С того самого момента, как Хиллари Клинтон проиграла праймериз Бараку Обаме в 2008 году и согласилась войти в его кабинет в качестве госсекретаря, политические аналитики не переставали оценивать ее шансы стать 45-м президентом США.
В ноябре 2010 года демократы начали терять контроль над Конгрессом, первые неудачи постигли и Обаму, но популярность Хиллари – как среди избирателей, так и политического бомонда – только росла. После выборов 2012 года она покинула администрацию Белого дома в ранге политика с самым высоким в США рейтингом.
На тех выборах чета Клинтонов, вместе со всей партией, безоговорочно поддержала действующего президента, но стало очевидно определенное напряжение между лево-либеральным крылом Демократической партии и центристами, так называемыми новыми демократами, которые в основном ассоциируются с экс-президентом Клинтоном, его сторонниками и окружением.
Поэтому в 2013-14 гг. возможное будущее президентство Хиллари рассматривалось именно как возвращение демократических центристов — умеренных в социально-экономических вопросах и прагматичных (пусть иной раз прагматика и переходила в цинизм) в вопросах международных.
Однако левое крыло Демократической партии не собиралось сдаваться без боя.
Наиболее либерально настроенные демократы (чаще всего они любят называть себя прогрессистами) возлагали надежды и на сенатора от штата Массачусетс Элизабет Уоррен, и на губернатора штата Мэриленд Мартина О’Мэлли, и на вице-президента Джо Байдена. Предполагалось также, что и молодое поколение Демократической партии скажет свое слово.
Однако в ноябре 2014 года демократы потерпели сокрушительное поражение на промежуточных выборах в Конгресс и местные органы власти. Многие демократические губернаторы и сенаторы потеряли свои места и потому не могли достойно представлять партию в 2016-м.
Не добились успеха и восходящие звезды «ослов». «Потерянное поколение демократов», — так описало это безрадостное положение издание Politico. А ведь многие из них (например, Мишель Нунн, Алисон Граймс, Уэнди Дэвис, Энтони Браун, Майк Микауд), могли претендовать хотя бы на вице-президентскую номинацию.
Новых лиц, таким образом, у левых практически не осталось. Продолжая всеми имеющимися способами уговаривать Элизабет Уоррен принять участие в президентской гонке и не снижая накала критики в адрес Хиллари, прогрессисты всерьез задумались о плане Б.
В декабре 2014 года активист либерально-прогрессисткой организации «Кампания за честное будущее» (CAF) Билл Шер предложил левым создать собственную «чайную партию» по примеру того низового движения правых, которое в 2010 году начало перехватывать контроль над Республиканской партией.
Статья Шера вышла под смелым заголовком: «Могут ли левые создать свое Движение Чаепития?» и еще более смелым подзаголовком: «После разгрома на промежуточных выборах либеральные инсургенты заявляют, что пришло время устроить переворот в Демократической партии».
Движущей силой переворота, его низовой, от-корней-травы, основой, согласно плану Билла Шера, должны были стать расовые беспорядки в различных городах Америки и возникшие в результате массовых протестов общественные организации. Сверху же поддерживать требования бунтовщиков должна была Элизабет Уоррен, на что в статье делался весьма прозрачный намек.
Однако, как мы знаем, Уоррен отказалась от участия в президентской гонке, а движение чернокожих американцев «Black Lives Matter» оказалось не слишком «идейно-чистым» и «партийно дисциплинированным». Вместо того, чтобы создавать проблемы демократическому истеблишменту и Хиллари, активисты движения стали срывать предвыборные мероприятия самоназванного социалиста Берни Сандерса.
В плане Шера был и еще один изъян. Даже если бы удалось поднять на захват партийной власти низовое движение прогрессистов, объединенных чем-то помимо расовой несправедливости, за два года такое движение никак не успевало провести своего президента в Белый Дом. Как известно из истории Чайной Партии, правые сначала добились успеха на выборах в Конгресс (в 2010 году), что и дало им плеяду новых ярких лидеров, некоторые из которых сегодня претендуют на высший государственный пост от республиканцев.
Возможно, «либеральные инсургенты» и повторят успех «чайников» в 2016 году, но только на выборах в Конгресс (хотя сейчас этот сценарий вызывает большие сомнения). К президентским выборам низовой бунт явно не успевает.
После того, как Элизабет Уоррен и Джо Байден заявили о своем неучастии в праймериз, серьезных соперников у Хиллари не осталось. Сандерс и О’Мэлли — хорошие спарринг-партнеры, они, возможно, создают некий задел на будущее, но их шансы на выигрыш номинации от Демократической партии — даже несмотря на возросшие рейтинги Берни Сандерса — ничтожно малы. Надеяться они могут только на нечто совершенно неожиданное и экстраординарное.
Но осенью 2015 года выяснилось, что для победы либерал-прогрессистам вовсе не требуется, чтобы Хиллари потерпела поражение на праймериз. Как раз наоборот.
