В январе 2011 году Жан-Мари Ле Пен собственноручно отдал власть в партии, которую возглавлял на протяжении почти четырех десятилетий, своей младшей дочери Марин.
В мае 2015 года по инициативе Марин членство ее отца в Национальном Фронте было приостановлено. Этому предшествовала целая череда конфликтов, начавшаяся еще летом прошлого года со скандала вокруг видеоблога Ле Пена-старшего (об этой истории я подробно писал в статье «Возвращение Жанны д’Арк»). А когда в апреле 2015 г. Жан-Мари позволил себе повторить свои же собственные высказывания о том, что газовые камеры были «всего лишь деталью» истории Второй мировой войны (впервые он заявил так еще в середине 1980х годов) – терпение Марин лопнуло. Не для того она выстраивала новый образ Национального Фронта, как респектабельной политической партии, не для того отказывалась от альянсов с крайне правыми движениями Центральной Европы, жертвуя перспективой создания крупной фракции в Европарламенте, чтобы подставить под удар репутацию НФ из-за откровений своего старого папы, которому вдруг приспичило признаться в симпатиях к маршалу Петену. «Я никогда не считал маршала Петена предателем», – отрезал Жан-Мари. Представьте, что было бы, если бы кто-то из российских политиков заявил, что не считает предателем, например, генерала Власова. Представили? А теперь помножьте градус общественного негодования на три.
«Статус почетного президента партии не означает, что Жан-Мари Ле Пен может ставить под удар партию и допускать столь явные провокации, цель которых — навредить мне», — заявила тогда Марин Ле Пен. А второй человек в партии, вице-президент НФ Флориан Филиппо добавил: «Жан-Мари Ле Пен высказал точку зрения, которая означает разрыв полный, окончательный и непоправимый с позицией Национального Фронта. То, что он говорит, совершенно противоречит позиции партии и Марин Ле Пен».
Вслед за публичным выговором последовали и оргвыводы. Жану-Мари запретили выдвигать свою кандидатуру на региональных выборах в декабре этого года в регионе Прованс-Альпы-Лазурный берег. Вместо него партию там будет представлять его юная племянница, Марион Марешаль Ле Пен. «А я все равно считаю, что был бы лучшим кандидатом», – сварливо заметил Жан-Мари. 3 мая Марин Ле Пен заявила, что больше не желает, чтобы слова ее отца звучали от имени всей партии. И, наконец, в понедельник, 4 мая, состоялось заседание исполнительного бюро НФ, созванного для решения о дисциплинарных санкциях за провокационные высказывания в прессе о Второй мировой войне, на котором было принято решение «приостановить» (suspendre) членство Ле Пена-старшего в партии. Кроме того, бюро постановило в течение трех месяцев созвать внеочередной партийный съезд, который должен будет решить вопрос о лишении Жана-Мари статуса почетного председателя партии.
На сей раз старый политик среагировал с такой экспрессией, которая сделала бы честь многим молодым людям. Он назвал решение бюро «предательством», «преступлением» и «результатом заговора», и заявил, что надеется на поражение своей дочери на президентских выборах 2017 г. «Противник бьет в лицо, а она бьет ножом в спину, – кипятился Жан-Мари в эфире радиостанции Europe-1. – Если человек с такими моральными принципами будет руководить Францией, то горе Франции».
Ле Пен-старший был настолько взбешен, что фактически отрекся от дочери, посоветовав ей сменить фамилию. «Пусть выходит замуж – за Луи Альо, или за Флориана Филиппо», – перечислил он имена вице-президентов НФ. Луи Альо и без того является гражданским мужем Марин, а вот упоминание Филиппо несло в себе тонкую галльскую иронию, смысл которой станет ясен немного позже.
Скандальное интервью Ле Пена-старшего, из-за которого, собственно, он и был подвергнут унизительной порке, было дано еженедельнику Rivarol. И сделано это было отнюдь не случайно.
