Сам жанр криптоисторического триллера привлекателен для читателя.

Любовь Ульянова

Кирилл, ты автор трехтомника «Блокада», ставшего бестселлером, изданного в серии «Этногенез». Чем отличается «Блокада» от других книг серии? Почему ты выбрал сюжет Великой отечественной войны? Какие цели ты ставил перед собой не как писатель, а как историк и политический аналитик? Что ты хотел сказать читателю о ВОВ? Какой месседж донести?

Кирилл Бенедиктов

Для начала, наверное, нужно сказать несколько слов о проекте «Этногенез» в целом. В 2009 г., когда мы с Константином Рыковым обсуждали идею этого проекта, главная задача, которую мы перед собой ставили была: вернуть интерес молодежи к чтению. Кризис книгоиздательской отрасли, который накрыл страну в 2011-2012 гг., тогда еще только смутно угадывался где-то на горизонте, но то, что интерес к чтению катастрофически снижается, было очевидно. И возникла мысль сделать мега-проект, такой литературный сериал, с десятками авторов, с сотнями сюжетных линий, который захватывал бы читателя с первой же книги и не давал ему бросить чтение до той самой минуты, когда из тысяч кусочков головоломки не сложится, наконец, цельная картина. За образец мы первоначально брали сериал Lost, понимая, конечно, что у литературных проектов и телевизионных сериалов разные форматы… Но основная идея: в каждом фрагменте проекта должна быть загадка и какая-то информация, которая в итоге окажется необходимой для раскрытия самой большой тайны в финале – была взята оттуда.
Надо сказать, что у нас многое получилось. Всего в рамках проекта было издано 58 книг, при этом тиражи – во всяком случае, до 2011 г., когда я оставил пост главного редактора «Этногенеза» – варьировались от 60 до 100 тысяч экземпляров (не считая допечаток). Сообщество читателей (а по сути – фэнов) «Этногенеза» в сети «В контакте» на пике популярности насчитывало более 40 тысяч участников – и какие там кипели страсти при обсуждении новых книг и планов издательства! В общем, проект можно смело расценивать как успешный.
«Блокада» была второй серией в рамках «Этногенеза» – первой была серия «Маруся», которая которая изначально задумывалась как некая модернизированная версия «Алисы» Кира Булычева, понятная и интересная современным подросткам. «Блокада» же – история про войну, довольно жесткая и с минимальной адаптацией к вкусам именно подростковой аудитории. Конечно, это был своего рода эксперимент, но он себя оправдал. Как оказалось (я, правда, в этом с самого начала не сомневался) книга о войне, написанная в жанре криптоисторического шпионского триллера, способна увлечь молодого читателя не меньше, чем история о похождениях гламурной дочки олигарха в 2020 году. Не обошлось, конечно, без курьезов: аудитория-то ждала продолжения «Маруси», а вместо этого получила первую часть совсем другой истории, где действовали Сталин, Гитлер, Берия и другие персонажи, которые для большинства мальчиков и девочек были так же реальны, как для нас Агамемнон и Гектор. К тому же хитрый Рыков выложил в интернет ролик, где Гитлер, отчаянно жестикулируя, кричал: «Я захватил «Марусю»! Читайте «Блокаду»!» а потом называл имя сотрудника АСТ (это издательство печатало книги «Этногенеза»), якобы ответственного за такое положение вещей. Фэны где-то раздобыли мобильный телефон этого сотрудника и на пару дней превратили его жизнь в ад… Фанатское сообщество тут же раскололось на сторонников «Блокады» и обожателей «Маруси» – и войны, которые они вели между собой, не утихали, наверное, года два…
Почему о войне? На самом деле, это было предложение издательства, от которого я не смог отказаться (хотя потом несколько раз малодушно жалел – таким тяжелым был материал, с которым я работал). За несколько месяцев до начала работы над «Блокадой» я закончил книгу (документальную) о войне 08.08.08 в Южной Осетии «Искусство предательства», и весь еще был в военной теме. К тому же идея о том, что за известными событиями Великой отечественной войны угадывается еще одна, скрытая от глаз, реальность, не оставляла меня еще со студенческих лет, когда я изучал в читальном зале Ленинской библиотеки книгу Повеля и Бержье «Утро магов» (тогда еще не переведенную на русский). Но это, конечно, очень тонкий момент. Потому что, с одной стороны, отрицать, что кроме общеизвестной истории войны была еще какая-то криптоистория, на мой взгляд, неправильно. А с другой стороны, сводить все к противостоянию каких-то эзотериков, магов, как это иногда делают – означает предавать память миллионов наших соотечественников, которые ценой собственной жизни остановили наступавшее на мир чудовище. Это все довольно банально звучит, но суть именно в этом. Война, как любое грандиозное историческое событие, очень многослойна. В ней много разных правд. Есть правда окопная, есть правда генералов, есть правда разведчиков, есть правда дипломатов… И да, среди всех этих слоев есть самый малоизвестный слой – где война велась на уровне каких-то тайных организаций, международных сетей, в том числе, и эзотерического характера. Поскольку тайны, конспирология, всегда привлекают внимание читателя, мне показалось интересным забросить такую приманку: поэтому в «Блокаде» действуют и люди из Аненербе («Наследие предков», полное название — «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков», институт, занимавшийся изучением целого комплекса дисциплин, связанных как с фактической, так и легендарной историей арийской расы с 1935 по 1945 гг. Архивы Аненербе, перевезенные в СССР, до сих пор не рассекречены) , и Георгий Гурджиев, и Вольф Мессинг и многие другие. И там есть наши «супергерои» – капитан НКВД Шибанов, владеющий даром суггестии, медсестра Катюша Серебрякова, умеющая исцелять наложением рук, неуязвимый для пуль солдат Василий Теркин. Последнего я позаимствовал из поэмы Александра Твардовского, за что многие меня критиковали – но в свое оправдание могу сказать, что очень многие читатели «Блокады» после этого прочли и саму поэму…
Но в «Блокаде» есть своего рода второе дно, ради которого я и взялся за эту книгу. Там много персонажей, которые не обладают никакими сверхспособностями, ничего не знают об оккультной подоплеке войны – но при этом именно они на своих плечах и выдерживают всю тяжесть этого страшного испытания. Это касается и глав о блокадном Ленинграде, и глав о войне на Кавказе, когда наши части, разбитые немцами в предгорьях, были отброшены к заоблачным перевалам – но там, сконцентрировавшись и собрав последние силы, сумели остановить врага, не дать ему прорваться в цветущие долины Грузии… В продолжении «Блокады» я планировал описать Сталинградскую битву – в которой и решилась судьба войны и всего мира – но проект, к сожалению, завершился, и второй трилогии, теперь, наверное, уже не будет.

