Русский массовый читатель, если говорить о современном американском консерватизме (не о неоконсерватизме, конечно, а о настоящем классическом консерватизме) вспомнит, пожалуй, только Патрика Бьюкенена, чьи работы переводятся и издаются в России. Поэтому в нашей стране зачастую именно его считают главным консервативным мыслителем современной Америки. Однако в США есть и другие весьма заметные интеллектуалы, стоящие на крайне консервативных позициях и при этом занимающиеся исследованием проблем современного мира.
Один из таких людей – Джаред Тейлор, чье имя стало известно у нас лишь недавно, после того, как некие энтузиасты начали переводить его видеолекции, посвященные проблемам развития американского социума и критике американской действительности с точки зрения убежденного консерватора и сторонника американского общества, чьи основы были заложены и реализовывались еще в XVIII-XIX вв.
Джаред Тейлор родился в Японии, где жил до 16 лет. Он получил степень бакалавра философии в Йельском университете[1], и диплом по международной экономике в Институте политических исследований[2] в Париже. Он работал в банках в Нью-Йорке и Токио, был консультантом американских компаний, ведущих бизнес в Японии.
Его первой книгой стала «Тени восходящего солнца: критический взгляд на японское чудо». The Wall Street Journal назвал эту работу «восхитительным чтением, рассказывающим нам, что придает силу японскому обществу», а Лос-Анджелес Таймс нашла ее «чрезвычайно полезной и почти что незаменимой». Его следующей работой была книга «Вымощено благими намерениями: провал межрасовых отношений в современной Америке». The Washington Times отозвалась о ней как о «жизненно важной, но тяжелой книге». Консервативный Книжный клуб США представил ее своим читателям как «наиболее откровенную книгу, когда-либо презентуемую клубом. И, наиболее болезненную».
В 1990 году Тейлор основал ежемесячный журнал Американский Ренессанс, который был задуман им как «научный журнал о расовых отношениях, иммиграции, и падении уровня образования и общего развития американцев». Кроме того, Джаред Тейлор активно публикуется (на страницах таких изданий как Wall Street Journal, Chicago Tribune , Washington Post и National Review), выступает с лекциями.
Иначе говоря, перед нами один из тех людей, кто определяет развитие современного американского консерватизма.
В настоящее время в России готовится первое издание, пожалуй, самой главной книги Дж. Тейлора – «Белое самосознание». В ней автор подробно разбирает все проблемы современной Америки, которые он связывает с последовательным (на протяжении последних 50 – 60 лет) отходом от принципов государственного и общественного устройства, заложенных Американской революцией и отцами-основателями Америки.
Тейлор начинает свой анализ с истории политики расовой интеграции, начавшейся в 60-е годы, вследствие успехов движения за гражданские права негров. Автор развенчивает американские мифы о том, что интеграция способствует развитию негритянского меньшинства и в целом идет на пользу Америке. Как выясняется, в результате многих десятилетий пропаганды и огромных государственных расходов на программы по интеграции, американский народ оказался еще более разобщен в расовом вопросе, чем 60 лет назад.
Если в те годы, когда начиналась борьба за интеграцию, у белой части американского общества еще существовала иллюзия, что негритянскую часть можно успешно интегрировать, то сегодня это закончилось глухой ненавистью двух общин друг к другу, задавленной государственной политикой, провозглашающей равенство и одновременно позитивную дискриминацию белых. А черное меньшинство США в настоящее время находится в худшем положении, чем 60 лет назад. Белые отвечают на это обыкновенным бегством. Из тех районов и городов, где небелые становятся большинством, из тех школ и университетов, где интегрированное обучение приводит к появлению небелого большинства.
«Исследование, которое охватило 240 городских районов, изученных в течение двадцатилетнего периода, с 1980 по 2000 год обнаружило, что черно-белая сегрегация, и так бывшая высокой до этого времени, лишь увеличилась в 15 районах США. Латиноамериканско-белая сегрегация, однако, увеличилась в 124 районах, азиатско-белая сегрегация увеличилась в 69 районах. Автор исследования, Брайан Стьюлт из Университета Флориды, обнаружил, что хотя черные, по сравнению с белыми, получили немалые экономические выгоды в 1990-х годах, «особенно удивительно, что мы не увидели [в жилищной интеграции] эффекта от растущего сближения по доходам черных и белых».
Федеральный закон запрещает риэлторам отвечать на вопросы покупателей недвижимости о расовом составе микрорайона, уровне доходов, уровне преступности, или качестве школ. Кроме того, федеральное правительство часто предлагает субсидии на жилье для малоимущих негров и латиноамериканцев только при условии, что жилища будут построены в преимущественно-белых районах, с тем, чтобы содействовать интеграции. Без этих мер индекс добровольной расовой сегрегации был бы еще выше».