Это издание не столь известно и популярно, как Le Figaro или Le Monde, но, безусловно, весьма авторитетно для сторонников Национального Фронта. Еженедельник Rivarol был основан ультраправым журналистом Рене Мальявеном в 1951 г. как рупор «национальной оппозиции». С тех пор Rivarol ведет непримиримую борьбу с «системой», твердо придерживаясь принципов, которые даже шестьдесят лет назад выглядели экстремистскими, а в наш век торжествующей политкорректности кажутся попросту невозможными. Например, Rivarol отстаивает «право на свободное выражение своего мнения» сторонников негационизма – так называется разновидность исторического ревизионизма, которая не просто ставит под сомнение те или иные факты, а уверенно их отрицает. Самый известный пример негационизма – это отрицание Холокоста, которое во Франции, как и во многих других европейских странах, является уголовно наказуемым деянием. Так вот, Rivarol никаких преследований не боится, и периодически предоставляет свои страницы историкам-негационистам. Идя в ногу со временем, Rivarol распространяется в том числе и в электронном виде, причем подписка на PDF-версию стоит в разы меньше бумажной.
Rivarol, в общем, всегда симпатизировал Национальному Фронту, но в 2005 г. между ними пробежала черная кошка: главный редактор еженедельника Жером Бурбон опубликовал запись своего конфиденциального разговора с Жан-Мари Ле Пеном, в котором последний весьма откровенно высказывал некоторые свои взгляды на историю Второй мировой войны. Тем не менее, до 2010 г. еженедельник поддерживал НФ и его лидера, позволяя себе, тем не менее, критиковать их по тем или иным конкретным поводам (то, что в СССР называлось «товарищеская критика»).
Однако в 2010 г. все изменилось. Газета заняла крайне враждебную позицию в отношении Марин Ле Пен, которая как раз начала предвыборную кампанию с целью занять пост президента НФ (когда мы говорим, что Жан-Мари «передал власть» своей дочке, это верно лишь отчасти: на самом деле она была избрана лидером Нацфронта на партийном съезде).
Редактор Rivarol Жером Бурбон писал тогда: «Для меня Марин Ле Пен – демон, абсолютный враг со всех точек зрения, в моральном, политическом и интеллектуальном плане. Это абсолютная катастрофа, я не испытываю к ней ни малейшего доверия. Все, что я испытываю – это тотальное отвращение, впрочем, это взаимно».
Понятно, что, будучи главредом такого «отмороженного» издания, как Rivarol, Бурбон не привык стесняться в выражениях, но все же подобная враждебность по отношению к дочери идейно близкого политика должна была иметь под собой очень серьезные основания.
Причина, вероятно, в том, что Марин Ле Пен с самого начала окружила себя людьми, которые, с точки зрения Бурбона, представляли собой «банду дегенератов». Многие из них впоследствии стали вице-президентами НФ. Среди них Луи Альо, нынешний гражданский муж Марин Ле Пен, который, сменив на посту генерального секретаря НФ сторонника жесткой линии Карла Ланга, вычистил из партии наиболее радикально настроенных активистов (за что заслужил от недоброжелателей кличку «Лулу-пурген» и репутацию «сталиниста»). В кулуарах ветераны «старой гвардии» НФ шептались: Альо – агент «сионистского лобби», «поставленный» в руководство партии, чтобы вернуть ее в рамки политического мейнстрима. Оснований для подобных подозрений было немного, но Жерому Бурбону достаточно было и того, что Альо публично называл антисемитизм «бредом» и не скрывал, что его дедушка по материнской линии – натурализовавшийся алжирский еврей.
Еще одним «сомнительным приобретением» Марин Ле Пен стал Флориан Филиппо, назначенный ей на должность стратегического руководителя ее избирательной кампании. В декабре 2014 г. французский «желтый» журнал Closer опубликовал подборку фотографий Филиппо, проводившего отпуск в Вене со своим бойфрендом. Но задолго до этого вынужденного «камингаута» сексуальные предпочтения Филиппо были известны в кругах, близких к Национальному Фронту – и редакция Rivarol, разумеется, не была исключением.
Одним словом, с точки зрения «тру-националистов» из Rivarol, а также ветеранов партии, сплотившихся вокруг Жан-Мари Ле Пена еще в героические времена «старого Нацфронта», вместе с Марин в партию ворвался не столько свежий ветер перемен, сколько сладковатый душок декаданса и разложения. И закаленные бесчисленными баталиями бойцы стали понемногу отходить от нового лидера НФ. А вместе с ними потихоньку размывалось и политическое влияние Ле Пена-старшего, который, конечно же, не предполагал вовсе удалиться от дел после передачи власти Марин.