Любовь Ульянова

Почему серия называется «Блокада»? Это какая-то отсылка к Ленинграду?

Кирилл Бенедиктов

Это было требование издательства, а линия с блокадным Ленинградом возникла во второй книге трилогии уже по ходу работы над книгой. Но получилось так, что она – изначально не самая главная – стало эмоциональным полюсом всей истории. По сюжету, в блокадный Ленинград забрасывается команда немецких диверсантов, которые должны разыскать некие документы и артефакты, привезенные из археологической экспедиции Львом Николаевичем Гумилевым. И они находят его сестру, Елену Николаевну, которая умирает от голода в пустой квартире, потому что продуктовые карточки у них украли…Елена Николаевна Гумилева, дочь Николая Степановича Гумилева и Анны Энгельгардт, действительно умерла от голода в Ленинграде летом 1942 г. Мне было очень важно передать атмосферу медленно убиваемого города – в том числе, увиденную глазами его врагов, людей (или нелюдей) которые идут по его улицам и видят шатающихся от недоедания, бледных, как тени, таких слабых – и таких несгибаемых – ленинградцев. Для меня там есть очень важный момент – когда эти диверсанты идут по набережной Фонтанки, и видят, что худой старик еле слышно что-то шепчет, опершись на парапет. Решают, что он молится, но потом, подойдя ближе, слышат, что он декламирует стихи (это стихи Ольги Берггольц «К сердцу Родины руку тянет…») И один из них думает: «Он сошел с ума. Человек не может читать стихи в городе, где нечего есть». Реакцию немца я придумал – а вот сам эпизод со стихами – нет. У жителей блокадного Ленинграда была какая-то невероятная, непредставимая сейчас стойкость. И для меня показать хотя бы отблеск этой стойкости, этого мужества – пусть в книге, написанной в «развлекательном» жанре криптоисторического триллера – было очень и очень важно.

