Автор Опубликовано: 04.08.2021Просмотры: 88
Автор Опубликовано: 04.08.2021Просмотры: 88

Если Бог пошлёт тебе здоровых детей, будешь счастливым. Пошлёт больного ребёнка – познаешь истину.

Истина в сострадании.

Ho сострадание не в том, чтобы силой заставить бездушный мир сочувствовать чужому горю. Hе в том, чтобы массово пожалеть обиженных и засрамить обидчиков. Сострадание всегда  спонтанноe, личноe и штучноe. И очень простое: когда Бог дал тебе здоровых детей, а ты не можешь быть счастливым, каждый раз, когда видишь слезинку чужого и больного. Или когда свой-больной, а ты всё равно умеешь радоваться за чужих и здоровых, никому не желая испытать то, что выпало тебе.

Самый сильный урок я в своё время получила от близкой подруги, у четырёхлетней дочери которой обнаружили лимфому. Подруга сидела в приёмной крупного немецкого госпиталя, рядом с матерью другой маленькой девочки, ожидая окончательных анализов. Обе девочки играли тут же, вместе, не подозревая о том, как жёсток и бесстрастен мир. Вердикты обеим матерям вынесли одновременно. У другой девочки всё оказалось в порядке. Дочери моей подруги достался серьёзный не операбельный рак.

Подруга смотрела в окно на уходящую со своим здоровым ребёнком счастливую женщину и держала в руках бумаги с собственным приговором. И вдруг почувствовала, что она честно, искренне, изо всех сил рада за ту, другую, которой повезло.  Рада не потому, что заставила себя, а легко и щедро, по-настоящему. Рада, что у той девочки всё хорошо, пока она сама бьётся в чёрном страхе и липкой депрессии за жизнь собственного ребёнка.

Она помнит, как удивилась такой неожиданно бескорыстной и великодушной «нирване», в которую погрузило её собственное горе на фоне чужого счастья. B тот момент она внезапно поняла, что преодолела некий невидимый, но ощутимый барьер, такую жестокую проверку на вшивость и теперь может бороться, свободная от недужных мыслей. Она рассказывала, как появилось и заполонило всё её существо сознание, что она выдержала какой-то странный экзамен и не сломалась. Поэтому отныне ей тоже непременно повезёт.

И дочь она вылечила.

Самой мне уже много лет назад довелось лично убедиться, что «массовое сострадание» ни в какую не работает по разнарядке. В классах у двух моих детей, в один и тот же год появились соученики “с особенностями развития”. Во Франции тогда бушевала эпоха внедрения «инклюзии» в средних школах, куда стали переводить детей из очень специальных заведений.

Официальный дискурс гласил, что помещение этих детей в обычную школьную среду несказуемо улучшит общую атмосферу и благоприятно скажется на всех скопом, обычных и особенных. Не говоря уже об умиленных родителях, преподавателях и научных работниках, усердно пропагандирoвавших эту замечательную  методику. “Это научит состраданию сразу всех !”- говорили они.

Поскольку оба случая закончились одинаково, я расскажу здесь только об одном.

Тео, 9 лет, с особенностями развития и “альтернативной психикой” (так объяснила гранд дама – ведущий психолог).  Посреди урока, Тео начинал кричать, произносил бессвязные слова, вскакивал на парту, прыгал-бегал по классу, брал и бросал вещи, пытался хватать учительницу за одежду и тащить её за собой. В те редкие спокойные моменты, когда Тео сидел или лежал (на парте или на полу), никак не реагируя на происходящее вокруг, учительница старалась нагнать потерянное время, нервно вбивая ошмётки знаний в головы растерянных учеников.

После первых же дней пребывания Тео в школе и паники директрисы, академия прислала  двух специально подготовленных воспитательниц, которые помогали Тео осваиваться в коллективе. Две женщины садились за парту по обе стороны Тео и, нашёптывая увещевания, пытались занять его раскрасками и оригами, пока шёл урок. Раскраски и нашёптывания не мешали Тео вести себя как обычно, несмотря на усилия обеих воспитательниц.

Нетрудно догадаться, что в описанных обстоятельствах, проведение любого урока было эквивалентно попытке обучения школьников в парке аттракционов.

Уже через пару недель подобных экспериментов, учительница сломалась и взяла больничный на полгода, по причине глубокой депрессии. Присланная академией на замену бодрая девушка продержалась несколько дней, после чего устроила скандал и вызвала инспекторов. Инспекторы заменили девушкy на серьёзного мужчину атлетической комплекции, который менее эмотивно реагировал на происходящее и помогал воспитательницам удерживать Тео хотя бы сидящим. На это, однако, каждый раз уходило по пол урока и очень скоро стало окончательно понятно, что никакое обучение кого бы то ни было чему бы то ни было в этом классе физически невозможно. Что, в принципе, было ясно с самого начала, но отчего-то потребовалось много месяцев, чтобы это подтвердить.

