Игорь Шенгальц: Дмитрий Казаков – один из ярчайших представителей современной отечественной фантастики, автор нескольких десятков романов, повестей и рассказов, изданных многочисленными тиражами. Он одинаково интересно пишет в любом предложенном жанре, но все же в первую очередь его тексты не о драконах, злых пришельцах и прочих врагах рода человеческого, а о людях, попавших в сложную жизненную ситуацию.
Социальная фантастика – почти вымерший сегодня жанр, основу которого в нашей стране заложили полвека тому назад братья Стругацкие – не пользуется большой любовью издателей. Отчего-то считается, что нынешний читатель – существо глупое и малообразованное, способное переварить только лишь круто замешенный боевик-экшн или же, в женском варианте, любовную фэнтези, желательно с красавцем-вампиром в роли главного героя. Истории же о людях, об их внутренних проблемах, переживаниях, мечтаниях и терзаниях оказываются незаслуженно обделенными издательским вниманием. И «пробить» подобный текст в печать бывает весьма и весьма затруднительно.
Роман Дмитрия Казакова «Черное знамя» получил «Золотой Роскон» – главный приз международного фестиваля по вопросам фантастики «Роскон-2015», а также вошел в лонглист премии «Русский Букер – 2015».
…«Черное знамя» – это альтернативная фантастика, действие которой происходит в первой половине XX-го века в России, но России нам непривычной. Это далеко не Советский Союз – это иное, хотя не менее сильное государство, основанное на принципах идеологии Чингисхана, адаптированных под текущий век. Это государство с трезубцем на знамени, где все систематизировано, подчинено общей цели, где каждый человек – лишь винтик в системе, но вся структура целиком работает настолько слаженно и четко, что никакие внешние враги не могут совладать с мощью нового порядка. И в то же время, это история о человеке, который пожертвовал всем ради веры в свои идеалы, и о том, что из этого вышло…
Это и детектив, и фантастика, и книга «о человеке» в лучших традициях Ремарка. Характерность, которой часто не хватает литературе, тут присутствует в концентрированном виде. Читатель с головой погружается в интригу повествования, забывая, что за окном совсем другая страна и совершенно иное время. И выныривая обратно в реальность, волей-неволей хочется сплюнуть через левое плечо, осознавая, что все вполне могло бы произойти именно так, как описано в романе, и ты тоже мог бы стать одним из фанатически преданных исполнителей заветов Чингисхана, не ведающим сомнений. Стать фашистом и нацистом, пусть и под другим именем, обреченным защищать лишь одну, навязанную извне, точку зрения.
Казалось бы, невероятная удача для любого издательства заполучить подобного автора со столь сильным текстом под свое крыло. Но судьба «Знамени» насчитывает длинный ряд отказов от всех крупнейших издательств России. И только лишь небольшое издательство «Шико-Севастополь», перебравшееся в русский Крым из Луганска, взяло на себя смелость опубликовать этот, уж поверьте, весьма заслуживающий внимания текст, но крайне маленьким тиражом в тысячу экземпляров. Почему же так произошло? В чем причина подобного отношения со стороны издательств к столь яркому и самобытному произведению, тем более, учитывая тот факт, что другие книги автора регулярно публикуются солидными тиражами?..
Игорь Шенгальц
Дмитрий, расскажи о том, как ты писал «Знамя»? Давно ли тебе пришла идея книги? Как долго ты продумывал структуру общества, описанного в романе, его идеологию? Каким образом подбирал реальных исторических персонажей, вошедших в текст?
Дмитрий Казаков
Да писал как и всегда – сидя на стуле и постукивая пальцами по клавиатуре.
Идея пришла году эдак в 2009-м, когда я закончил работу над предыдущим романом, требовавшим глубокого погружения в материал, над «Русскими богами».
С этого времен я и начал собирать материалы, продумывать сюжет и антураж.
Окончательная картинка Евразийской империи сложилась где-то зимой 2012-2013, но некоторые детали, как это обычно бывает, «всплыли» уже в процессе собственно написания.
Текст я начал в июне 2013-го, и он был готов в сентябре.
Персонажи появлялись по мере того, как я знакомился с историческим фоном первой трети двадцатого века, кого-то (как того же Бориса Савинкова или Кириченко-Астромова) я задумывал включить в текст с самого начала, а кто-то добавился позже (борец с масонами Степанов-Свитков или писатель Борис Башилов).
Игорь Шенгальц
Олег Одинцов – главный герой «Черного знамени» – он жертва или преступник? Ведь, с одной стороны, именно благодаря его слепой вере он потерял семью, именно он был одним из главных разработчиков новой идеологии, унесшей многие жизни. С другой же стороны, эта слепая вера его как бы и оправдывает, а позднее прозрение и разочарование говорит о том, что раскаиваться никогда не поздно. Если это можно назвать «прозрением», ведь можно сказать и несколько по-другому – «предательство». Как ты относишься к этому персонажу?
Дмитрий Казаков
Одинцов – в первую очередь, твердокаменный идеалист, человек, что живет, исходя из жестких и вполне возвышенных принципов.
Именно такие люди творят самые жуткие преступления, и проливают куда больше крови, чем те, кто мотивирован низменными побуждениями. При этом не важно, какого рода эти принципы, возведенные в догму – религиозные или атеистические, коммунистические, евразийские или националистические.
Олега Одинцова нельзя четко вписать в координатные линии «жертва-преступник», «предатель-герой», он и то, и другое, и нечто большее… Это мнение автора, ну а уж каждый читатель пусть сам для себя ответит.
К персонажу отношусь как и к любому другому – со спокойной симпатией.
Он для меня один из многих, в кого я «вдохнул жизнь», не более и не менее.