Любовь Ульянова

На какие факты истории и крипто-истории Великой отечественной войны ты опирался? Или все, что описано в книге – исключительно дело твоей фантазии? Есть ли подобные попытки в отечественной и зарубежной фантастике – осмыслить опыт ВОВ и ВМВ подобным образом?

Кирилл Бенедиктов

Вряд ли возможно написать книгу о Великой отечественной войне, опираясь только на свои фантазии. Это о каких-нибудь прочно забытых ныне военных конфликтах, вроде походов эламитов на шумерские города, можно писать, не чувствуя себя скованным обязательствами перед Клио. А память о Великой отечественной жива, она живет почти в каждой семье, и, что самое главное, она не стирается с годами – достаточно посмотреть, какое количество фотографий дедов и прадедов в военной форме появляется сейчас в социальных сетях! И это прекрасно, потому что такая память является цементом, скрепляющим великое здание нации. В процессе работы над «Блокадой» я изучил сотни источников и исследований, посвященных этому периоду нашей истории. Помогла, конечно, и подготовка, полученная в процессе обучения на историческом факультете МГУ – в частности, спецкурс «Идеология национал-социализма», который вел один из ведущих отечественных германоведов Александр Иванович Патрушев. Тем не менее, «Блокада» – это, конечно, абсолютный fiction, основанный на довольно дерзких исторических допущениях. Например, ключевой для завязки сюжета момент – встреча Сталина и Гитлера во Львове в октябре 1939 г. Существует документ, подписанный шефом ФБР Эдгаром Гувером, в котором говорится, что «по данным из конфиденциального источника информации» Гитлер и Сталин тайно встречались во Львове 17 октября 1939 г. и подписали некое военное соглашение вместо исчерпавшего себя «пакта Молотова-Риббентропа». С точки зрения серьезного историка, это, конечно, фейк – то есть, донесение Гувера-то вполне аутентично, другое дело, что информация его источника ничем не подтверждается… Но для моих целей подобная легенда оказалась очень полезной. Действительно, если представить, что Гитлер и Сталин могли бы встретиться лично, то можно пойти дальше и предположить: Гитлер использовал эту встречу, чтобы убедить советского лидера в том, что Германия ни при каких условиях не нападет на СССР. Как? Именно на этот вопрос и ищут ответ советские спецслужбы в первой книге «Блокады»…
Что касается аналогичных попыток описания Великой отечественной в российской и зарубежной литературе, то нельзя не упомянуть превосходный криптоисторический триллер Андрея Лазарчука и Михаила Успенского «Посмотри в глаза чудовищ», главным героем которого – вот совпадение – является Николай Степанович Гумилев, не расстрелянный, по версии авторов, ЧК, а выкупленный неким тайным обществом и ставший бессмертным… Собственно войне там уделяется не очень много места, но эзотерический фундамент очень похож – есть там и Аненербе, и тибетские монастыри и многое другое…
На Западе одним из самых известных авторов, экспериментирующих с историей Второй мировой, является американский писатель (кстати, профессиональный историк и специалист по Византии) Гарри Тёртлдав. Он написал дилогию «Военная альтернатива», в которой в самый разгар событий Великой отечественной войны на Землю вторгается экспедиционный флот разумных рептилий из системы Тау Кита. Несмотря на полную китчевость подобного сюжета, в нем можно усмотреть вполне конкретные политические мотивы и аллюзии: достаточно сказать, что во второй части дилогии («Колонизация», в России не издавалась по идеологическим соображениям) рассказывается сначала о крахе нацистского и советского режимов в середине 60х годов ХХ века и о совместном карательном походе землян в родную систему рептилий… в 1991 г. Вспомним, что именно в 1991 г. западная коалиция с молчаливого одобрения горбачевского СССР разгромила иракские войска в ходе операции «Буря в пустыне»…

