс-министра[15], который отрицал «заговор», но не «встречи» и «беседы» с «разными людьми», не «список Фро», ставший притчей во языцех.

«Я составил список, который хорошо помню, – объяснял он следственной комиссии. – В одном столбце были перечислены все группы Палаты депутатов, в других – имена, если так можно выразиться, наиболее крайних сторонников возможного правительственного большинства и, наконец, людей крайне правого и левого флангов <…> с которыми было бы всего труднее договориться из-за их политического экстремизма».

Фамилий Фро не назвал, но слухи распространились моментально. «Всего труднее договориться» было с монархистами и коммунистами, Что это означало на языке МВД, понятно из попыток арестовать Шарля Морраса, Леона Доде и Мориса Пюжо. Задержан был и возглавлявший выступление ветеранов-коммунистов Жак Дюкло. На склоне лет в мемуарах Дюкло утверждал, что это Даладье и Фро приказали стрелять по толпе. В 1970 году экс-министр подал на него в суд и выиграл.

Инскрипт Филиппа Анрио на книге 6 февраля, подаренной офицерскому собранию Бордо. Собрание В.Э. Молодякова

«Заслуживающий доверия источник сообщил мне по телефону, – вспоминал Орас де Карбуччиа, «правый» депутат, публицист и зять Кьяппа, – что я указан в числе лиц, подлежащих аресту. Другой показал следственной комиссии, что я был в списке депутатов, которых Фро собирался назначить министрами, – чистых, целеустремленных, новых, молодых»[16].

Как одно сочеталось с другим?

Кризис партии радикалов, замаранной «делом Стависского», оказался на руку Фро. С июля 1933 года он периодически вел в столичном ресторане «Acacia» разговоры о «надпартийном» кабинете. Собеседниками амбициозного политика были не только «младотурки» из Радикальной партии и «нео-социалисты» во главе с Адриеном Марке, но и различные «правые»: члены парламентской группы «национальных республиканцев», журналисты еженедельника «Je suis partout» Пьер Гаксотт и Клод Жанте, экс-коммунист Поль Марион. Фро был готов взаимодействовать с «правыми» депутатами вроде Валла, Карбуччиа и Анрио (но не с лидером «Патриотической молодежи» Пьером Тетенже!) и с руководителями ветеранских организаций Жаном Гуа и Жоржем Скапини (PPF, 61-64).

В процессе формирования кабинета Фро предложил Даладье формулу «от Марке до Валла», то есть вся политическая палитра Палаты депутатов, кроме экстремистов слева и справа, то есть коммунистов и монархистов. «Возможно, он считал, что видимость союза есть лучший способ нейтрализовать их», – иронически заметил Анрио[17].

Список тех, кого Фро (якобы) намечал арестовать, точно не известен. Сюарес утверждал, что в нем числилось до двух тысяч (!) фамилий – министры, депутаты, сенаторы, генералы, журналисты всех мастей и ориентаций; некоторых предполагалось лишь «поместить под строгое наблюдение». В итоге осталось восемь фамилий[18], но из-за отставки кабинета Даладье репрессии не состоялись.

От государственного переворота, эталоном которого для Франции считается 2 декабря 1851 года, события 6 февраля 1934 года отличались по всем главным критериям: отсутствие вождя, единого плана действий, секретности приготовлений («заговорщики» в прямом смысле слова кричали о своих намерениях), поддержки армии, полиции и чиновников.

Так что, если кто и устраивал заговор в те дни, то Эжен Фро… Какая тема для исторического триллера! Напишу его.

Окончание следует

 

Сокращения

PPF – Pierre Pellissier. 6 février. La République en flammes. Paris, 2000.

Иллюстрации предоставлены автором

 

[1]     Philippe Henriot. Le 6 février. Paris, 1934. Р. 53, 88.

[2]     Эррио Э. Из прошлого. Между двумя войнами. 1914-1936. М., 1958. С. 457.

[3]     Xavier Vallat. Le Nez de Cléopâtre. Souvenirs d’un homme de droite. 1918-1945. Paris, 1957. Р. 118.

[4]     «L’Action française» обратила на него внимание 16 января 1934 г. в связи со слухами о выдвижении кандидатуры Барта, находившегося на действительной службе, в парламент (PPF, 43). Анрио указал на влияние Барта в продвижении офицеров по службе и на его принадлежность к масонству: Henriot Ph. Le 6 février. Р. 203-204.

[5]     Pierre Pellissier. De Lattre. Paris, 1998. P. 142-143.

[6]     Georges Suarez. La grande peur de 6 février au Palais Bourbon. Paris, 1934. P. 52; Roland Vouette. Eugène Frot. L’homme du 6 février 1934. Châtillon-Coligny, 2012. Р. 146.

[7]     Корнев Н. Принцы и приказчики Марианны. М., 1935. С. 299.

[8]     Henri Béraud. Gringoire. Écrits 1928-1937. Paris, 2004. P. 167-169.

[9]     Béraud H. Gringoire. Écrits 1928-1937. P. 169-170.

[10]   См. также: Pellissier P. De Lattre. P. 134-135.

[11]   Корнев Н. Принцы и приказчики Марианны. С. 306.

[12]   Suarez G. La grande peur de 6 février au Palais Bourbon. P. 14.

[13]   Philippe Henriot. Mort de la Trêve. Paris, 1934. P. 129-130.

[14]   Цит. по: Vouette R. Eugène Frot. Р. 148.

[15]   Полный текст: Vouette R. Eugène Frot. Р. 165-169; далее цит. без сносок.

[16]   Horace de Carbuccia. Le massacre de la victoire. 1919-1934. Paris, 1973. P. 449.

[17]   Henriot Ph. Le 6 février. Р. 73.

[18]   Suarez G. La grande peur de 6 février au Palais Bourbon. P. 117-119.

Автор: Василий Молодяков

Доктор политических наук. Профессор университета Такусеку (Токио, Япония). Автор 30 книг