«Всего за семь лет, девять высших школ в Балтиморе стали из полностью-белых, полностью черными. В городе Монтгомери, штат Алабама, в высшей школе Сидни Лань, в которой ранее обучались дети всей элиты штата, спустя всего десять лет после появления первого чернокожего студента в 1964 году, не осталось ни одного белого студента».
«Белые ушли из государственных школ Далласа, когда суд штата ввел расовую интеграцию в 1971 году, и в результате начальная школа Долина Престон стала анклавом с подавляющим большинством чернокожих и испаноязычных учеников посреди богатого, белого района».
Важно то, что усилия в расовой интеграции в итоге закончились ничем, подчеркивает Тейлор. «Джеймс С. Коулман, вероятно, самый известный специалист в вопросе расовой интеграции», писал: считалось, что расовая интеграция «вызовет рост достижений чернокожих американцев». Но «уже к середине 1970-х годов… после того, как интегрированное образование было внедрено, после десятилетних исследований, Коулман был вынужден признать, что его ожидания не оправдались и интеграция не вызвала роста академической успеваемости негров».
Естественно, власти США понимали, что это ненормально. Но государственная политика расовой интеграции и политкорректности не позволяла даже говорить об этом объективно. И тогда американские власти решили, что расово-интегрированным школам необходимо дополнительное финансирование, которое и обеспечит мирное сосуществование различных рас.
«Одно время предполагалось, что проблему исхода белых (из городских школ в пригороды) должны были решить «школы-магниты» – такие общественных школы, которые были бы настолько привлекательны, чтобы получилось заманить обратно в город и городские школы белых, “бежавших” в пригороды. Но эта попытка провалилась.
Канзас-Сити, штат Миссури, является наиболее известным случаем героических усилий по созданию такого «магнита». В 1985 году был начат эксперимент в целом школьном округе, в ходе которого город был обязан выделить около 2 миллиардов долларов для создания самых оснащенных школ в Америке. В течение ближайших 12 лет Канзас-Сити получил 15 новых школ, в которых были свое телевидение, студии мультипликации, модель Организации Объединенных Наций с оборудованием для синхронного перевода, лаборатории робототехники, планетарий, залы суда с комнатами для дебатов, бассейны, созданные по олимпийскому стандарту и океанариумы. В этих школах организовывались бесплатные экскурсии учащихся в Мексику и Сенегал, а бывший тренер Советской олимпийской сборной по фехтованию тренировал школьную команду. Была запущена телевизионная рекламная кампания с бюджетом 900 000 долларов, чтобы рассказать белым о новых усовершенствованиях, и если белые учащиеся не могли воспользоваться автобусным маршрутом к школе, то город оплачивал такси, чтобы доставить их в школу.
Это не сработало. К 1997 году, когда Канзас-Сити в конце концов сдался, у него была самая роскошная школа в стране, но процент белых в этих школах был ниже, чем когда-либо в его истории, а у негров оценки школьных тестов не изменились, несмотря на огромные вложения средств в их образование. Сейчас округ находится на грани банкротства и рассматривает возможность закрытия почти половины своих школ, чтоб просто иметь возможность финансировать оставшиеся».
Попытки каким-либо образом изменить критическую ситуацию блокируются СМИ, являющимися проводниками идеологии расовой интеграции и политкорректности, а также натыкаются на все более сильную расовую солидарность черных, мусульманских и латиноамериканских избирателей, которые традиционно голосуют не за политические программы и партии, а за цвет кожи, религиозные убеждения и родной язык кандидатов. Причем такое голосование уже не считается чем-то ненормальным и стало политическими буднями Америки, с котором приходится считаться всем политикам.
«Для многих чернокожих, политика, прежде всего связана с их расой. Депутат Стив Коэн из Мемфиса, штат Теннесси, принадлежал, для многих его избирателей, к неправильной расе. «Он не черный, и он не может представлять меня, вот определяющий фактор», – сказал преподобный Роберт Пойндекстер из церкви Маунтин Мориа. Чернокожий политик Билли Херентон выступил противником Коэна в 2010 году, сказав, что он не может согласиться с тем, что их городом управляет белый. «Это место предназначено для людей, которые выглядят как я», сказал руководитель предвыборного штаба Херентона, Сидни Чизм.
В 2003 году от Демократической партии на пост мэра Балтимора было пять кандидатов, трое чернокожих и двое белых. Организация черных священников устроила дебаты кандидатов, но не пригласила на них белых. Преподобный Рассел Джонсон из Конференции баптистских священников пояснил, что они не хотят предоставлять свою трибуну белым.
Также в 2010 году, когда черная организация СМИ под названием Ньюсмейкеры Онлайн провела обсуждение кандидатов в Конгресс Джорджии, белый кандидат Лиз Картер хотела принять в них участие. Но ведущий дебатов, Мэйнард Итон, сказал ей, что дебаты проводятся только для чернокожих кандидатов.
