РI: Один из базовых тезисов «консервативной демократии» – концепта, который Русская Idea предлагает рассматривать в качестве возможной идейной платформы для патриотического интеллектуального класса, – принципиальная необходимость полноценной местной гражданской самоорганизации. А такая самоорганизация, объединенная служением «общему делу», имела своего рода исторический прототип – земское самоуправление. Этот прототип пока плохо читается в таковом качестве, особенно – из консервативной перспективы. И кажется, что причина этого – в своеобразной репутации земства как одного из важных центров борьбы с «самодержавием». Репутации, целенаправленно созданной во многом теми земцами, которые действительно видели в самоуправлении инструмент для борьбы с властью за власть, использовали земство в качестве такого инструмента, закрепили этот образ в ряде дореволюционных исторических трудов, ставших впоследствии основой советской историографии.
Однако если попытаться уйти от этого образа земства и посмотреть на его реальную, повседневную деятельность, то может оказаться, что история земского самоуправления – это история конфликта нарождавшейся гражданской самоорганизации и зарождавшегося «эффективного менеджеризма». О том, как этот конфликт разворачивался в конце XIX века между сторонниками первых и вторых на уровне центральной власти – статья нашего постоянного автора Фёдора Гайды.
***
Начало царствования Николая II оказалось связано не с мифической борьбой Александры Федоровны против Матильды Феликсовны, а с реальными противоречиями внутриполитического курса, с необходимостью выбора между различными вариантами дальнейшего развития страны. В центре проблемы находилось местное самоуправление, которое могло рассматриваться либо как опора для развития общественных сил, сотрудничающих с властью в общих интересах страны, либо как опасное наследие и результат прежних иллюзий, требующее ограничения или даже искоренения.
Олицетворением консервативного направления был обер-прокурор Святейшего синода Константин Петрович Победоносцев. Будучи уверенным в гибельности любых реформ (неважно, либеральных или реакционных), сановник выступал за «охранение устоев» без выдвижения какой-либо позитивной программы. Определенной противоположностью ему выступал председатель Комитета министров Николай Христианович Бунге. Оба бюрократа были участниками Великих реформ Александра II, но впоследствии в силу значительного поправения Победоносцева их взгляды разошлись. Будучи, как и обер-прокурор, одним из учителей Николая II, Бунге вплоть до своей смерти в июне 1895 года имел на молодого императора значительное влияние. В адресованном царю политическом завещании («Загробных заметках») Бунге формулировал программу умеренно-либеральных реформ, включая демонтаж крестьянской общины и развитие земства.
В свое время земская реформа, вводившая всесословное губернское и уездное самоуправление, была второй по значению из Великих реформ после отмены крепостного права. В 1864 году земство создавалось в 34 губерниях Центральной России. Власть по различным соображениям временно отказалась от введения земского самоуправления на окраинах: если в Архангельской и Астраханской губерниях это было связано с низкой плотностью населения, то в западных губерниях – с наличием польского элемента, в руки которого мог попасть важный политический инструмент. На Правобережной Украине и в Белоруссии большинство помещиков были именно поляками.
Между тем, местные власти были заинтересованы в создании земства как основного механизма решения хозяйственных проблем регионального уровня. Хотя в начале 1895 года молодой царь и проявил демонстративную твердость, заявив земским делегатам о неприятии «бессмысленных мечтаний», связанных с расширением прав местного самоуправления, вопрос развития местных хозяйственных сил не перестал быть актуальным. Более того, он оказался в центре правительственных дискуссий ближайших лет. Назначенный вскоре после кончины Бунге в октябре 1895 года министром внутренних дел 56-летний Иван Логгинович Горемыкин имел репутацию умеренного либерала. Он был знатоком крестьянского вопроса, его начавшаяся еще в эпоху Великих реформ служба была тесно связана с Царством Польским. Ему не нужно было объяснять те причины, по которым земство в 1864 году не коснулось западных губерний. Но в последние годы XIX века ситуация уже была иной. Польское поместное дворянство в массе своей не было революционно или сепаратистски настроено. Память о конфискациях поместий русскими властями в период подавления мятежа 1863-1864 годов была вполне жива. Императорская администрация покусилась на святое: у помещиков отнимали землю, отдавали местным крестьянам. После таких «варварских» социальных экспериментов оппозиционный настрой шляхты пошел на спад.
Стремясь ограничить польское влияние, Горемыкин предложил создать земство на принципах 1864 года, а не в том виде, каким оно существовало с 1890-го, будучи почти однородно дворянским. Предполагалось вместо сословного ценза ввести имущественный и расширить представительство горожан и крестьян. При этом члены исполнительного органа (управы) назначались от правительства – из местной среды. Горемыкин также предложил ввести земство и на других окраинах европейской части страны. Желания министерства, в целом, встретили позитивный отклик в общественных кругах. МВД подготовило соответствующие законопроекты.
