30 июля суд Нью-Йорка объявил дефолт государству Аргентина за невыплаченный долг части ее кредиторов. Дефолт оказался восьмым в истории, вторым в новом тысячелетии и четвертым с 1980 года. В чем же причина столь плохого долгового перформанса этого южноамериканского государства и почему аргентинский дефолт важен для России?
Быстрый ликбез.
Когда русский человек слышит слово «дефолт», на ум приходит что-то совсем ужасное, подводящее под собой жирную черту за бездарными экономическими реформами и оборачивающееся последующей разрухой. Формально дефолтом считается невыплата процентов или основной суммы по выпущенным гособлигациям или другому госдолгу. Государства не платят долги, как правило, из-за своей неспособности, то есть экономический кризис является причиной дефолта, а дефолт, в свою очередь, еще более усугубляет экономическую ситуацию. Однако бывают и исключения.
Причина нынешнего аргентинского дефолта лежит в дефолте предыдущем – 2001 года. У Аргентины был долг более ста миллиардов долларов, который через облигации выкупили кредиторы под бешеные (естественно, после дефолта) проценты.
93 процента из этих кредиторов согласились реструктурировать долг в 2005 и 2010 годах. Проблема заключалась в оставшихся семи процентах кредиторов, которые требовали выплаты основной суммы плюс накопившихся за тринадцать лет процентов. Аргентинские власти посчитали, что согласие большей части кредиторов на реструктуризацию долга означает согласие всех кредиторов, однако ошиблись. Те самые семь процентов кредиторов, поняв, что Киршнер и Co платить им не собираются, подали иск в Нью-Йоркский суд.
Почему Нью-Йорк?
Потому что гособлигации Аргентины были выпущены в Нью-Йорке (гособлигации Греции, например, выпущены в Лондоне).
Семь процентов кредиторов – это, в основном, американские хеджфонды, чьи общие интересы в суде представлял хедж-фонд NML Capital. Еще в 2013 году сначала окружной, а затем и апелляционный суд Нью-Йорка обязал Аргентину выплатить полтора миллиарда NML. Это может повлечь за собой обязательство выплатить долг и остальным кредиторам, что, по данным агентства Bloomberg, может составить 29 миллиардов долларов, а это приблизительно всем аргентинские резервы в иностранной валюте.
Аргентина апеллировала еще раз, но и Верховный Суд США, высшая американская судебная инстанция, 16 июня 2014 года не изменил решения. Тут кроется ключевая деталь: нью-йоркский судья Томас Гриеса постановил, что Аргентина не может выплачивать проценты тем кредиторам, которые согласились реструктуризировать долг в 2005 и 2010 годах, пока не выплатит долг хедж-фондам. Таким образом, Аргентина не выплатила проценты 30 июня, и у нее был дополнительный месяц перед тем, как ей объявили дефолт.
30 июля, в последний день дедлайна аргентинцы предприняли последнюю попытку избежать дефолта, не выплачивая при этом долга. Себастьян Палла, бывший член министерства экономики и директор в Banco Macro SA, прилетел в Нью-Йорк. От имени аргентинской банковской ассоциации он предложил купить облигации у нынешних американских кредиторов, однако его поездка не увенчалась успехом.
Почему Аргентина не выплатила долг, а тратила время на судебные тяжбы с кредиторами, в которых все равно проиграла? Риски официального дефолта и его последствий достаточно высоки, чтоб наскрести полтора миллиарда для основных требующих кредиторов, после чего, возможно, долг можно было бы реструктурировать.
Перефразирую вопрос: Аргентина не может или не хочет платить долг?
Дело в банальной гордыне властей этой латиноамериканской страны. Как отметил журнал the Economist в начале июня, Аргентина является Луисом Суаресом международных финансов: она ведет себя как подросток, страдающий нарциссизмом и верящий, что это нормально – не соблюдать правила, которые тебе не нравятся. Все обойдется. А если не обойдется – так дело обстоит нечестно и, на самом деле, весь мир против тебя.
Ярким примером нежелания играть по устоявшимся правовым правилам стала подтасовка данных по индексу потребительских цен (его применяют как показатель инфляции) аргентинским статистическим агентством с 2007 по конец 2013 года. В итоге сам журнал the Economist перестал вообще публиковать аргентинскую инфляционную статистику. В ответ на критику за откровенную ложь, президенты Киршнеры винили во всем Международный Валютный Фонд.
Вторым примером подобного нарциссизма является ситуация с нынешними кредиторами: другие страны, в частности, сосед Уругвай в 2003 году, сумели реструктурировать долги без скандалов и судебных тяжб. В то время как Аргентина очень долго реструктурировала долги и дважды принимала закон, запрещающий долговые свопы или любые сделки с кредиторами из хэдж-фондов.
Таким поведением Аргентина создала среду для неблагоприятного ей вердикта нью-йоркским суда.
Итак, дефолт. Каковы последствия дефолта для Аргентины?
За разъяснением этого вопроса я обратился к директору программы международного MBA в Тель-Авивском университете Шимону Беннинга. По мнению эксперта, в краткосрочной перспективе, то есть в ближайшие два-три года, Аргентина просто не сможет брать кредиты, так как их никто ей не даст. То есть фактически Аргентина остается в международной финансовой изоляции, в которой страна пребывала с 2001 года. На днях рейтинговое агентство Standard&Poor’s снизило рейтинг страны с тройного C минус до “selective default.” Беннинга добавляет, что теперь государственные активы Аргентины просто небезопасно держать за рубежом, потому что на них могут наложить арест из-за вердикта нью-йоркского суда.