После урагана Катрина, мэр Нового Орлеана Рэй Нагин сказал, что он хочет восстановить «Новый Орлеан шоколадного цвета». «Этот город будет преимущественно афроамериканским», – заявил он: – «Бог хочет, чтобы это было именно так». Позже, когда он переизбирался, а против него выступали белые кандидаты, он предупредил черную аудиторию, что его оппоненты «не похожи на нас». Как объяснил Пол Мортон, епископ баптистской церкви Святого Стефана, перспективы белого стать мэром одна – «оставить эту идею на много лет», добавив: «Есть много людей, которые очень, очень обеспокоены этим». Когда в 2010 году выяснилось, что белый Митч Ландрье, возможно станет первым белым мэром, Пол Болье, популярный утренний ведущий на черной радио станции WBOK, критиковал любого чернокожего, который бы решил голосовать за белого: «Как ты мог даже подумать это? … Что белый человек – в этом городе, в этом штате, в этой стране – может представлять тебя лучше, чем черный человек?».
Преимущественно чернокожий Вашингтон, округ Колумбия, тоже любит думать о себе, как о «шоколадном городе». Натали Хопкинсон, черный автор в газете Вашингтон Пост, писала, что, когда белые начали возвращаться в федеральный округ, многие чернокожие начали интересоваться: «Шоколад меняется на ваниль?». Она сказала, как сама будет отвечать на этот вопрос: «Нет, и у меня есть, что сказать об этом».
Белые могут быть удивлены силой черной солидарности избирателей. Крис Белл, белый конгрессмен-демократ из Техаса, вследствие пересмотра разделения на избирательные округа оказался избираем в преимущественно черном районе, где и был провален в 2004 на праймериз Демократической партии в пользу чернокожего кандидата. Белл чувствовал себя преданным: он сказал, что посвятил всю свою карьеру «борьбе за расовое разнообразие, отстаиванию расового разнообразия», и был потрясен тем, что «многие люди не хотят видеть дальше цвета кожи». Это показывает, как мало мистер Белл понимал американских негров. Гораздо лучше их знал чёрный епископ Пол Мортон из церкви Святого Стефана в Новом Орлеане, сказавший своей пастве: «Меня не волнует, насколько плох черный – он всегда лучше, чем любой белый».
От провала политики расовой интеграции Тейлор переходит к результатам иммиграционной политики, стимулирующей приезд в США граждан из стран Третьего мира, которых с 60-х годов ХХ века стали привлекать в Америку в качестве дешевой рабочей силы. На данных статистики Тейлор убедительно демонстрирует читателям тот факт, что иммигранты из Азии, Африки и Латинской Америки не хотят становиться американцами, сохраняют собственную культуру и более того, начинают постепенно захватывать позиции, позволяющие навязывать ее белому большинству США и вообще контролировать жизнь белой общины.
«Мусульманские граждане США совершенно не лояльны Соединенным Штатам. Мохаммад Юниад, сын пакистанских иммигрантов, ставших гражданами США. Неделю спустя после атаки 11 сентября М. Юниад купил билет в один конец в Пакистан, где собирался добровольно присоединиться к талибами. «Я могу показать американский паспорт, – сказал он, – но я не американец. Я мусульманин…. … Я убью каждого американца, которого увижу в Афганистане».
Вскоре после терактов 11 сентября, студенты мусульманской общины школы в Потомаке, штат Мэриленд, объяснили свои чувства. «Что в действительности означает быть американцем? – спросила семиклассница Мириам. «Быть американцем означает всего лишь родиться в этой стране». «Если бы мне пришлось выбрать одну из сторон, я был бы с мусульманами», – сказал восьмиклассник Ибрагим. «Быть американцем ничего не значит для меня» – говорят они».
Естественно, простой нелояльностью дело не ограничивается. Дж. Тейлор предупреждает, что изменение состава населения может коренным образом преобразить Америку. Соединенные Штаты придут к тому, что станут напоминать страны третьего мира, а не Европу, и в некоторых районах США это уже происходит. Различные расовые и этнические популяции организуют различные общества. И они хотят жить в различных обществах. Принципы американского и европейского общества – свобода слова, верховенство закона, уважение к женщине, избираемая власть, низкий уровень коррупции – не может быть легко принят теми, кто к ним не привык. Более бедная, находящаяся в тяжелом положении Америка, раздираемая расовым соперничеством, окажется населена большим количеством людей, которые приходят из регионов, чуждых традициям Запада, и которые могут легко отвернуться от этих традиций отвернуться.
Таково предупреждение, адресованное США и американцам, со стороны Джареда Тейлора – одного из интеллектуальных лидеров современного американского консерватизма.
[1] Один из ведущих университетов США.
[2] Французский Университет, который занимается преимущественно подготовкой политической и дипломатической элиты Франции.
