“А над нами черный флаг, а на флаге белый знак”, – если оборвать строчку этой милой песенки прямо тут, можно подумать, что либеральный бард и космополит Юлий Ким уже в 1961-м году сочинял тексты об “Исламском государстве” (здесь обязательно надо сказать, что данная организация запрещена в России по решению суда).
На деле, конечно, ни о чем таком речи не шло. Ким пел о пиратах и “веселом Роджере”: “человеческий костяк, кости”.
До появления ИГ мы успели привыкнуть к тому, что мусульманский цвет – зеленый. А тут люди разъезжают по пустыне под черным флагом с белой отметиной. Не знаю уж, что он там говорит в мусульманском мире и что символизирует, из какой древности откопан, но для нас и для нашей культуры подсказка несомненная.
Правда, образ пирата из детских мультфильмов имеет под собой художественную основу, а не реальность. Пираты не носили черных повязок на выбитых глазах, они не прятали клады, да и попугай на плече явно выдуман каким-нибудь писателем. Но явление пиратства существовало и оказывало серьезное влияние на всю международную политику семнадцатого, скажем, века. Быть может, именно пираты того времени обладают целым рядом черт, которые роднят с современным терроризмом.
Надо бы вспомнить, что и тогда пираты делились на умеренных и неумеренных, на своих и чужих. Многие из них промышляли разбоями и грабежом во славу той или иной короны. Во время войн пиратам выдавалась своеобразная лицензия на промысел: нельзя было трогать своих и союзников, зато чужих – сколько угодно. Легендарный Фрэнсис Дрейк после одного из своих походов привез в Англию сокровищ стоимостью в два годовых оборота этой страны. Как и террористы, пираты зачастую отличались неимоверной жестокостью, практиковали самые разнообразные пытки: и для того, чтобы получить информацию о ценностях, и для психологического давления на будущих жертв.
Как и террористы, пираты иногда оборачивали свое оружие против своих хозяев. Ну, допустим, война закончилась, официально грабить больше никого нельзя, а жить как-то надо. Как и террористы, пираты бравировали пренебрежением к жизни – своей и чужой. И даже элементы примитивной государственности у них тоже существовали. Многие годы, к примеру, они контролировали остров Тортуга.
Как и террористы, пираты в ряде случаев способны были объединяться друг с другом для осуществления различных серьезных акций. Бывали случаи, когда они захватывали и выжигали серьезно укрепленные приморские города.
При этом, разумеется, никакой идеологической составляющей у пиратов никогда не было. Истории о неком “береговом братстве” – это миф. А ведь некоторые авторы пытались увидеть в пиратстве чуть ли ни прообраз коммунистической идеологии.
Ровно такую же вещь мы видим сегодня, когда целый ряд наших аналитиков, рассуждая об “Исламском государстве”, прямо сравнивает его с большевиками, с красным проектом. К чему это ведет?
Во-первых, это во многом оправдывает людей, захвативших контроль над частью территорий Ирака и Сирии. Вот, мол, они за все хорошее, против всего плохого, жаждут справедливости. А что головы режут – так исторические издержки. Большевики, дескать, тоже террор практиковали, а Гагарин-то в космос потом полетел.
Во-вторых, это уравнивание принижает и сам красный проект, к которому у нас в стране миллионы людей до сих пор продолжают относиться с симпатией, признавая за ним не только жестокость и репрессии, но и серьезнейшие достижения, особенно в социальной сфере.
Молодые люди, которые едут воевать за ИГ, таким образом превращаются в одураченных пушистиков, обманутых и кинутых. Можно подумать, они не смотрят телевизор. Возвращаясь домой и попадая в руки правоохранительных органов, они получают прямую подсказку, что им нужно говорить журналистам, чтобы вызвать сочувствие у аудитории. Ехал за справедливым мироустройством, а там ужас-ужас, ох, я несчастный.
Разумеется, полностью отрицать любые социальные причины ухода в ИГ глупо, но и преувеличивать значение идеологической компоненты тоже не следует, иначе мы рано или поздно начнем обманывать самих себя.
Отличия от любого государственного проекта, особенно от миссионерского государственного проекта, видны у ИГ невооруженным глазом. Любой режим, каким бы он ни был, включая, между прочим, и ранний советский, стремится вызвать у окружающего мира одобрение, стремится найти союзников, стремится продемонстрировать свои самые привлекательные черты. Как-то не вспомнишь большевиков, расстреливающих мирных обывателей в Париже, Лондоне или Вашингтоне, чтобы наказать эти страны за интервенцию в молодую советскую республику.
А вот Исламское государство ведет себя подобно киношному злодею. На фоне абсолютной закрытости – кинематографические варварство и жестокость на камеры. Только что был казнен китайский заложник. Зачем? Для чего? Китай не лез в эту заварушку никак. К чему было наживать себе врага в лице еще одной сверхдержавы? Очень странное поведение, если не сказать – самоубийственное.
Поведение лидеров террористов привело к тому, что ни одна мусульманская страна не может открыто их поддержать, выступить на их стороне, обеспечить хотя бы дипломатическое прикрытие.
Все поведение террористов, если посмотреть на него отвлеченно, свидетельствует не о проекте, а о некой функции. Причем по форме это вовсе не производная от ислама, а производная от Голливуда. Это все равно, как если бы некие злобные люди, утверждающие, что они коммунисты, захватили бы несколько городов, показательно пили бы водку из горлышка, играли на балалайках и носили бы ушанки с огромными звездами.
ИГ демонстрирует тика в тику то, что мы много раз видели в американском кино, когда в качестве абсолютного зла там показывают арабов.