Игорь Шенгальц
Трагический финал книги – это закономерность или случайность? Могло ли все кончиться иначе?
Дмитрий Казаков
Боюсь, что нет, не могло. Все закономерно.
Любая жесткая система с минимальным количеством степеней свободы, построенная на нерушимых и неизменных догмах, обречена на гибель.
И неважно, насколько эффективной и мощной она выглядит в конкретный момент времени, и неважно, где она существует, на одной шестой части суши или в голове отдельного человека.
Игорь Шенгальц
Расскажи историю публикации романа более подробно? Почему было столько отказов? Что пугало издательства? «Черное знамя» – неформат? Писал ли ты его изначально «в стол», заранее предполагая, что опубликовать этот текст будет сложно или и подумать о таком не мог?
Дмитрий Казаков
Нет, «в стол» я не писал, надеялся, что книга выйдет, как и многие до нее.
Все подпортили события 2013-14 года на Украине, когда тема тоталитарных движений и государств на славянском материале неожиданно стала актуальной и, следовательно, опасной.
Издашь такую книжку, а власти, глядишь, подумают, что это пасквиль на «кровавый режим» (с)…
Так что издатели просто испугались, скажем так, последствий.
Отказы формально были самые разные, в некоторых издательствах мне говорили «нет подходящей серии», в других – «историческая фантастика без попаданцев нам не интересна», в третьих просто не отвечали, причем люди, которые меня издавали и давно знают.
Продолжалась эта канитель целый год, по сентябрь 2014, когда я уже, окончательно замучившись, обратился в издательство «Шико-Севастополь» (бывшее «Шико-Луганск»).
Книгу они взяли и издали, но на этом злоключения «ЧЗ» не закончились – оптовик в Москве отказался брать книгу, поскольку заявил, что она «не патриотическая»!
Игорь Шенгальц
Ты говорил в интервью, что для тебя нормальный рабочий темп – четыре книги в год. Что-то изменилось за прошедшее время? Ты работаешь столь же активно или темпы снизились?
Дмитрий Казаков
Это было раньше, когда я зарабатывал на жизнь текстами.
Два года перед «Черным знаменем» я вообще не трогал клавиатуру, а сейчас писать четыре романа в год не имеет смысла – их никто не купит для издания, а даже если и купит, то за такие деньги, что овчинка выделки стоить не будет…
Имеет смысл писать либо заказные тексты, либо для себя.
Игорь Шенгальц
Ты ведь профессиональный дайвер? Расскажи об этой стороне твоей жизни?
Дмитрий Казаков
Я – дайвмастер ПАДИ, некоторое время подрабатывал в этом качестве, водил людей под воду и показывал им, как там красиво.
Происходило это в Таиланде, в Паттайе, где я провел несколько зимних сезонов.
К сожалению, после кризиса прошлого года русскоязычный дайвинг жестоко пострадал, поскольку количество платежеспособных дайверов, готовых ехать за рубеж, резко снизилось.
Так что дайвинг пока перешел в разряд хобби.
Игорь Шенгальц
«Роскон-2015». Что для тебя значит эта премия? Важен ли тебе факт ее наличия? Считаешь ли ты, что только теперь, получив ее, твое творчество, наконец, оценили по достоинству?
Дмитрий Казаков
«Роскон» на данный момент самый солидный русскоязычный конвент, и премии его весьма престижны. Так что я горд, что «ЧЗ» взял «золото» в номинации «Роман», но зацикливаться на этом факте не собираюсь. Хорошо, молодец, давай, работай дальше, пиши лучше…
Ну а насчет «оценили по достоинству» я даже не знаю что сказать…
Этот вопрос порождает другие: кто именно оценил? Оценили ли вообще?
Сомнения гложут меня, как сказал бы мастер Йода.
Вот когда получу Нобелевку, тогда точно скажу – ну вот теперь оценили!
Игорь Шенгальц
«Русский Букер». Ты вошел в длинный список претендентов, но в короткий, к сожалению, уже не попал. Надеялся ли ты на больший успех? Было ли обидно вылететь на предпоследней стадии? За кого из конкурсантов ты «болеешь»?
Дмитрий Казаков
Нет, не надеялся.
Премии т. н. «большой литературы» – это свой мир, и человеку с клеймом «фантаст» на лбу пробиться туда практически нереально. Особенно с первой попытки.
Может быть, если я пару раз еще мелькну в длинных списках, тогда меня допустят и до короткого.
Пройти дальше было бы очень приятно, но обиды никакой нет. Ну не вышел, и ладно…
Напишу такой текст, что все премии мои будут!
В «Букере» остался Владимир Данихнов, человек из нашего, фантастического цеха, и я желаю ему победы, хотя и не верю в нее.
Игорь Шенгальц
Традиционный, но нужный вопрос: твои творческие планы? Сказался ли на тебе книжный кризис этого года? Будут ли в ближайшее время новые авторские работы или ты надолго ушел в проекты, где еще хотя бы что-то платят?
Дмитрий Казаков
Книжный кризис у нас не с прошлого года, а уж лет пять.
Сказался, конечно, а как же, доходы упали у всех, а «средний класс» литераторов, к которому принадлежал и я, практически вымер.
Даже в проекты я сейчас пишу редко, хотя следующий роман выйдет в ближайшее время именно в межавторском цикле «Пограничье», и называться он будет «Коллекционер».
Насчет авторских работ – да, я планирую написать очередной неформатный текст, для него уже собран материал, готов сюжет, герои, так что может быть этой зимой он будет готов.
Название пока утаю, а насчет содержания упомяну лишь, что переворошил массу литературы по когнитивной лингвистике и искусственным языкам.
