Прежде всего отдадим дань общечеловеческим ценностям. Они ведь на самом деле есть. Отдадим честно, искренне. От души. Положа руку на сердце. Без иронии, ерничанья, фиглярства. Без сатиры и карикатур.
Человеческая жизнь уникальна и неповторима. Она бесценна. Она является одной из базовых святынь любой жизнеспособной культуры. Напасть из-за угла с оружием в руках на безоружного есть одно из самых подлых и мерзких деяний, на какие только способно весьма изобретательное на подлости человеческое существо. Ничто не может оправдать такого нападения. Право пытаться отнять жизнь у ближнего своего возникает, да и то подчас с оговорками, лишь в ситуациях экстремальной самозащиты либо защиты Отечества; впрочем, нередко это одно и то же. Стрелять в ответ на сколь угодно грубую и неуместную шутку — все равно что четвертовать за переход улицы на красный свет. Как бы ни оправдывал прокурор такую меру благородным стремлением обезопасить дорожное движение — ни один мало-мальски нормальный человек не смог бы отнестись к нему иначе, как к сумасшедшему или подонку.
Все это так, и только так.
Теперь поговорим о том, что до лампочки цивилизованному сообществу и волнует лишь нас. Тоже — честно.
Все наши попытки примазаться к нынешнему мировому пиршеству гуманизма под лозунгами типа «Защитим всех журналистов», намекая на то, что наших журналистов тоже убивают почем зря, выглядят жалко и смехотворно. Во-первых, ставить на одну доску тех, кто, пытаясь узнать и другим поведать фронтовую правду, погибает под прицельными выстрелами убийц, стремящихся эту правду скрыть, и тех, кто, попивая кофеек и коньячок в уютной редакции, придумывает, как бы еще позабористей поглумиться над чужой святыней, не следовало бы. Это изначально непорядочно. Во-вторых, наших намеков просто не поймут. Что-то я не слышал, чтобы хоть один европейский гуманист после гибели российского журналиста принес цветы к нашему посольству или зажег перед ним копеечную свечку. Что-то я не ни разу не видел хотя бы от руки написанной бумажки «Жё суи Клян» в руках хоть одного просвещенного. Уже совершенно ясно, что нас в России могут хоть всех перебить, хоть всем нашим беременным перевспарывать животы на глазах у мужей и всех наших дочерей переизнасиловать на глазах у родителей — цивилизованное сообщество если и заметит какой-то легкий непорядок на периферии обитаемого мира, то лишь пожмет плечами: коли с этими дикарями происходит что-то плохое, так это ж потому, что они сами виноваты; и мало того, что виноваты, так ведь до сих пор еще толком и не покаялись.
Надо наконец осознать этот факт и строить свою жизнь дальше, постоянно имея его в виду.
Кстати сказать, меня не покидает ощущение — поправьте, если я ошибаюсь — что такой подход возобладал, лишь когда мы и впрямь начали каяться. В советские времена, при всей тогдашней холодной войне, при всем противоборстве идеологий, столь высокомерного пренебрежения и в помине не было.
Этот факт тоже неплохо бы осмыслить.
Небесполезно вспомнить при том, что коллективная мудрость народа давно отрефлексировала эту вековечную проблему и отчеканила свой вывод в лаконичной формулировке «Виноватых — бьют».
Просить прощения можно и нужно только у своих. У тех, с кем ты вместе. Кто поймет и ответит великодушием на великодушие, и пойдет с тобой дальше в одной упряжке. У чужих — никогда.
Далее.
Нарастание конфликтности в мире очевидно и началось оно не сегодня и не вчера. Если смотреть в корень, то старт агрессивному извращению исламского фундаментализма дали США в апреле 1953 года свержением в Иране демократически избранного светского лидера Мосаддыка; вскоре шах завел свою «охранку», «савак» — на то время одну из самых жутких тайных полиций в мире; насильственная вестернизация, неприкрыто проамериканская, тоталитарная и оттого вопиюще кособокая, породила закономерный ответ из глубин традиционалистского общества, и колесо закрутилось… Поразительно, но всего лишь за десять лет до того Иран был настолько сравнительно безопасной и мирной страной, что даже Тегеранская конференция оказалась именно Тегеранской… даже ваххабизм носил тогда скорее теоретический характер… ислам дремал… а, например, разодранный ныне на кровавые куски Ливан еще в 60-х считался райским местом и его нередко называли ближневосточной Швейцарией (почти — Францией; ведь именно под французским мандатом он пребывал между мировыми войнами)… Но этот разговор завел бы нас слишком далеко.
А вот сейчас?
Сейчас данная локальная проблема решается, на самом деле, очень просто: не хамите, и не хамимы будете.