Однако в долгосрочной перспективе, отмечает профессор, нынешний дефолт не произведет эффекта, так как международные кредиторы через несколько лет забудут о произошедшем дефолте и возобновят сотрудничество со страной. Образ Аргентины как неблагонадежного финансового партнера возник не 30 июля, и даже не в предыдущий дефолт, а складывался в течение всего последнего столетия. Так что дефолт 2014 лишь немного усугубит и без того очень уж плохую репутацию.
Что касается последствий для всей аргентинской экономики, то дефолт и тут не сильно ухудшит положение, которое и так очень сложное. За дефолтом последует дальнейшее обесценивание песо, затем – спад потребления, что выразится в большей контракции ВВП, но в дальнейшем сделает аргентинский экспорт более конкурентным. Согласно консалтинговому агентству Abeceb.com, на конец 2014 года Аргентину ждет спад ВВП в 3,5 процента.
Впрочем, объективно причины очередной аргентинской рецессии не в кредитных и финансовых проблемах. Местное правительство создает массу иных препятствий для роста собственной экономики. Наследие перонизма, популистского стиля правления знаменитого Хуана Перона и его жены Евы Перон, проявилось и у четы Киршнеров. Так в 2008 году была национализирована неплохо функционирующая пенсионная система, и государство взвалило на горб налогоплательщиков пенсионные обязательства. Затем в 2012 году правительство национализировало долю испанской нефтяной компании Repsol в аргентинской государственной компании YPF, тем самым подав огромный отрицательный импульс всем иностранным инвесторам.
Об инфляционных махинациях 2007-2013 года, сильно ударившим по авторитету страны и опять же доверию инвесторов, я уже упомянул. Кроме того, в стране действует так называемый plan de compensaciones, торговый паритет, заключающийся в том, что весь импорт должен быть компенсирован экспортом. На практике это означает, что компании, которые занимаются импортом, должны покупать экспортную квоту у экспортеров.
Квоту на импорт выдает государство, а дополнительную квоту можно выкупить у экспортеров, заплатив им 7-10 процентов от суммы экспорта. Следует ли говорить, что этот закон губителен для аргентинской торговли. Да и сам экспорт сейчас не в лучшей форме, хорошо что на международных рынках продается только соя, но и ее государство облагает 35 процентным налогом. Классическая дойка бизнеса вкупе с популистскими, но не очень популярными реформами (как следствие, высокая инфляция) приводит к тому, что в Аргентине сейчас хорошо жить только госслужащим.
Так что своими фискальными и монетарными, так же как и финансовыми, действиями правительство отталкивает как иностранных инвесторов, так и местных предпринимателей.
Что интересно – все, что делает аргентинское правительство сейчас, является прямо противоположным тем мерам, которые предпринимали аргентинцы перед экономическим кризисом, закончившимся дефолтом в 2001 году (и как уже сказано, вызвавшим дефолт нынешний). В девяностые годы с подачи Международного Валютного Фонда Аргентина проводила приватизацию госсобственности, создала условия для огромного притока иностранного капитала, однако во избежание инфляции привязала песо к доллару. Эта на первый взгляд логичная после гиперинфляции 80-х годов мера сильно ударила по конкурентоспособности аргентинского экспорта, а когда Бразилия девальвировала свою валюту – случился резкий отток иностранного капитала из Аргентины в Бразилию.
Тем временем, Валютный Фонд выдавал Аргентине один кредит за другим, а затем резко изменил тактику. Все вышеперечисленное привело к огромной безработице, социальному неравенству и напряженности, вылившейся в беспорядки. Само государство в итоге оказалось неспособным выплатить огромный долг. В дефолте 2001 года вина международных финансовых организаций была очевидна, и это в дальнейшем повлияло на шапкозакидательское отношение аргентинских властей к ним и международному праву в принципе.
Почему тема аргентинского дефолта и ее финансовых и экономических отношений важна для России?
Дело в том, что в связи с последними санкциями Евросоюза, несколько ведущих российских банков так же фактически лишились доступа к кредитованию в западных банках. Формально санкции ЕС и США только запрещают этим банкам выпускать долговые облигации и размещать бумаги на биржах. Однако эксперт в офисе одного из крупных российских банков в Нью-Йорке рассказал, что никто не хочет торговать с российскими банками даже другими ценными бумагами.
Впрочем, у российских банков нет пока нужды кредитоваться на Западе, выпущенные ими долговые облигации истекают через полтора года и более, да и потом можно будет найти другие источники финансирования, необязательно менее выгодные. Нужда в долларовых кредитах возникает, прежде всего, у экспортеров, большинства из которых санкции не касаются, но западные инвесторы теперь много раз подумают перед тем, как заключить с ними сделку.
Помимо этого, компания MSCI, занимающаяся инвестиционной аналитикой, известная своими рейтингами, создала новый из них- emerging markets ex Russia (то есть из обычного рейтинга развивающихся рынков вычеркивалась Россия). Если бы MSCI выкинул Россию из этого рейтинга и перевел в рейтинг frontier markets (пограничные рынки), то последовал бы обвал российских акций.
В общем, у российских финансистов вырисовываются схожие проблемы с их аргентинскими коллегами: осложненный доступ к международному кредитованию, усиленная волатильность фондовых индексов и низкая привлекательность для иностранного капитала. Так же как и в аргентинском случае, существующие препятствия в правовой сфере создают отрицательную атмосферу вокруг любых операций, связанных с Россией. Однако в обоих случаях причины экономической стагнации лежат скорее во внутренней политике, нежели в недоброжелательной международной конъюнктуре.