Следует отметить, что самыми толерантными и долготерпимыми в этой истории оказались сами дети и их родители: всего двое родителей просто забрали своих детей и перевели их в другие школы, не устраивая скандалов и разборок. Только несколько человек спокойно переговорили с директрисой о ближайшем будущем класса, не предъявляя никаких требований и тем паче ультиматумов. Все как-то замерли в ожидании: кто первый решится прекратить эксперимент и возобновить обучение обычных детей в обычной школе, а детей необычных – в специально обустроенных для этого заведениях. Потому что, даже срочно штампуя психологов и воспитателей пачками, предоставлять по паре на каждого особенного ребёнка в обычном  классе академия не в состоянии. Не говоря уже о бесполезности такого сопровождения, в отношении общей школьной программы и качества обучения остальных.

Поначалу несколько шокированные поведением Тео дети, были растеряны и подавлены. Им всё объяснили. Они всё поняли и старались достойно реагировать. Можно ли это назвать состраданием – безусловно. Можно ли засчитать этот опыт положительным – ни в коем случае.

История закончилась тихо, грустно и внезапно. Мать Тео, которую попросили поприсутствовать на уроке, приняла окончательное решение снова перевести сына в ту специальную школу, где он занимался с самого начала и откуда его так  решительно выдернули, для обучения состраданию всех “обычных” непричастных чужим несчастьям.

Эту мужественную женщину я тоже хорошо запомнила. Она плакала в школьном коридоре и говорила окружившим её «воспитателям сострадания»: «Мой сын не клоун и не экспонат, а все эти замечательные дети, которым жалко моего сына, – не подопытные зверюшки!» Так и сказала “все эти замечательные дети».

У сострадания нет полюсов.  Сострадание работает на всех и каждого. Просто всех и каждого всем и каждому нужно по обстоятельствам и в меру.

A самый неожиданный урок я получила двенадцать лет назад, когда мы всей семьёй, с ещё достаточно маленькими детьми, впервые посетили французский город Лурд, куда ежегодно съезжаются толпы христианских (и не только!) паломников со всех концов света. На живописных процессиях и просто на улицах этого уникального города можно увидеть такие варианты несчастий человеческих, о которых даже закалённые опытом взрослые со стальными нервами часто не имеют ни малейшего представления. То есть, чисто теоретически, вы знаете, что горе многолико и болезни разнообразны. Но воочию лицезреть некоторые особенно потрясающие психику примеры людских страданий, а тем более позволять видеть это детям, не всегда укладывается в традиционные заблуждения и обывательские приоритеты.

И тем не менее, город ежегодно посещают толпы туристов, с младенцами и подростками. По-настоящему потрясает то, что в той удивительной атмосфере всеобщего мира, доброжелательности и единения, самые страшные человеческие увечья не шокируют и не отталкивают, но кажутся нормальными, естественными, обычными, само собой разумеющимися. На улицах любого другого, “обычного” города, каталки с теми же самыми пациентами повергнут в шок и ужас всех случайных прохожих и рискуют серьёзно напугать детей. В местах, предназначенных для высочайшего душевного единения   всех представителей рода человеческого, без разбору, они сливаются воедино и даже внешне уже ничем не различаются, несмотря на очевидность.

Я много лет подряд наблюдала и убеждалась, что даже маленькие дети могут смотреть на это и не пугаться, но понимать и сочувствовать.

Видимо, потому что все человеческие увечья и страдания здесь уместны и всё вокруг существует именно для них. Поместите процессию тех же самых страданий на улицы Парижа и получите паноптикум. Бессмысленный и беспощадный. Не гуманнее ли оставить обычных и не совсем обычных людей в наиболее комфортных каждому обстоятельствах, не разрушая давно и надёжно сложенный опытом формат?

Состраданию учат не методисты-технократы и не полемисты-конъюнктурщики. Состраданию учит только жизнь, которая сама себе хозяйка. Проблема в том, что людей, проповедующих непримиримость, состраданию научить невозможно. И любое принуждение здесь столь же бессмысленно, сколь беспощадно. Как паноптикум на поле боя.

_______________________

Наш проект можно поддержать.

журналист

Комментарии к архивным материалам закрыты. Однако Вы можете высказывать свое мнение в нашем Телеграм-канале, а также в сообществе Русская Истина в ВК. Добро пожаловать!

Также Вы можете присылать нам свое развернутое мнение в виде статьи или поста в блоге.

Чувствуете в себе силы, мысль бьет ключом? Становитесь нашим автором!