Какое-такое право человека отстаивают ныне толпы членов цивилизованного сообщества? Смех сказать — но всего-то лишь право невозбранно издеваться над тем, что им не дорого и что дорого не им.
В одной из передач «Евроньюс» промелькнуло интервью с рядовым французским гражданином, который поднялся до таких высот гуманизма: «Да, мы иногда шутим весьма бесцеремонно, но на это нельзя обижаться: ведь таким образом мы признаём тех, над кем шутим, равными себе».
И с этакой-то бездной ума они собрались построить мультикультурное общество? Им там вообще есть, каким местом прикинуть: как для мусульманина должно звучать, что этот вот офисный планктон, поглотитель круассанов и божоле, признаёт, понимаете ли, Пророка равным себе, и Пророку это еще должно льстить.
Представим себе простой жизненный конфликт: подходит к тебе совершенно чужой человек, и говорит: твоя мать — шлюха на букву «бэ», и он давеча с ней общался на букву «ё». Разумеется, если тебе на маму глубоко плевать, ты сделаешь вид, что не расслышал, и побежишь дальше, потому что дел невпроворот и денег лишних не бывает. Но если хоть чуть-чуть не плевать, то непременно дашь хаму в морду. И это нормально.
Конечно, если ты сделаешь вид, что отмахнулся и убежал по делам, а ночью прокрадешься к дому оскорбителя с зарядом си-четыре и взорвешь хама вместе с женой и детьми — это уже явный перебор. Это уже преступление. Можно долго трепать языком, с какого момента кончается оправданный аффект и начинается преступление — но…
Но ведь если бы хам не назвал твою мать шлюхой, вообще бы не возникло никакого конфликта. Ни в морду, ни со взрывчаткой, никакого.
Матюгайся в ближнем кругу и не навязывай свою свободу матерного слова всем окружающим без разбору — тогда сохранишь морду целой. Проявляй хотя бы минимальное уважение к чужим родителям, даже если ты в грош не ставишь своих — и, может, за приличного человека сойдешь.
Но цивилизованное сообщество, точно бык на кем-то устроенной корриде (о тореадорах и об организаторах праздника — разговор особый), наоборот, прет на рожон. Наши права матюгаться в любой компании — священны! Я свою мамку давно в хоспис сдал — и ты не делай из нее фетиша! Давайте перепечатывать всевозможные «ё» в адрес родителей во всех изданиях, даже в тех, что раньше ограничивались нормативной лексикой! Это же борьба за свободу, а на борьбе за свободу стоит вся европейская цивилизация!
Покажите мне хоть одну мусульманскую газету, где публиковали бы карикатуры на, скажем, Лурдскую Богоматерь. Не найдете. Мусульмане ж дикие совсем. Задавлены предрассудками.
И вот итог: среди последних новостей — поджог уже немецкого журнала, перепечатавшего карикатуры из «Эбдо»… Процесс, как сказал бы незабвенный гуманист Михал Сергеич, пошел. Куда-то он придет?
Но странный какой-то процесс… Какой-то не спонтанный. Театральный.
Все боевики, оказывается, давным-давно под колпаком у французских (и не только) спецслужб. И тем менее прямо под колпаком они ухитряются натворить то, что натворили.
Осажденные террористы, как один, звонят перед смертью в редакции крупных изданий и всё про себя и свою подготовку рассказывают: где, когда, с чьей помощью, пароли и явки, и почаще вдавливают в речь сакраментальные фразы: да будет милостив к нему Аллах… да пребудет Аллах с нами… Словно «Тыщу и одну ночь» пишут. Словно из кожи лезут вон, чтобы даже до дебилов дошло: мы тут не просто так зверствуем, а ради Аллаха и его Пророка, да будет Аллах им доволен вечно… А потом исправно погибают, чтобы уже ничего не сказать официально, под протокол, на суде, прилюдно, глаза в глаза.
Прошедшие такую серьезную подготовку — они, будто специально, забывают в машине чуть ли не свои верительные грамоты, чтобы оказаться вычисленными быстрей, чем за сутки.
При этом уже пол-Франции с гордостью заявляет: тираж доселе весьма узкочитаемого журнальчика перевалил за миллион. Неужто ради того все и было? Нет, пожалуй, это слишком… Приятный, но побочный эффект. Однако ж теперь новые карикатуры будут расходиться уже миллионным тиражом. По крайней мере, некоторое время.
При этом подожженные неизвестными лицами мечети уже опять горят. А то что-то давненько не горели…
При этом, как нарочно, для одного из террористических актов избирается не просто продуктовый магазин, а, будто бы чтобы даже самым тупым все стало ясно, магазин кошерной еды.
При этом мы уже почти год наблюдаем, с какой готовностью Европа действует, если дано указание из США, даже явно против собственных интересов.