Любовь Ульянова

По каким причинам один из главных героев твоей книги – Лев Гумилев? Только потому, что он писал об этногенезе или он действительно обладал какими-то тайными знаниями?

Кирилл Бенедиктов

Род Гумилевых – коллективный и сквозной герой всего проекта «Этногенез». Начиная с самого Николая Степановича и заканчивая его отдаленным потомком из XXV века лейтенантом космических вооруженных сил Матвеем Гумилевым (персонаж из книги Александра Зорича «Сомнамбула»). Лев Николаевич, конечно, был весьма важен для проекта, поскольку является автором пассионарной теории этногенеза. Но помимо этого он сам по себе – личность исторического масштаба. Не только гениальный ученый, но и отменной храбрости (весь в отца!) русский солдат, ушедший на фронт после пятилетнего срока в Норильсклаге, и дошедший до Берлина. Впрочем, интересующихся официальной биографией Льва Николаевича отсылаю к отличному исследованию Сергея Белякова «Гумилев, сын Гумилева» (2013). А в «Блокаде» я позволил себе вольность, допустив, что Льва Николаевича по приказу Абакумова выдернули из Норильсклага еще в 1942 г., после чего он, пройдя ускоренный курс спецподготовки, был заброшен в составе нашей разведгруппы в район бункера Гитлера под Винницей. Обладал ли он тайными знаниями на самом деле? Я думаю, что сам Л.Н. был совсем не мистическим человеком – даже свою теорию пассионарных толчков он объяснял довольно странно выглядевшими «космическими лучами», хотя, возможно, это была просто уловка чтобы не прослыть «буржуазным идеалистом». Можно почитать его работу о Шамбале, где он на основе анализа древних карт доказывает, что эта таинственная страна находилась не где-то в другом измерении или в затерянных гималайских долинах, где ее искали гитлеровские «исследователи», а на территории нынешней Сирии… Другое дело, что знания, которыми обладал Гумилев, в принципе были огромны и включали в себя многое из того, что «и не снилось нашим мудрецам».

Любовь Ульянова

Советская команда – люди, наделенные сверхъестестенными способностями. А кто в реальном и выдуманном тобой окружении Гитлера обладал таковыми способностями? Ведь поиски людей с такими способностями действительно были одной из составляющих политики Третьего Рейха.

Кирилл Бенедиктов

Это правда – то же Аненербе потратило немало бюджетных денег, разыскивая разного рода магов и экстрасенсов. Однако в действительности о таких людях известно крайне мало (может быть, потому, что в Третьем рейхе умели хранить тайны – но, скорее всего, потому, что таких людей никогда не бывает много). Известна судьба астролога и предсказателя Отто Ханусенна (он же Гершель Штайншнайдер), убитого боевиками СА вскоре после прихода нацистов к власти. Менее известен случай с арабским мальчиком-медиумом Мустафой Инхумом, которого сотрудники Анененрбе выкупили у хозяина бродячего цирка – в 1944 г. он попал в руки англичан и до самой смерти в 1951 был объектом пристального изучения. Существует, наконец, документальное свидетельство одной из дочерей Геббельса о некоем «сахибе», тибетском ламе, который был личным телохранителем сестры Рудольфа Гесса и ее детей. (По-видимому, фигура этого «сахиба» послужила основой для легенды о «Батальоне тибетских лам», трупы которых якобы были обнаружены в берлинском бункере фюрера). Но, конечно, самая загадочная фигура в этом смысле – сам Гитлер, обладавший поистине нечеловеческой силой убеждения, дававшей ему власть как над толпой (достаточно посмотреть документальные кадры митингов с его участием), так и над высокомерными прусскими генералами, которых он буквально зачаровывал, словно удав – кроликов.

