Передача Исаакиевского собора в безвозмездное пользование Русской православной церкви раскололо петербуржцев. Часть их ощутило безотчетную радость, что церковь получила самый большой храм города, а, может быть, и всей России.
Другая часть – безотчетную и бессильную ярость, поскольку противостоять решению городских властей в этом случае бесполезно, да и сам директор музейного комплекса «Исаакиевский собор» Николай Буров заявил, что «устал бороться».
Еще часть ощутила смутное беспокойство и дискомфорт от того, что что-то пошло не так, как надо. Потому что «наступление» религии кажется им противоречащим тому, что они понимают под «современностью».
В ход пошли самые разные аргументы против.
Дескать, Исаакиевский собор не принадлежал никогда епархии, а был домовой церковью дома Романовых.
Будто музейные и образовательные программы с переходом собора под управление Санкт-Петербургской епархии будут свернуты, а допуск в храм, мол, ограничат.
Что Церковь не сможет нести на себе бремя реставрации собора. Что музейные работники окажутся на улице, поскольку для многих из них, де, неприемлемо работать в лоне Церкви. Все это вопросы, которые со временем сами собой разрешатся, утрясутся, а ложь рассеется.
Бывший кафедральный собор Санкт-Петербурга имевший свой приход, включавший аристократические кварталы Петербурга, будет открыт для всех желающих – и бесплатно, и при этом наполнится верующими, как только те поймут, что могут приходить в храм, а не в музей. Все церкви Петербурга полны, ни одна не пустует, довольно будет прихожан и для Исаакия.
Но вот конфликт, раздирающий петербуржцев останется.
Поскольку Исаакий тут только повод.
Граница разделяет тех, кто живет вчерашним днем, и тех, кто днем сегодняшним. А вчерашним днем живут антиклерикалы, сторонники секуляризации.
День сегодняшний – это пост-секулярный день, когда церковь выходит вновь в публичное пространство и занимает достойное себе место. Объективность состоит в том, что религиозный фактор в мире сегодня растет.
Европа с ее поликультуризмом и безрелигиозной цивилизацией отходит во вчерашний деть. Хотя и там мы встречаем пока еще робкий, но устойчивый христианский ренессанс. Россия с ее возрастающей ролью Церкви – вступила в день сегодняшний.
Пока и в России рост влияния Православия – во многом стихийный процесс. Церковь, с одной стороны, это духовная организация, с другой – крупный общественный центр, который все более и более оказывает положительное влияние на государственные процессы. Ее положение представляется несколько двусмысленным, что многих сильно раздражает. Официально она не должна играть никакой роли, оставаясь организатором религиозной жизни своих прихожан.
Конституция не предоставляет ей никаких возможностей, утверждая, что она отделена от государства. Однако никто не сомневается, что Церковь выполняет некоторые функции государственного института, имеет значимую политическую роль. И ее влияние растет.
Передача Церкви Исаакивского собора, несмотря на сильное противодействие оппонентов, – этому очередное свидетельство.
Есть и еще один фактор, с которым не могут смириться антиклерикалы. Это вопрос о том, кого Церковь представляет.
А представляет она явное меньшинство россиян. Воцерковленных прихожан у нас около одного процента от населения. Да, они активны и заметны, но страна состоит из безрелигиозного «болота», которое колеблется от симпатий Православию до антипатий к любым формам церковности.
И эта страна – благодаря столь значительной роли Церкви – претендует на то, чтобы быть Православной.
Малый процент православных и при этом явная сила Православия в стране вызывает у антиклерикалов чувство протеста. Они видят в Церкви политического монстра, никого не представляющего, но рвущегося на вершины государственной власти. Отсюда попытки скомпрометировать Церковь, представить ее главу – Патриарха — жадным и ненасытным функционером.
И эти попытки, по большому счету, безуспешны. Потому что там, где Церковь, действуют не только законы политической жизни, но и законы духовные. Есть Церковь земная и Церковь Небесная. Сколько ни смешивай с грязью иерархов и членов земной Церкви, всегда есть авторитет Церкви Небесной, которую в сердцах верующих не опорочить. А поскольку верующие активны в разных областях жизни и, несмотря на свою малую численность, составляют церковный народ, уверенный в огромной важности Церкви, то и свое убеждение это они непрестанно доводят до общества.
Что же до малочисленности церковного народа, то это тоже следствие духовных законов. «Вы – соль земли», — сказал Христос. А может ли соли быть много? Верующие – «малое стадо», и истинно православных не бывает много, они всегда исчисляются единицами. Сейчас их больше, чем было в столь сложном XIX веке. И опять же, по духовным законам они возвращают идею стране.
Нет, страна наша далека от Православия, но она, получается так, подспудно тянется к Православию, утверждаясь в символах. Передача Исаакиевского собора Церкви – один из таких символов.
Не удивительно, что он вызывает протест у тех, кто Православие не приемлет, а таких в недавно еще богоборческой стране немало. Не надо их всех приравнивать, простите, к «либерастам». Таких немало и среди патриотов. Протесты возникают и не по столь значительным событиям. В иной российской глубинке откроют маленькую сельскую церквушку, и деревенский люд злобится на нее и ее клир, порой, обвиняя батюшек во всех смертных грехах. Не так же ли иные представители «политического класса» клевещут и на высших иерархов?..
Церковь прорывается через эту стену неприятия и неприязни. И делает это во многом не без помощи символических шагов, утверждая свою легитимность и через эту легитимность шаг за шагом примиряя с собой неверующих и недовольных. Сам акт передачи Исаакиевского собора Церкви всколыхнул многих: под протестной петицией уже более 200 000 подписей. Но это преходяще.
Церковь набирает силу и утверждает православные ценности. Никаких конституционных преференций для этого у нее нет. Конституция отстает от жизни, оставаясь секулярной. Церковь живет в пост-секулярном мире.
Она настойчиво входит в общественное пространство, несмотря на относительную малочисленность прихожан и, как кому кажется, опороченный авторитет. Россия все более представляется как православное государство.
Православные у нас президент Владимир Путин, министр образования Ольга Васильева, губернатор Петербурга Георгий Полтавченко… Церковь постепенно возвращается в политическое пространство. И вопреки всему церковность распространяется от «малого стада» на большой русский народ.
А что до того, быть ли Исаакиевскому собору музеем или храмом говорит он сам, ибо на нем запечатлены слова Его: «Дом Мой, домом молитвы наречется». И опять же по духовным законам противостоять этим словам невозможно.
Недаром столь прочный, казалось бы, секуляризм ныне сменяется пост-секуляризмом, религия входит в завтрашний день. В завтрашний день входит Русская Православная церковь.