При этом уже наш родной Ходорковский одним из первых – еще кровь расстрелянных журналистов не просохла – призывает всех и во всем мире рисовать карикатуры на Мохаммеда, а наш еще более родной Венедиктов проводит публичный опрос, надо ли рисовать эти карикатуры, и, разумеется, более половины опрошенных отвечают, что надо. Похоже, все наши видные лица немусульманской национальности, давно и хорошо известные своим избирательным пониманием общечеловеческих ценностей, точно знают, на кого надо рисовать карикатуры в отсталой России. Где редакции, жалость-то какая, пока не расстреливают, а мечети, жалость-то какая, пока не горят. Цивилизованным такое, похоже, очень обидно!
Конечно, еще полтора десятка лет назад мысль о том, что все произошедшее – очередная грандиозная провокация, и для выяснения того, кто ее организовал, надо просто вычислить ее бенефициаров, ни в какую нормальную русскую голову не пришла бы. Кому выгодно, чтобы миллионные общины мусульман в Европе поголовно превратились бы в дивизии воинов ислама? Кому выгодно, чтобы исламские республики России начали борьбу за превращение в провинции ИГИЛ? Даже сами мысли про такую жуткую выгоду такой жуткой ценой нам чужды. Сострадали бы, по своему обыкновению, чистосердечно и бесхитростно. Ватники же.
Но с тех пор нас хорошо учили хорошие учителя.
Вспомнить только «ФСБ взрывает Россию». Забыли? Жилые дома в Москве, Буйнакске, Волгодонске по ночам минировал Путин, чтобы на крови десятков невинных жертв набрать рейтинг, победить на выборах и начать в стране сталинский террор против инакомыслящих… Покойный Литвиненко и живее всех живых Фельштинский открыли нам глаза на эти зверства.
А Новороссия? Это же сами жители Донбасса — конечно, под давлением русских террористов и кровожадных чеченских недочеловеков — снарядами «градов» и кассетными бомбами пускают на асфальт кишки своим собственным женам и детям, тщась скомпрометировать перед мировым сообществом молодую украинскую демократию…
Так что как аукнется, так и откликнется. Мы научились предполагать непременное наличие второго слоя и не стесняться беспардонной кощунственности своих предположений. Ой, чьи уши-то торчат! Ой, у вас ус отклеился!
Но даже если сама расправа над карикатуристами и не провокация, а просто глупость (фанатики умного вообще не делают), то уж все призывы размножать карикатурную борьбу с исламским мракобесием — провокация стопроцентная. И надо помнить, к тому же, что именно фанатика легче всего использовать как куклу. А вот кукловодами фанатики не бывают. Кукловоды — всегда прагматики.
Может, Франция решила именно так приподнять свою, да и всей Европы, падшую значимость и попытаться сплотить разваливающийся Евросоюз? Снова сделать путеводным маяком человечества постмодернистскую культуру, ставшую уже для очень многих просто отвратительной? Не зря же на одной из последних карикатур в ряд изображены наиболее значимые из приехавших в Париж мировых лидеров с надписями на груди «Жё суи Шарли (Я — Шарли)» и чуть поодаль от них одинокий и очевидный террорист с автоматом и бомбой, в черной маске и с надписью: «Нэ па муа (Уж не я)». На русский взгляд, кстати сказать, и те, и другой благодаря нагрудным транспарантам до странности похожи на повешенных эсэсовцами партизан с фанерами поперек грудей: «Я стрелял в немецких солдат»; и то, что на одну виселицу попали и мировые лидеры, и террорист, показывает, насколько чужда нынешняя зондеркоманда и той стороне, и этой. Тут серьезная заявка: весь мир должен потешаться над святынями, и только террористы имеют право воздержаться. Воздержался — стало быть, потенциальный террорист, берем тебя на заметку…
Или, может, в ЦРУ решили именно так стимулировать размежевание мирных и немирных мусульман, вырвать культурную почву из-под ног экстремистов? В ЦРУ они ведь страсть какие хитрые… Не зря же сейчас по всему миру приверженцы Пророка — на публику, во всяком случае — хором твердят: мы не имеем с преступниками ничего общего, ислам — религия мира!
Но даже отбросив конспирологические изыски, придется, если только демократией совсем уж память не отшибло, признать, что еще полтора-два года назад кошмарный Путин опять был прав. Он еще тогда предупреждал, что Европа, поддерживая фанатиков против пусть не идущих в европейском кильватере, но светских и вменяемых режимов Ближнего Востока, сама себе готовит козью морду. И вот год Козы настал.
А это цивилизованным еще более обидно. И конечно, ответить на обиду можно только введением каких-нибудь очередных санкций против России. Никакой иной панацеи от вызовов реальности в цивилизованную голову придти уже не может.