Любовь Ульянова

Современное общество – это гедонистическое общество потребления, время упрощения реальности, снижения роли ценностного начала в жизни человека. Для молодого поколения образ войны, людей, шедших на смерть за Родину – во многом чуждое и непонятное явление. Представление о войне и ее значения для сегодняшней жизни, как в нашей стране, так и во всем мире все более и более упрощается. Люди уже не чувствуют настоящего «дыхания войны». Можно ли сказать, что трилогия «Блокада» работает с современным читателем на доступном ему языке, в понятных ему образах? Нет ли здесь угрозы окончательно потерять те смыслы, которые составляют суть нашего отношения к войне и Победе?

Кирилл Бенедиктов

Я не соглашусь с утверждением, что война для молодого поколения – чуждое и непонятное явление. К сожалению, события последнего года на Украине показали, что война может идти совсем рядом, и непосредственно затрагивать интересы родственников, друзей, знакомых… Патриотический подъем, который мы наблюдаем в российском обществе начиная с присоединения Крыма, и который так ярко проявился сейчас в связи с празднованием 70-летия Победы – показывает, что все эти чувства в нас живы, и живы они и в душах молодых людей, тех, кому сейчас 15-18-20 лет. Вся эта история с санкциями, в конечном итоге, выставила на посмешище и страны Запада, которые предполагали вызвать взрыв народного негодования в связи с исчезновением из магазинов пармезана и хамона, и внутреннюю «пятую колонну», которая одна и «повелась» на эти дешевые попытки шантажа. А вот патриотизм из мало кому из молодых интересного понятия, связанного в основном со скучным официозом и визитами ветеранов в школы, превратился за этот год в живое и актуальное явление Быть патриотом стало естественно и не стыдно – а ведь именно на выработку чувства вины и стыда за патриотические убеждения работали все либеральные пропагандисты, почуявшие, что золотые для них 90е годы уже навсегда уходят в прошлое вместе со всеми своими ядовитыми мифами…
И еще одну вещь необходимо сказать. История с Украиной показывает, что для настоящего, не казенного, патриотизма очень важен образ противника. После 2 мая 2014 г., после сожженных в Одессе сторонников воссоединения с Россией, стало ясно, что такой враг у нас есть. И это дает надежду на то, что преступления нынешнего киевского режима не останутся безнаказанными. Пока в Киеве правит хунта, пока «свидомые» уничтожают русских людей и сочувствующих России – с нашим патриотизмом все будет в порядке.
Что же касается языка – да, конечно, с новым поколением нужно говорить на понятном ему языке. Но хитрость состоит в том, что читатель, заинтересовавшийся историей о войне, написанной на доступном и близком ему языке, потом неизбежно перейдет и к другим книгам – и тогда уже фактор языка, фактор доступности не будет играть такой роли.

Любовь Ульянова

В чем, на твой взгляд, причины успеха «Блокады»? Занимательный сюжет, литературные достоинства? Или же людей зацепила сама тема – роль спецслужб в самой великой победе в нашей современной истории?

