Русская истина
Его любимый герой, который он вспоминает на протяжении всей жизни – Сулла, как привлекает его внимание и Тиберий – общи в его глазах презрением к людям, выношенным, тяжелым. Но его восхищает Сулла своим отречением от полноты власти на вершине могущества – Байрон мечтает презирать, и при этом стремится к тому, чтобы это презрение было увидено, оценено, вызвало восхищение – всех тех, кого он презирает.
На мой собственный вкус, «Уэверли» оказался гораздо более «живым» романом, чем «Астролог». Традиционное сопоставление этих двух романов неизменно отмечает композиционную рыхлость «Уэверли». Примечательно, что «Уэверли» близки к запискам – собственно, весь их сюжет – элементарен. В «Гае Мэннеринге» Скотт как раз пробует построить сложный сюжет – и здесь пускается вслед за расхожими схемами «романтического» повествования. Уютность Скотта – в том, что в финале он неизменно дает героям то счастье, которое им соразмерно и, что важнее всего, дарует им выход из истории.
РI продолжает знакомить читателей с наиболее известными современными историками германского консерватизма. Некоторые из них, как наш прошлый гость Томас Рокремер, считают национал-социализм законным наследником консерватизма эпохи Бисмарка и немецкой консервативной традиции в целом. Ларри Юджин Джонс представляет другую историографическую традицию, представители которых видят в консерваторах оппонентов, а часто и прямых жертв нацизма. Так, лидер немецкой […]