За прошедшие с момента передачи власти четыре года «почетный председатель» Национального Фронта растерял все инструменты воздействия на партию, бывшую когда-то его верной армией. Он сам выковал «вертикаль власти», беспрекословно подчиняющуюся приказам харизматичного лидера – но теперь место лидера заняла его дочь, и дисциплинированные солдаты НФ даже не подумали выступить в защиту своего бывшего главнокомандующего. Со стороны кажется, что повторилась история шекспировского короля Лира, передавшего свое царство дочерям и вышвырнутого ими под проливной дождь («В такую ночь прогнать меня! Лей, лей, я все стерплю!»). Жан-Мари Ле Пен, однако, мало похож на беднягу Лира – и не только потому, что, имея, как и шекспировский король, трех дочерей, «королевство» он отдал младшей. У Лира, как мы помним, не осталось почти ничего – только шалаш в чистом поле. А вот Жан-Мари Ле Пена, и без того человека весьма не бедного, совсем недавно заподозрили в сокрытии более 2 миллионов евро на тайном счету в банке HSBC. Буквально за несколько дней до скандала с «приостановлением членства» Ле Пена-старшего в НФ издание журналистских расследований Mediapart опубликовало данные, которые Управление разведки и противодействия подпольным финансовым схемам (TRACFIN) передало в прокуратуру города Нантер. TRACFIN – финансовая разведка при министерстве экономики и финансов Франции, отвечающая за борьбу с отмыванием денег. Эта спецслужба обычно не сливает добытую информацию, и то, что «компромат» на почетного президента НФ попал к журналистам Mediapart, можно объяснить только очень сложной игрой, которая ведется вокруг Национального Фронта в последние месяцы.
Вспомним: осенью прошлого года во французских СМИ долго обсуждалась новость о том, что НФ получил кредит в 9 миллионов евро в Первом Чешско-Российском банке. Марин Ле Пен тогда удалось объяснить получение «русских денег»: она заявила, что ни один из французских банков, куда ее партия подавала заявки на получение кредита, не выразил желания финансировать НФ. К тому же кредит – это не пожертвование, его так или иначе надо отдавать. Первую атаку на партию, таким образом, удалось отбить.
Потом в Европарламенте инициировали расследование в отношении помощников евродепутатов от НФ, которые, якобы, работали на партию и лично на Марин и ее отца, получая зарплату из бюджета ЕП. Расследование это, кстати говоря, тянется до сих пор. И, наконец, месяц тому назад тот же Mediapart сообщил о новой сенсации: хакеры выложили в сеть «тысячи текстовых сообщений и электронных писем» из переписки между Кремлем и Национальным Фронтом. Речь, в частности, шла о поддержке присоединения Крыма к России (Марин Ле Пен не раз заявляла, что Крым является российским регионом).
И вот теперь финансовая разведка добралась до Ле Пена-старшего. Причем, если сообщения Mediapart о счете, на котором хранятся тайные капиталы почетного председателя НФ, подтвердятся, ему грозит не только разорение (по закону, ему могут предъявить обвинение в неуплате не только подоходного налога, но и социальных платежей за 10 лет), но и позор. Позор, который ляжет плохо смываемым пятном и на партию, и на саму Марин Ле Пен.
Что в этой ситуации должна была сделать Марин, жесткий и прагматичный политик, всерьез собирающаяся побороться за пост президента Франции? Правильно: максимально дистанцироваться от отца, который и без того доставлял ей сплошные неприятности.
Можно было бы предположить, что скандал был инсценировкой, которую отец и дочь договорились поставить для отвлечения внимания недоброжелателей – но уж слишком искренним выглядит гнев Ле Пена-старшего и слишком заметно, с каким трудом скрывает свое бешенство его дочь. Так что, скорее всего, сейчас Национальный Фронт действительно переживает момент истины. Либо он навсегда избавится от прочно связанного с Жаном-Мари имиджа экстремистской организации, оплота крайних националистов, обожателей маршала Петена, наследников ОАС и поседевших боевиков движения «Запад» – и тогда путь в Елисейский дворец для Марин будет открыт, пусть даже и не усеян розами. Либо «проклятое прошлое», вцепившись в партию расшатанными клыками, все же утянет ее на дно политического моря – благо, «доброжелателей», готовых избавиться от сильного конкурента, вокруг хватает.