Настоящий план Б осуществила группа активных либеральных конгрессменов, сплотившихся вокруг Элизабет Уоррен, при мощной поддержке СМИ.
За полтора года прогрессисты смогли практически полностью перетащить на свою сторону руководство Демократического национального комитета вместе его главой, г-жой Дэбби Уассерман Шульц, и большинство партийных организаций на местах. А постоянный медийный напор сделал почти невозможным какой-либо иной дискурс в партии, кроме лево-либерального.
В результате этого ползучего переворота у прогрессистов появился свой сильный кандидат в президенты — Хиллари Клинтон, — которая вынуждена была отказаться от любых попыток сдвинуться в центр… во всяком случае, по внутриполитическим вопросам.
* * *
Дебаты показали, что по социально-экономическим вопросам у оставшихся трех кандидатов от Демократической партии практически нет расхождений.
Разумеется, социалист Сандерс продолжает эпатировать публику своими «не очень американскими» высказываниями о социальном государстве северо-европейского образца, о бесплатном колледже для всех желающих или создании единого, полностью государственного медицинского страхового фонда (так называемая система single-payer), но это воспринимается как некая экзотика, оживляющая внутрипартийный политический диспут, не более того.
Все кандидаты-демократы согласны с тем, что налоги на богатых граждан должны быть увеличены, минимальная заработная плата (в смысле минимальной оплаты одного часа труда) повышена, система Obamacare сохранена с незначительными техническими усовершенствованиями, равная оплата женщин и мужчин за одинаковую работу закреплена законодательно, оборот оружие максимально ограничен, права сексуальных меньшинств защищены и т.д.
Хиллари вместе со своими соперниками по праймериз по некоторым вопросам оказалась даже левее Обамы. В частности, все претенденты-демократы выступают против Транстихоокеанского партнерства (ТТП), международной торгово-экономической организации, создание которой действующий президент считает одним из важнейших своих достижений. Отметим, что и Элизабет Уоррен выступает против ТТП.
Левые считают, что новая зона свободной торговли негативно скажется на создании рабочих мест в США, приведет к неконкурентоспособности американских рабочих (в том числе из-за обязательного повышения минимальной оплаты труда) и увеличению имущественного неравенства.
Даже в отношении введения более жестких правил для Уолл-Стрит наблюдается относительное единодушие. Мартин О’Мэлли любит критиковать Хиллари за то, что она поддержала своего мужа, который, будучи президентом, способствовал дерегуляции финансового рынка, в частности, позволил обычным банкам заниматься инвестиционной деятельностью, а инвестиционным — кредитной. Сандерс же указывает на тесные связи г-жи Клинтон с воротилами Уолл-Стрит.
Однако эта критика является справедлива лишь отчасти.
Дело в том, что ни у одного кандидата нет реального плана, как теперь развести кредитную и инвестиционную деятельность банков без серьезных последствий для экономики. При этом Хиллари вовсе не против ужесточения регулирования Уолл-Стрит и даже разделения крупных банков на более мелкие (на чем постоянно настаивает Сандерс, О’Мэлли и Уоррен).
Разница в оттенках.
Если Сандерс считает разукрупнение банков «жизненно важным экономическим вопросом», то Хиллари согласна на него «при определенных условиях».
И хотя недавно газета The New York Times настоятельно посоветовала г-же Клинтон не забывать о центристском экономическом курсе своего супруга, чья поддержка будет для нее на предстоящих выборах немаловажной, издание вынуждено было признать:
«Хотя президентство г-на Клинтона связывается с одной из самых здоровых экономических ситуаций в стране за последнее время, его бизнес-ориентированный прагматизм и приверженность открытым рынкам находится отнюдь не в резонансе с настроениями демократов, которые будут голосовать на этих праймериз. Эти избиратели слишком озабочены имущественным неравенством и не в восторге от зон свободной торговли».
Что ж, если собирающиеся идти на праймериз демократы, как ожидается, будут в основном либерал-прогрессистами, то, стало быть, левые уверенно контролируют партийные организации в штатах.
Либеральные медиа при этом не прекращают накачку политически активных демократических избирателей, диктуя фронтраннеру партии повестку, которая очень и очень далека от «истинно клинтоновской». Вот что пишет по этому поводу колумнист журнала The Week Джеймс Петокоукис:
«Разве омрачает президентство Билла Клинтона тот факт, что при нем росло неравенство, учитывая, что практически каждая демографическая группа чувствовала значительный рост доходов? Конечно же нет. Но пойдите скажите это пламенно прогрессистской электоральной базе Демократической партии!»
Кроме того, сегодня практически не осталось про-демократических мозговых центров, которые могли бы посоветовать Хиллари «бизнес-ориентированный прагматизм».