Кирилл Бенедиктов

Всегда сложно судить о том, почему «выстрелила» твоя книга. Лично я считаю, что главное в книге – это занимательная история, которая заинтересует читателя и не даст ему отложить книгу, пока не будет перевернута последняя страница. Умение интересно рассказывать истории, с моей точки зрения, для писателя главное (тут, конечно, со мной многие не согласятся, но я и не претендую на истину в последней инстанции). В конце концов, профессия писателя уходит корнями в те первобытные времена, когда хорошо поохотившееся племя сидело вокруг костра и ужинало мясом заваленного на охоте мамонта. И тут из леса выходил человек, садился у костра и начинал рассказывать истории. Если он рассказывал занимательно, ему перепадал кусок мяса. Если скучно – его прогоняли обратно в лес… В принципе, с тех времен мало что изменилось, вот разве что нынче выходящих из леса сказочников куда больше, чем тех, кто охотится на мамонтов.
Но, конечно, сам жанр криптоисторического триллера привлекателен для читателя. Многим же хочется узнать, «как оно было на самом деле». И тема спецслужб, разумеется, тоже одна из любимых у нашего читателя. Сам я десяток раз перечитывал великий роман Владимира Богомолова «Момент истины (В августе 44-го)» – и хорошо вижу то влияние, которое он оказал на отечественную литературу, причем в самых разных жанрах (например, документальные вставки в повести Стругацких «Волны гасят ветер» – родом оттуда, из «Оперативных документов»). Впрочем, это естественно. Приключения военных контрразведчиков – что может быть интереснее?

Любовь Ульянова

Чем на твой взгляд объясняется интерес читателей к современной российской фантастике (я не беру Стругацких)? Ищут ли люди в ней матефизические обоснования современного мира, места в нем России, какие-то возможные геополитические перспективы, разгадок исторических случайностей – то есть это своего рода альтернативная история – или это просто развлекательное чтиво?

Кирилл Бенедиктов

Это очень хороший вопрос, поскольку он непосредственно затрагивает идею, лежащую в основе нашего сайта, «Русская Idea». Идея была такова: русская философия, русский рок и русская фантастика консервативны, поскольку патриотичны и очень прочно связаны с традицией, с национальными корнями. Понятно, что все они – и философия, и музыка, и литература – являются псевдоморфозой, заимствованием, но заимствованием, творчески развитым в рамках национальной культуры. Казалось бы, фантастика, как литература модерна, литература футуристическая, максимально свободная от каких-либо навязанных схем (например, среди писателей-фантастов наибольший процент атеистов из всей литературной тусовки) должна быть антиконсервативной по сути – ан нет. Особенно это стало заметно в 90х годах, когда фантастика резко и болезненно среагировала на происходящие со страной изменения. Появился целый ряд ярких произведений в жанре ресантимента, попыток хотя бы в иллюзорных мирах «исправить» историческую несправедливость, которую позже Владимир Путин назовет «крупнейшей геополитической катастрофой» ХХ века. И сейчас небывалая популярность (на фоне общего книжного кризиса) книжек про «попаданцев», то есть наших современников, оказывающихся в разных эпохах – от Киевской Руси времен Владимира Ясно Солнышко до сталинского СССР – и исправляющих ход исторического процесса, восстанавливающих справедливость – так, как ее понимают наши соотечественники en masse – доказывает, что фантастика стала провозвестником своего рода «консервативной революции», бастионом, противостоящим либеральному мейнстриму, окопавшемуся в «боллитре» (как иронически называют писатели-фантасты «большую литературу»). Разделение довольно жесткое: у «них» – Сорокин и Улицкая, у «нас» – Лукьяненко и Рыбаков. Что называется, почувствуйте разницу.
Именно фантастика может сыграть важную роль в формировании самосознания рождающейся на наших глазах политической нации. Правда, для этого необходимо, чтобы литература вообще удержала свои позиции в культурном поле, которое сейчас стремительно захватывают новые формы передачи и получения информации. Но в этой ситуации, губительной для многих жанров, у фантастики, как ни парадоксально, есть неплохой шанс на выживание. Но выживания не в формате развлекательного чтива – эта ниша будет, скорее всего, захвачена новыми интерактивными технологиями – а в виде литературы идей, противостоящих либеральной экспансии.