Рубрики
Блоги Размышления

В духе “Крымнаша”: национализм русского будущего

В чем я усматриваю позитивное зерно националистической идеологии, из которого может развиться в будущем действительно правильное политическое мировоззрение, адекватное нынешнему этапу развития русской (российской – без разницы) цивилизации?

Русские националисты почему-то очень возбуждаются, когда-то кто-то пытается оспорить ключевые положения их доктрины. Еще больший резонанс в их среде вызывает любая попытка реабилитировать слово «российский», за которым почему-то обязательно чудится какая-то провокация со стороны государства. Ибо это государство упрямо не желает объявить себя «русским», а все остальные этнические группы признать «временными квартирантами» на русской земле.

Когда им начинаешь возражать, что многие из этих квартирантов имеют основания полагать, что живут на собственной земле, и надо искать правильные слова для обозначения «нашего общего дома», поднимается чудовищный шум, в котором рациональные аргументы исчезают, а вместо них слышатся какие-то истерические визги о «неруси», «выруси» и, что самое частое, о «многонационалии».

Тем не менее, несмотря на все это, я хочу сказать совсем о другом, а именно о том, в чем я вижу безусловное достоинство современное русских националистов и их уникальное положение в политическом спектре России. В чем я усматриваю позитивное зерно националистической идеологии, из которого может развиться в будущем действительно правильное политическое мировоззрение, адекватное нынешнему этапу развития русской (российской – без разницы) цивилизации?

У русских националистов три разновидности оппонентов.

Это, во-первых, либералы, для которых все, что связано с этносом, «нацией» и пр., – это фашизм, черносотенство и погромы. И от всего этого спасет только Запад и европейский выбор.

Во-вторых, это леваки, которые, в чем-то соглашаясь с либералами, видят залог спасения – в интернационализме, либо советском, либо общепланетарном.

И, в-третьих, это так называемые имперцы, которые добавляют к своему неприятию этноцентризма еще и тот аргумент, что если много думать о судьбе русского народа и народа вообще, то государство погибнет, а былая сверхдержава не возродится.

Теперь посмотрим, какие политические следствия вытекают из этих трех позиций.

Первая, разумеется, обессмысливает все государственные попытки России защититься от внешней гегемонии, если она идет с Запада. То есть борьба с расширением НАТО, насильственной евроинтеграцией, наконец, присоединение Крыма и поддержка Донбасса с Приднестровьем – все это никому не нужно, а нужны максимальные геополитические уступки Евро-Атлантике, вплоть до полного подчинения ее интересам.

Сейчас, в условиях победившего трампизма в США, не очень понятно, кто эти единые интересы единого западного дома представляет, но либералы не унывают и ждут уже в ближайшее время полной победы глобализма над раскольниками-популистами, что позволит им, как и прежде, вещать о добровольной самоизоляции России из пространства мирового цивилизованного сообщества.

Левый интернационализм тоже призывает Россию «открыться» – только не для НАТО, хамона и Сороса, но для тысяч мигрантов из Азии и всего остального бедного мира. Коренные россияне, согласно этой точке зрения, не заслуживают ни малейшей защиты, поскольку протекционизм рабочей силы – лозунг правых националистов и вообще буржуазная ценность, чуждая нищим и обездоленным всего мира.

Наконец, правые имперцы, если они последовательны, тоже оказываются равнодушны к простым социальным нуждам простого русского человека, впрочем, равно как и к нуждам башкира, татарина, дагестанца и якута – поскольку каждый из этносов должен быть чувствовать гордость просто от того, что стал навозом для строительства великого и могучего государства. А не жаловаться на сокращение социальных выплат, или же поднятие пенсионного возраста.

Без малейшего ропота нужно смиренно нести свое тягло во имя грядущего возрождения державы. Эту точку зрения еще можно было бы принять, если бы мы могли считать российскую элиту образцом честности и неподкупности, а все ее экономические мероприятия объяснять только заботой о грядущем государственном величии.

Увы, такого слепого доверия к нынешним элитам нет, а потому односторонне имперский, точнее имперско-авторитарный, дискурс остается в наше время немного неубедительным.

В итоге, из всех политических групп в российском обществе наиболее адекватными остаются те самые русские националисты.

Они готовы защищать русского человека и от условного НАТО, и от притока мигрантов, и от корыстных элит, желающих залезть русскому человеку в карман. И ничего не поделаешь, приходится признать, что, в отличие от всех иных политических сил, только националисты вписаться за простого гражданина России, во всяком случае, их идеология в наибольшей степени соответствует принципам этой защиты.

Но тут сразу возникает эта самая дурацкая коряга – а именно обязательный упор на слове «русский».

Каждый татарин, башкир или чукча должен сделать совершенно обоснованный вывод, что «русский националист» будет защищать только великороссов, не обращая никакого внимания на аналогичные проблемы коренных сограждан иного рода племени. Как только русские патриоты иных кровей призывают националистов чуть скорректировать их лексикон, они слышат в ответ от некоторых вождей движения кучу глупой и бестолковой брани.

Вот и проблема – без националистов нельзя нормальному патриоту войти в мир политики, но с ними там невозможно остаться.

И поэтому нужно взять то лучшее, что есть у этого течения, а именно соотнесение патриотизма и демократической идеи, и создать что-то совсем новое, что мы попытались назвать – пока неудачно – термином «консервативная демократия».

Но если кто-то не хочет называть себя словом «консерватор», давайте придумаем что-то другое – а именно «национализм будущего».

Самые лучшие термины возникают не из истории общественной мысли, а из конкретной политической обстановки. Вот какой оказался прекрасный термин «крымнашизм» – всем было понятно, что это такое и кому и чему противостоит. Вроде бы ругательство, созданное противниками, но ругательство, точно обозначившее стихийно возникшее сообщество людей, единых в своем цивилизационном выборе.

Вот что-то такое должно возникнуть и сейчас.

Какой-то внятный и отчетливый водораздел, разделяющий тех, для кого начальство всегда и во всем право, и кто, тем не менее, полагает, что это начальство должно быть демократическим путем принуждено к тому, чтобы служить интересам действительно общероссийской нации. Нации, включающей в себя и Крым, и Якутию, и Татарстан, но в какой-то мере также и Приднестровье, и Донецк с Луганском, но также и Северную Осетию с Абхазией.

Конечно, эта идеология не будет русским национализмом старого толка, но ее нельзя будет назвать и «имперской» в силу демократической составляющей.

Нам надо искать что-то помимо «измов» – в духе того же «Крымнаша».

Не скрою, мне казалось, что деятельность севастопольского Заксобрания в 2014-18 году и смогла бы стать опорной точкой для рождения вот этого «национализма русского будущего», отталкивающегося от общего имперского прошлого всех этносов России, но при этом способного отставать лучшие заветы этого прошлого с помощью институтов народного представительства и организаций гражданского общества.

Увы, пока этот феномен является исключительным фактором жизни одного субъекта Федерации, а во всех остальных регионах страны нет ни малейших признаков появления чего-то аналогичного.

А в сетевом пространстве продолжаются старые споры о словах «русский» и «российский», которые по-хорошему после марта 2014 года должны были снова превратиться в синонимы.
Будем надеяться, что все-таки тогда политический марш-бросок в правильном направлении был сделан, а интеллектуальный арьергард обязательно подтянется.

Источник: https://sevastopol.su/point-of-view/v-duhe-krymnasha-nacionalizm-russkogo-budushchego

Автор: Борис Межуев

Историк философии, политолог, доцент философского факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова.
Председатель редакционного совета портала "Русская идея".