Главным противником реформы выступил Победоносцев, считавший, что «население не подготовлено к самоуправлению». Совершенно неожиданно для самого Победоносцева его поддержал министр финансов Сергей Юльевич Витте. В тогдашней России при отсутствии объединенного правительства посты министров внутренних дел и финансов были ключевыми. Между Витте и Горемыкиным существовали личные трения, но основная причина демарша Витте крылась в том, что министр финансов рассчитывал на монопольное доминирование в Совете министров. Со временем Сергей Юльевич намеревался занять должность главы МВД, а Минфин поручить своему выдвиженцу. Тем самым, Витте мог стать великим визирем самодержавного властелина. Горемыкина необходимо было убрать с пути.
Черный квадрат министра финансов
Хотя в своей критике Витте и отмечал финансовую тяжесть самоуправления для местного населения, его позиция, в первую очередь, обосновывалась соображениями политическими. В своей записке по поводу законопроектов МВД министр финансов отмечал, что «самоуправление не соответствует самодержавному строю государства». Он рьяно отстаивал не только идею неэффективности земства, но и мысль о том, что все его функции гораздо лучше могли бы решить бюрократические структуры. По этой причине Витте считал необходимым не только отклонить проект МВД, но и полностью изменить порядок управления в тех губерниях, где земство уже существовало: министр финансов предложил вместо земств создать правительственные учреждения с привлечением в них представителей местного населения. Сергей Юльевич ссылался на успех винной монополии и порядки в Министерстве путей сообщения: если еще 20 лет назад оба эти вопроса были в введении частных лиц, а теперь в них более успешно управляет государство, то почему и земскую сферу не переиначить на тех же принципах? Будучи «эффективным менеджером» и энтузиастом индустриализации, Витте предлагал выстроить общественность и управлять ей на основе табельного расписания. Предложение, которым в полной мере воспользовались деятели форсированной индустриализации более поздней эпохи.
Дискуссия вышла за рамки обсуждения конкретных деталей и по сути стала идеологическим спором между сторонником Великих реформ и защитником контрреформаторского курса эпохи Александра III. Горемыкин обвинил Витте в попытке представить авторов земской реформы 1864 года как заговорщиков против самодержавия. Ответная записка Горемыкина была построена на привлечении аргументов славянофилов (А.С. Хомякова, Ю.Ф. Самарина, И. и К. Аксаковых) и русских умеренных либералов второй половины XIX столетия (Б.Н. Чичерина, А.Д. Градовского). Вслед за ними Горемыкин полагал, что русский народ не властолюбив и не стремится к ограничению самодержавия. При этом, как отмечалось, местное самоуправление в русской истории традиционно и органично сочеталось с царской властью. При этом земское самоуправление показало свою успешность как раз в тех сферах, где государственная власть проявила бессилие. Местные школы, больницы и дороги, не имевшие стратегического значения, можно было поднять только местными, заинтересованными в них силами. Поэтому министр выступал за дальнейшее развитие самоуправления и наделение его более серьезными материальными возможностями. Относительно западного земства отмечалось, что оно в состоянии стать инструментом хозяйственного и общественного воспитания местного русского (то есть малорусского и белорусского) населения в большей независимости от польского элемента, средством сближения западной России с центральной. «Основой действительной силы всякого государства, какова бы ни была его форма, есть развитая и окрепшая в самодеятельности личность», – заключал Горемыкин.
Витте выступил с новой запиской, еще более идеологически нагруженной. Сергей Юльевич прямо провозглашал бюрократию не только неотъемлемой, но и единственной опорой самодержавной власти. Прямо солидаризируясь с обер-прокурором Синода, Витте писал о том, что земское самоуправление напрямую ведет к конституции, которая есть «великая ложь нашего времени». «Никакого среднего между этими двумя путями быть не может. Правительству, говоря словами проф. Градовского, не следует ставить свою ставку одновременно на черный и красный квадрат; не следует, с одной стороны, говорить о развитии самодеятельности общества и начал самоуправления, проектировать территориальное его расширение, а с другой – подавлять всякую самодеятельность, ограничивать самоуправление, ставить его в положение, при котором оно не может быть даже удовлетворительным средством управления». Примечательно, что Витте отстаивал второй вариант.
На сей раз подлинной целью записки Витте было не только переубеждение узкого самодержавно-бюрократического круга, но и внешний резонанс. Экземпляр записки, имевшей гриф «Совершенно секретно», Витте передал председателю московской губернской земской управы Дмитрию Шипову. От Шипова записка попала в руки Петра Струве и была отпечатана в Штутгарте в 1901 году под названием «Самодержавие и земство». Тем самым, Сергей Юльевич становился признанным в широких кругах официальным идеологом тогдашней самодержавной власти, затмевая самого Победоносцева и его «Московский сборник» 1896 года. Если у обер-прокурора упор делался на критике Запада и его новейших государственных установлений, то министр финансов предлагал «позитивную» программу развития на началах тотального огосударствления и бюрократизации.