Так, долго бывший опорой клинтонизма Институт Брукингза за последние пару лет сильно полевел. Более того, как выяснилось, он просто смотрит в рот Элизабет Уоррен, в чем американская публика имела возможность убедиться в сентябре этого года, когда либеральный сенатор подвергла критике известного экономиста Роберта Литана за заключение, которое он сделал для Брукингза в отношении законодательных инициатив Министерства труда США. Уоррен направила в мозговой центр гневное письмо и настоятельно попросила проверить Литана на предмет конфликта интересов. На следующий день (ясно, что без серьезного разбирательства!) приказом не кого-нибудь, а Строуба Тэлботта экономист был уволен.
Единственный вопрос, по которому Институт Брукингза согласен скорее с Обамой, нежели с Уоррен, — это ТТП. Однако это согласие не является стопроцентным. Руководство мозгового центра подчеркивает важность нового торгового соглашения, но при двух существенных оговорках: (1) мир не готов к вступлению Китая в организацию и (2) права рабочих должны быть защищены местными законами.
Обратим также внимание на то, что главным «адвокатом» ТТП в США является торговый представитель США Майкл Фромэн, который работал в администрации Билла Клинтона в качестве экономического советника и сотрудника министерства финансов. Разумеется, он участвовал и в экспертизе Соглашения о Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA), которое было подписано президентом Клинтоном. Так вот этот верный клинтонист, во-первых, нисколько не убедил Хиллари по вопросу ТТП, а во-вторых, стремясь снять опасения демократической публики относительно нового соглашения, прибег к весьма характерному аргументу: «ТТП — это не NAFTA».
Одним словом, как сказал классик, «распалась связь времен»…
* * *
Итак, даже если фамилия следующего президента США будет Клинтон, это не ознаменует наступление «новой клинтоновской эры». Хиллари расходится с Биллом образца 1992-2000 гг. практически по каждому существенному вопросу внутренней политики.
Билл подписал Закон о защите семьи (DOMA), закрепивший определение брака, как союза одной женщины и одного мужчины. Хиллари активно выступает за права секс-меньшинств и однополые браки.
Билл способствовал дерегулированию Уолл-Стрит и снижению корпоративных налогов, Хиллари обещает приструнить финансовые институты и повысить налоги.
Билл подписал NAFTA. Хиллари выступает против ТТП.
Билл в свое время заявил: «Эпоха большого правительства окончена». Хиллари выступает за всемерное расширение роли государства в экономике и социальной сфере.
Смещение демократов в центр, которое казалось неизбежным еще полтора года назад, сегодня оказывается просто невозможным. Вот как это комментирует в своей статье уже упомянутый нами Джеймс Петокоукис:
«Демократы часто говорят, что современная Республиканская партия настолько сдвинулась вправо, что, если бы к нам прибыл на машине времени Рональд Рейган, он бы не смог победить на праймериз. Но вот о чем демократы умалчивают: Биллу Клинтону из 90-х было бы в равной степени сложно сегодня сражаться за президентский пост».
Левые не просто не сдались на милость «старым добрым Клинтонам», они захватили Демократическую партию вместе с ее президентским фаворитом.
Такой захват избавил их от необходимости открытой конфронтации с Хиллари и другими представителями демократического истеблишмента, но одновременно лишил их рычагов влияния на внешнюю политику г-жи Клинтон (разумеется, если она победит на выборах).
Более того, само согласие Хиллари действовать в соответствии с либерал-прогрессистской программой по социально-экономическим вопросам почти наверняка было обменяно на полную свободу в вопросах международных.
И в отличие от президентства Билла Клинтона, это будет уже не линия партии, а личная линия президента США.
Как показало президентство Обамы, Конгресс мало что может противопоставить внешнеполитическим шагам хозяина Белого Дом — разве что мелкие пакости. Так, полностью оппозиционный Конгресс в обход президента пригласил Биньямина Нетаньяху, чем помог ему выиграть выборы в Израиле, но не смог помешать ирано-американской разрядке.
В случае с Хиллари ситуация усугубляется еще и ее тесными связями с различными зарубежными лобби, в частности, с саудовским.
Уже сегодня внешнеполитическая риторика Хиллари мало чем отличается от риторики самых ярых республиканских «ястребов», а став президентом, она будет при каждом удобном случае демонстрировать свою «решительность» и «твердость», доказывая себе и всему миру, что она ничуть не хуже мужа, что женщина может быть верховным главнокомандующим (да еще каким!) и что ее ничуть не подкосило поражение 2008 года. Хорошо еще, если она не будет мстить за все нанесенные ей обиды!
Одним словом, в случае победы, Хиллари будет еще более левым президентом во внутренней политике, чем Барак Обама (чуть-чуть не доходя до социализма Сандерса) и, боюсь, еще более непредсказуемым и агрессивным во внешней политике, чем был бы Джон Маккейн.
В общем, всё не по Клинтону…