Словом, надо сделать допущение: вдруг мы сами приписываем тем, против кого воюем в Сирии, черты и установки вовсе им несвойственные.
Вероятно, террористы используют огромное число наработок сразу. Покупают тех, кого можно купить. Соблазняют тех, кого можно соблазнить. Кому-то обещают романтику, кому-то возможность безнаказанных убийств. А кому-то, разумеется, и рай (смертники им тоже нужны). Однако же, ничего долговременного, направленного в будущее, в политике ИГ не просматривается. Они там живут одним днем. Скорее всего, перед нами инструмент. Пугало. Жестокое – да. Кровожадное – да. Опасное и бесчеловечное, но совсем не консолидирующее никакой исламский мир, и не предлагающее человечеству альтернативу.
Наша власть, наша дипломатия, ссылаясь на опыт антигитлеровской коалиции, поступают прагматично и разумно. Потому что пытаются достичь вполне конкретных целей. Весь мир, разумеется, помнит, что ради борьбы с нацистами союз был заключен не между какими-то нейтральными странами, а между натуральными врагами.
В Сирии перед Россией стоит целый комплекс задач, большинство из которых имеют жизненные приоритеты для нашей страны. Нам на самом деле необходимо ликвидировать Исламское государство раз и навсегда. И речь идет даже не о помощи Запада в этом деле. Хоть бы не мешали.
Однако то внезапное благодушие, которое охватило наших политиков и политологов после терактов в Париже, откровенно настораживает. Ура-ура, теперь они поймут, что мы были правы. Теперь лед тронется, теперь мы сможем нащупать какие-то точки соприкосновения. У нас появился общий враг, а, стало быть, появились и общие интересы. Не было бы, в общем, счастья, да несчастье помогло.
С психологической стороны все понятно: усталость от демонизации России в западных СМИ нарастает. Можно радоваться красоте ТУ-160 или СУ-34, но об их широком применении думать как-то не очень хочется. Есть ощущение, что и у части нашего депутатского корпуса, и у части нашего правительства по-прежнему теплится надежда, что историю можно повернуть вспять. Еще немного, еще чуть-чуть. Запад вот-вот прозреет и пустит нас обратно в клуб.
Опасная иллюзия.
Даже если говорить не о новой коалиции, а о той, старой, то мы можем увидеть, как нас кинули моментально – сразу же по окончании войны. Еще в Ялте Рузвельт прямо гарантировал Сталину, что никаких денег США вливать в Германию не будет. То есть не будет никакого плана Маршалла. Как ни смешно, но фраза Рузвельта в протоколе звучала именно так: “Несмотря на великодушие Соединенных Штатов, которые оказывают помощь другим странам, Соединенные Штаты не могут гарантировать будущее Германии. Соединенные Штаты не хотят, чтобы в Германии жизненный уровень населения был выше, чем в СССР”.
Потом шла речь и об открытии американских рынков для советских товаров, и о широкой поставке американского оборудования Советскому Союзу после войны. Все это было исполнено с точностью до наоборот, что, в итоге, породило к нынешнему времени унылую и стертую от бесконечного повторения сентенцию наших либералов о том, что победители живут хуже побежденных.
Нелепо гадать, обманут ли нас американцы или нет. Потому что со стопроцентной уверенностью можно сказать, что они нас обманут. Когда мы напоминаем западному обывателю о том, что после 11 сентября мы сразу пришли на помощь Америке в Афганистане, это имеет некоторый смысл. Когда об этом напоминают нашему народу – это выглядит крайне слабо, Только что американцы отбомбились по самой комплиментарной к нам нации, а мы им пошли навстречу, чтобы они потом, зевнув, через нас перешагнули.
Известная мудрость: когда тебя человек обманывает один раз – он подлец. Если тот же человек обманывает тебя второй раз – ты дурак.
Пора уже переставать напоминать самим себе о тех или иных протянутых нами руках дружбы. Потому что ни о чем, кроме собственной слабости и глупости, это не свидетельствует.
Сколько денег было нами потеряно прежде, чем мы перешли с Украиной на режим предоплаты? Когда нам говорят об огромных миллиардах, влитых в украинскую экономику, остается только руками развести. Сильно это нам помогло? Только что Днепропетровск выбрал себе нового мэра. Им стал Борис Филатов. Тот самый, который предлагал обещать Донецку все, что угодно, а вешать потом.
За него проголосовало 184 000 жителей бывшего Екатеринослава. Тех самых, с которыми мы один народ и которым предлагают выдавать российские паспорта прямо на границе. Или даже просто выдавать, без визита в Россию. А ведь эти люди голосовали за Филатова в том числе и потому, что он активно давил всяческое недовольство в городе, вышвыривал сторонников русского мира сюда к нам, а некоторых из них, по слухам, прикопал в лесополосе. Отличный братский выбор.
Пока наши аналитики, утирая слезы умиления, сообщают нам о подвижках в позиции Запада, Обама спокойно повторяет, что Асада нужно немедленно убрать, а из Брюсселя сообщают, что даже речи о снятии санкций никакой не идет.
Конечно, мы можем сотрудничать с Западом. На том простом условии, что их стулья должны поступать утром, а наши деньги – вечером. Никак иначе. Никакого изменения риторики от западной прессы и западного политикума ждать не стоит. Это не просто надолго, это навсегда. Во всяком случае, до тех пор, пока на нашей планете существуют одновременно и Россия, и США. Это реальность, в которой нам предстоит жить. Надо относиться к этому спокойно и не обещать обществу никаких потеплений. Мы живем в холодной стране.