Эффективные менеджеры революции
Поразительным образом взгляды Витте на земство сходились с представлениями лидера радикальных либералов Ивана Ильича Петрункевича, выступавшего за разгром самодержавно-бюрократического строя. Еще в 1879 году он написал брошюру «Очередные задачи земства», вскоре опубликованную за границей. Разумеется, Петрункевич шел дальше министра финансов. Он писал: «Люди, готовые служить народу, должны взять на себя почин в исполнении великой задачи. Наиболее удобным базисом такого движения должны сделаться земские учреждения, как единственный общественный орган, соединяющий в себе все элементы и сословия. Поэтому земство роковым путем идет к своей политической миссии, и вопрос лишь в том – сумеет ли оно встать на высоту своей роли. <…> Мы не должны быть фигурантами в конституционной комедии, а, отвергнув всякую конституцию, данную сверху, будем настаивать на созыве Учредительного собрания. Итак, в настоящую минуту земство должно написать на своем знамени три положения: свобода слова и печати, гарантия личности и созыв учредительного собрания. <…> Избирая земство базисом движения, мы вместе с тем веруем, что все силы русского народа дружно соединятся, чтобы завоевать себе свободу, и тогда обновленная Россия по праву займет себе место среди цивилизованных народов».
Пропаганда Петрункевича на рубеже 1870 – 1880-х годов не имела успеха – для земских деятелей она оказалась шокирующе радикальной. В массе своей люди практического слада, они обоснованно увидели в ней утопию с катастрофическими последствиями. Однако через четверть века именно эти идеи станут доминирующими. В 1902 году, получив поручение Петрункевича, его единомышленники Петр Струве и Павел Милюков организуют в Штутгарте журнал «Освобождение» и начнут пропаганду его идей. Вряд ли они и на этот раз имели бы успех, но правительство само в течение многих лет стесняло земскую инициативу и проявляло неуступчивость даже в отношении самых скромных просьб со стороны деятелей местного самоуправления. Контрреформа 1890 года сделала земство почти однородно дворянским, максимально сократив представительство горожан и крестьян. А в это самое время дворяне активно продавали крестьянам земельные угодия и все менее жили местными интересами. В результате все больше и больше дворянских представителей шли в земство не для решения губернских или уездных проблем, а для постановки вопросов всероссийского (если не космического) характера. В условиях отсутствия иного общественного представительства и жесткой цензуры земство рисковало превратиться в ристалище политических активистов. Власть готовила для этого почву, а плоды такой политики уже в первые годы ХХ столетия пожали радикальные оппозиционеры. Намереваясь превратить дворянское земство в свою опору, правительство через каких-то десять – пятнадцать лет столкнулось с многочисленными парламентами губернского масштаба.
Еще до того, как Шипов получил на руки записку Витте, Горемыкин получил отставку. Он был заменен Дмитрием Сипягиным, которого все вокруг считали дураком, по причине чего Витте мог не опасаться его как конкурента во властных верхах. Новый проект, распространявшийся лишь на западные губернии, был разработан с участием министра финансов и выборности практически не предполагал. Введение земства в западных губерниях началось в 1903 году.
Однако в том же году Витте бы перемещен с поста всесильного министра финансов на почетный, но малозначимый пост председателя Комитета министров. По сути, это была почетная отставка. Перестав быть великим визирем, Сергей Юльевич уже не был заинтересован в сохранении неограниченной власти монарха. Витте не оставлял надежд на возвращение к власти, но теперь его путь лежал через конституцию и создание единого правительства, которое он смог бы реально возглавить. «Конституция – это я», – такому принципу следовал Сергей Юльевич. Теперь интересы Витте и Струве сходились в единую точку – им нужна была маленькая победоносная революция.
С началом революции 1905 года Витте представил еще одну записку кардинального идеологического характера «По поводу непреложности законов государственной жизни», где отстаивал взгляды, прямо противоположные предыдущим. Конституционные преобразования объявлялись неизбежными. Сергей Юльевич стал основным инициатором издания знаменитого манифеста 17 октября 1905 года, провозглашавшего политические свободы и законодательный парламент. В день его публикации в Москве было провозглашено создание Конституционно-демократической (кадетской) партии, признанным лидером которой стал Петрункевич. На следующий день Витте был назначен первым в истории России премьер-министром. Будучи уверенным, что революция в России счастливо завершилась, «Сергей первый» (как его в это время называли) обратился к кадетам, намереваясь создать правительственный кабинет с их участием. Однако Милюков предложил Витте подготовить и обеспечить думские выборы, а затем уступить дорогу настоящим лидерам России. «Конституция – это мы».
Витте пробудет на посту премьера всего полгода. Ему придется подавить настоящую (уличную) революцию и подготовить выборы, на которых победят кадеты. Одолев с помощью силы баррикадную оппозицию, Витте мог лишь склониться перед оппозицией парламентской. Кадеты шли в Думу, требуя всеобщей политической амнистии (включая террористов), широкой демократизации политического строя, не исключая объявления законодательной палаты Учредительным собранием. Накануне начала работы парламента заигравшийся конституционный визирь получит отставку. Сменит его на посту премьера его старый знакомый – Горемыкин. Выдвинутый последним Петр Столыпин не только приступит к решению аграрного вопроса, но и добьется введения в 1911 году выборного западного земства. С опозданием на десятилетие и с перерывом на революцию.
