Каждый год перед праздником Победы в соцсетях появляются возмущенные записи о «победобесии», требования оставить в покое, прекратить травмировать детей… И сквозь все громкие слова и переполняющие эмоции бьет в нос запах страха. Неизбывного первобытного страха перед неизвестным, выходящим за рамки опыта и смысла. Непостижимого и от того еще более жуткого.
В этом году объектом страха и ненависти стал простой и очень человечный ролик. Современные дети по дороге из школы встречают мальчика в солдатской форме, который рассказывает им о своей судьбе во время войны. И своей смерти. А умирать не страшно? – спрашивают его дети. Мальчик машет рукой. – Это уже неважно. Главное. Мы победили.
Возмущение, ненависть и страх в ответ на этот ролик зашкаливали. Создателей обвинили в том, что они готовят детей к смерти, едва ли не камикадзе готовят. Требовали оставить прошлое в прошлом и мертвых – мертвецам.
А я читал эти панические вопли – и мне было жалко людей. Они откровенно не понимали, что в ролике нет никакой пропаганды культа смерти. Нет призывов погибать. Что и мальчику этому и жалко своей непрожитой жизни, и умирать, наверняка, было страшно. До одури страшно.
Но все это становится неважным там – по ту сторону смерти. Потому, что у этого мальчишки было очень ясное понимание того, ради чего стоит жить.
Не умирать – жить.
И в это понимание была включена и смерть тоже. Как часть жизни. Как часть высших смыслов, которых, увы, лишены те люди, у которых вызывает столь жуткий страх мысль, что свою жизнь можно отдать ради чего-то. Не ради Родины даже, или каких-то непонятных высоких идеалов – а ради чего-то вне своего тела.
Все эти обсуждения и гневные вопли ясно дают понять – сформировалась весьма активная, во всяком случае, в Сети, прослойка людей, для которых мир и сама жизнь ассоциируются исключительно с жизнью их собственного тела и крохотного уютного окружения, в которое входит квартира, дача, офис, машина. В лучшем случае – семья.
Я пытался дискутировать с этими людьми. Увы – это невозможно. У них принципиально другая система смыслов, понятий и ценностей. И в этой системе функция обеспечения безопасности, своей, личной, своей семьи, своего крошечного мирка, она внешняя. Ее должен обеспечивать кто-то другой. Поскольку иначе возможен риск. В том числе – и риск собственной гибели ради других.
И на этом месте начинается затык.
Затык, который растет и ширится, превращаясь в полновесный солипсизм.
Увы, но это логичное следствие развития российского общества в последние десятилетия.
Во-первых, вопросы смерти были начисто исключены из общественного оборота. Смерть была вульгарной темой желтых газет, либо красивым антуражем голливудских боевиков. Из повседневного оборота ее осмысление, ее роль были напрочь исключены. Благо, современный уровень безопасности в нашей стране позволяет это сделать. Во всяком случае, для прослойки фейсбучных сидельцев.
В итоге мы имеем общество не понимающее цену жизни и смерти, но панически смерти боящееся.
Во-вторых, у общества из-под ног были стремительно выбиты любые моральные опоры, любые конструкции, замененные культом бабла. Не денег, не дела, не бизнеса – рубки бабла любой ценой. Имперское «жизнь за царя», советское «за Родину» одинаково потеряли смысл, сменившись ежедневным выживанием без смысла и цели. Скажите спасибо, дети, младореформаторам и их учителям.
Урок выучен. Мир схлопнулся до границ квартиры, общество – до семьи. Которую защищать в понимании многих можно только одним способом – бегством. Чтобы сохранить и свою жизнь, и жизнь близких.
И, знаете, что? Я даже не могу осуждать этих людей. Сегодня очень легко написать очередную трескучую фразу о национал-предателях, «людях с хорошими лицами» и продавшихся либералах.
Гораздо сложнее задать самому себе и окружающим вопрос – почему эти люди, среди которых действительно много умных, успешных, приносящих пользу специалистов, стали расценивать страну, в которой они живут, исключительно как территорию, которая не заслуживает того, чтобы ее защищали до последнего вздоха, как защищают свой дом и свою семью.
Как объяснить им, что «главное, что мы победили», это не о смерти.
Это – о жизни.
